Николай Чистяков - Тайные трибуналы КГБ. Ловля «кротов»
Что же представлял собой этот человек?
Шакерман родился в 1919 году. Как мы уже сказали, он имел незаконченное высшее медицинское образование. Воровать начал с 1946 года. В 1953 году попался и был осужден по закону от 7 августа 1932 года за хищение государственной собственности к десяти годам лишения свободы. Однако в тюрьме он находился всего лишь один год. Освободился по амнистии в 1954 году. И вновь принялся за свои занятия. Будучи в местах лишения свободы, он думал не о том, как начать честную трудовую жизнь, а о том, как действовать умнее, чтобы не попасть снова на скамью подсудимых. Сначала Шакерман был посредником взяток — дело не пыльное, а прибыльное. Следов не оставлял, свидетелей не имел — действовал с глазу на глаз с заинтересованными людьми. Однако аппетит приходит во время еды. Постепенно сползал на валютные операции. Денег тут было больше, размах — шире. Затем устроился на работу в производственный комбинат «Рыболов-спортсмен», но по приглашению такого же дельца Ройфмана перешел на работу в психоневрологический диспансер Краснопресненского райздравотдела города Москвы, заняв там скромную должность начальника картонажного цеха. Вот здесь-то Шакерман и Ройфман раскрыли свои воровские способности. Это было очень хорошее место для всякого рода махинаций. Кто мог подумать, что в мастерских, где работают больные люди в порядке трудовой терапии, свила гнездо шайка жуликов?
Что же касается Ройфмана, то он оказался под стать Шакерману. Родился в 1925 году, имел начальное образование.
С 1948 года по день ареста занимался хищением путем изготовления на различных предприятиях неучтенной продукции. В 1957 году он организовал производство неучтенной продукции в трикотажном цехе производственного комбината общества глухонемых в Калинине, а потом перебрался в Москву и здесь купил, да, именно купил, за две тысячи рублей у своего предшественника должность заведующего мастерскими психоневрологического диспансера Краснопресненского райздравотдела.
Для того чтобы организовать выработку «левой» продукции, Ройфман и Шакерман подобрали наиболее «подходящих» людей и сколотили шайку, в которую вошли кладовщица, учетчица, бухгалтер и некоторые другие. Главврача диспансера Ройфман незаконно оформил еще и врачом мастерских. И он, получая двойной оклад, молчал.
В мастерских диспансера не было трикотажного цеха, и для того чтобы его организовать, был подкуплен ряд должностных лиц, давших разрешение на открытие такого цеха. На ленинградском заводе «Станкоинструмент», на Загорской фабрике и некоторых других Ройфман и Шакерман за взятки приобрели 58 трикотажных машин и другое производственное оборудование. Таким же путем достали сырье и шерсть. Они вовлекли в орбиту своей воровской деятельности людей из других предприятий, где выработанный ими товар красился и окончательно отделывался.
Трикотажный цех дельцы разместили в арендуемых у домоуправлений подвальных помещениях, не отвечающих элементарным техническим и санитарным условиям. Больные работали в этом цехе в три смены при электрическом освещении.
В подпольном трикотажном цехе дельцы переработали 460 тонн шерсти. Из нее изготовляли дамские кофточки, платки, джемпера и другие изделия, которые затем отправляли в торговые палатки, расположенные на рынках и при вокзалах. Подкупленные ими продавцы сбывали левую продукцию.
Дельцы не только обворовывали государство. Они обманывали и обворовывали покупателей, продавая им полушерстяные изделия как изделия из чистой шерсти.
Деньги текли в руки хищников рекой.
Когда в стране была объявлена денежная реформа, они были миллионерами. На следствии Шакерман и Ройфман показали, что для обмена денег потребовалось подкупить несколько человек, которые в различных сберегательных кассах производили обмен старых денег на новые.
На даче Шакермана в Раменском мы произвели еще один обыск, но занимались уже исключительно земляными работами. Был перерыт весь участок, и наконец наш труд увенчался успехом. Под землей Шакерман спрятал главные свои ценности — золото в монетах царской чеканки. Оно хранилось в стеклянных банках, тщательно засургученных и упакованных. Банки были зарыты под забором. Яма уходила под тротуар, за пределы дачного участка. Но и эти ценности оказались не последними. На квартирах «друзей» Шакермана была изъята значительная сумма денег в банковской упаковке, а также различные изделия из золота, платины и бриллиантов.
