Андрей Фурсов - Вперед, к победе
Русский тип — вот что встало на пути капитализма. Недаром, например, тот же Чубайс так ненавидит Достоевского, в чём не стесняется открыто признаваться. Попытка заставить русских каяться (в приверженности сталинизму, в его преступлениях, в самогеноциде, в конечном счёте — за то, что они русские) есть не что иное, как стремление привить русским комплекс исторической вины и неполноценности, как это сделали с немецким народом после Второй мировой. Позиция Сталина по отношению к немцам была куда гуманнее англосаксонской. Чего стоит одна фраза: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся», — разводящая режим и народ и тем самым снимающая проблему коллективной вины. Победила, однако, по крайней мере, для западной части Германии, иная, англосаксонская точка зрения. Не для того англосаксонские и иные международные банкиры затевали войну и вели Гитлера к власти, чтобы дать Германии встать на ноги. Ну, а чтобы получить стопроцентную гарантию, надо было постараться духовно кастрировать немцев. Ведь откровенно же заявил Черчилль в 1940 г.: «Вам следует понять, что эта война ведётся не против Гитлера или национал-социализма, а против силы и устойчивости немецкого народа, который должен быть сокрушён раз и навсегда». Иными словами, война велась против духа немецкого народа, по принципу, как заметил К. Свасьян, «никогда больше — Шиллер».
Аналогичным образом сразу же после окончания мировой горячей войны началась «холодная война» против России и русских. Это учёные спорят, когда она началась: в январе 1946 г., в марте 1946? А вот американцы дают чёткий ответ на этот вопрос: на медали в честь победы в «холодной войне» («В признание вашей службы» — так называется медаль) выбиты даты 2 сентября 1945 г. (т. е. последний день Второй мировой и первый день мира) — 26 декабря 1991 г. Перефразируя Черчилля, следует сказать: то была война против силы и устойчивости русского народа, который должен быть сокрушён раз и навсегда. Подобного рода мысли высказывали многие — от Даллеса до Бжезинского. Последний уже после распада СССР заметил: не надо себя обманывать, мы воевали не против коммунизма, а против России, как бы она ни называлась. Иными словами, война велась и ведётся против духа Пушкина, Толстого, Достоевского, против русского духа и типа. А ведь немцы намного ближе англосаксам, чем русские, они — часть западной цивилизации, так что нам ждать геоисторического и цивилизационного снисхождения или хотя бы понимания тем более не приходится; как пел Вертинский, «мы для них чужие навсегда».
В то же время с нами, как с немцами, не получится — несмотря на все усилия дебилизирующего и пошлого (один «Камеди клаб» чего стоит) ТВ. Хотя бы потому, что мы — не немцы, потому что в последней войне победили, потому что первыми слетали в космос, потому что до сих пор ядерная держава, да и других причин много. Впрочем, англосаксы всегда готовы к силовому решению вопроса, причём не своими руками, а чужими. Ведь пообещал же всё тот же Черчилль в 1936 г., за три года до начала войны в Европе, до аншлюса и Мюнхена: «Мы навяжем Гитлеру войну, хочет он этого или нет». Навязать, не в смысле воевать с ним — для этого не вручают австрийский золотой запас и чехословацкий военно-промышленный комплекс. Навязать — в смысле заставить воевать с кем-то или кого-то с Гитлером. Этим кем-то стал СССР.
Аналогичным образом в крайнем, но вполне вероятном случае, могут постараться заставить воевать РФ. Например, с Китаем. И это тоже средство решения русского, а в значительной степени, и китайского вопроса-два шара в лузу. Впрочем, надвигающиеся грозные события — на мир вообще и на Запад, в частности, — могут заставить западную верхушку изменить отношение к России и отказаться от «плана игры» по её разрушению, и предпринять шаги, противоположные тем, что делались 25–30 лет. Но это отдельный вопрос.
Разрушение СССР и коммунизма в перестройку было штурмом передовой линии обороны русской цивилизации. Её снесли, но оказалось, что этого мало для торжества даже того ублюдочного, уродливого капитализма, который стал прорастать на нашей почве. На его пути встал русский тип — русская цивилизация. Теперь, по крайней мере, для ультралиберального сегмента новых правящих групп (НПГ), они — главная помеха и в то же время источник опасности. А потому подлежат разрушению. И средства разрушения тупо те же — десталинизация, т. е. работа по трафарету.