После того как у обвиняемого Шакермана были изъяты ценности и деньги, он понял, что в расследуемом деле является главным действующим лицом и на фоне других выглядит особенно яркой преступной личностью. Шакерман понимал, что санкция статьи Уголовного кодекса, которая ему предъявлена, предусматривает смертную казнь. Учитывая все это, спасая свою шкуру, он на одном из допросов спросил у следователя:
— Выходит, что в этом деле я являюсь паровозом?
— Да, — ответил следователь.
— Нет, так не пойдет. Я не хочу быть первой скрипкой в этом разваливающемся оркестре. В нем есть люди посолиднее меня.
— Что значит посолиднее? — спросил следователь.
— Я имею в виду людей, которые имеют больше ценностей, чем я.
— Кто именно?
— Ройфман.
К этому времени мы имели данные о преступных делах Ройфмана, но для ареста данных еще было недостаточно. Показания Шакермана были чрезвычайно важны.
— Расскажите все, что вы знаете о преступлениях Ройфмана, — предложил следователь.
И Шакерман показал, что Ройфман, являясь организатором преступной группы, больше чем кто-либо другой наворовал денег, превратив их в золото и другие ценности.
— Ройфман имеет четыре пуда золота и много денег, — сказал Шакерман.
Вскоре Ройфман был арестован. На допросах он категорически отрицал свое участие в хищениях, но, когда мы сказали ему, что есть показания Шакермана и что следствию многое известно, Ройфман начал «спускаться на тормозах». Он признал, что вместе с Шакерманом и другими соучастниками занимался хищениями, но денег и ценностей он имеет мало. Он назвал сумму и место хранения. Деньги и ценности были изъяты.
На одном из допросов Шакерман спросил у следователя:
— Что дал Ройфман?
— Пятнадцать тысяч.
— Чего он валяет дурака?! Давайте я его разложу.
Шакерману и Ройфману была устроена очная ставка, в ходе которой Шакерман изобличил своего «шефа» во лжи. После этого Ройфман выдал еще незначительную часть денег, но, поняв, что следователь ему не верит, заявил о имеющихся у него еще двух тайниках с ценностями, местонахождение которых он, однако, показать не может, поскольку золото и деньги прятали его родственники — двоюродные братья. Один из них был задержан и на допросе, после нескольких дней раздумий, повез следователей в Кратово, где Ройфман снимал у своего знакомого дачу и хранил в тайнике ценности и деньги. Но следователей постигла неудача. Из тайника ценности исчезли. Начали выяснять и установили, что содержимое тайника забрал второй брат, скрывающийся от ареста за совершенное преступление. В результате активной следственной и оперативной работы деньги и ценности, изъятые из тайника в поселке Кратово, были обнаружены.
Оставалась более сложная задача — найти тайник, в котором находились основные богатства Ройфмана. На следствии он продолжал утверждать, что не знает, где находится этот тайник, ссылаясь на то, что золото зарывали братья. В течение трех дней один из братьев возил следователей по различным дорогам Подмосковья. Он утверждал, что забыл, где находится тайник. Наконец он привез следователей на 37-й километр по Дмитровскому шоссе. Здесь, в лесном массиве, под деревом, был обнаружен тайник, из которого и было изъято золото, спрятанное в металлические трубы.
Много труда и энергии вложили следователи и оперативные работники Комитета государственной безопасности в распутывание этого весьма сложного дела и поиски денег и ценностей, нажитых преступным путем.
Было допрошено более ста свидетелей, проведена тщательная ревизия в лечебно-трудовых мастерских, много обысков, очных ставок и других следственных действий.
Умны, коварны, хитры были преступники, но и этот узелок развязали чекисты: хватило у них мастерства, умения, настойчивости и терпения, чтобы все хитросплетения преступников разобрать по ниточкам, все их ходы и маневры разложить по полочкам и в итоге собрать неопровержимые доказательства хищений и вернуть государству ценности и деньги, нажитые преступным путем.
Расследуя дело, мы часто задавали себе вопрос: откуда такая неуемная жадность к деньгам? Зачем им столько денег? Почему эти люди не знают предела своим аппетитам?
На одном из допросов мы спросили Шакермана:
— Вы наворовали много денег, скупили на них огромное количество ценностей, думали ли вы над тем, чтобы остановиться?