В1986 г. десталинизация, старт которой дал фильм «Покаяние», была нацелена на демонтаж социализма — под видом сталинизма. Демонтировали социализм. И опять предлагается десталинизация. Теперь под её видом попытаются демонтировать русский тип — историко-культурный и психологический, Россию как цивилизацию, ибо в основе советизма так или иначе лежала русскость, что бы ни утверждали так называемые «русские националисты», для которых враг — государство российское вообще («империя») и СССР, в частности и в особенности.
Россия — имманентно внекапиталистическая, а следовательно — антикапиталистическая система, которая порождала и, пока существует, будет постоянно порождать мощное сопротивление капиталу и его хозяевам, порождать его экзистенциально. Ибо для России и русских капитализм — это смерть, это «3 Д» — депопуляция, дерусификация, деградация (тотальная — власти, общества, экономики и культуры). Отсюда ненависть буржуинов, прежде всего россиянских, к России и русским — национальная по форме, классовая по содержанию. Проект «десталинизаторов2011» в области массовой психологии и политики не случайно появился одновременно с докладом ИНСОР, посвящённом экономическим планам «ультралиберального» сегмента НПГ й напоминающим разговоры Лисы Алисы и Кота Базилио о золотых, которые надо закопать на Поле Чудес (помойке) в Стране Дураков, — это две стороны одной медали. Стихийный «сталинизм» населения — ответ на эту ненависть и таящуюся в ней угрозу, интуитивное понимание того, в какой стороне искать спасения от «профессоров», работающих по принципу «для вас — и рубашка с вас» и подталкивающих к пропасти.
В борьбе буржуинов и их плохишей из местных против России и русских главный удар планируется нанести по сознанию, нанести поражение в сфере культуры. Последнее, как верно заметил Жан Франсуа Ревель, является самым унизительным и, добавлю я, обезволивающим — в этом смысл и задача призывов «каяться». «Модернизация сознания» — это попытка изменить его таким образом, чтобы заставить русских принять капитализм, социальную несправедливость и лишить духовного каркаса сопротивления. «Сталинизм» — это такой ярлык, который можно будет навесить на любой критический анализ постсоветского общества и механизма его возникновения, не говоря уже о социальной критике или, тем более, сопротивлении.
Ярлык «сталинизм» также может служить предупреждением, негативным сигналом для той части постсоветских верхов, которая, решая свои проблемы, попытается ужесточить контроль над НПГ, вытеснив ультралибералов, и приступить к реальной модернизации страны, которая возможна только как мобилизация, как формирование мобилизующего стратегического субъекта с чрезвычайными полномочиями. Вот для этого последнего и заготовлена наклейка «сталинизм». Запрет на профессию (с помощью этой наклейки) должен забокировать формирование такого субъекта, который способен провести политическую зачистку либералов-антигосударственнйков. Однако тем самым, вопреки замыслу, десталинизаторы как раз способствуют оформлению именно такого субъекта: здесь напрашивается аналогия с 1918 г., когда, по признанию Троцкого, гражданская война способствовала превращению большевистского режима из совокупности разобщённых «кубиков» в монолит. Аналогичным образом опасность со стороны левых создала блок фронтовиков и «правых» в Германии осенью 1919 г., тогда как отсутствие непосредственных врагов у немецких «левых» в том же 1919 г. лишила революцию цели — не за что и не против кого. «Десталинизаторы-2011», по сути, предлагают власти проект подковёрной холодной гражданской войны против большей части населения. Ну что же, как говорится, ищите и обрящете, стучите и отверзнется. Причём отверзнуться может так, что мало не покажется. Ведь вряд ли те, кто в 1920-е годы хотел искоренить «идиотизм русской жизни» и чертил «ножами по живому телу» (Н. Коржавин), думали о том, как ответит на насилие русская история десять лет спустя. Всё-таки надо учить уроки истории.
К контрпродуктивному аспекту деятельности десталинизаторов я ещё вернусь, а сейчас — о чисто психологическом аспекте «десталинизации-2011». Достижения СССР находятся за пределами возможностей НПГ РФ, они — источник их комплекса исторической неполноценности, несостоятельности, а потому их надо обгадить, а память об СССР — об обществе с установкой на социальную справедливость, высокую культуру и мораль, об обществе с ответственными верхами и народом-творцом — стереть. Средство стирания — объявление всего советского прошлого сплошным «самогеноцидом», «сталинизмом», «пороком». Даже творческого характера системы, её ориентацию на человека-творца (в любой сфере), как на идеал, не могут простить советской власти сегодняшние бездари — до такой степени, что само стремление создать человека-творца объявляется порочным. Так, в своем интервью «МК» министр А.А.Фурсенко заявил, что пороком советской системы образования было стремление создать человека-творца, тогда как задача образования РФ — создать квалифицированного потребителя, способного пользоваться результатами труда других.
