Андрей Буровский - Человек будущего
Отвратительное чувство беспомощности, помноженное на переживание своего «предательства»: все ждут, что ты скажешь, а тебе нечего сказать.
В обществах древности труднее, напряженнее всех жили цари, их придворные и жрецы — просто потому, что выше их никого нет... Волей-неволей, решение ни на кого не переложишь.
Впрочем, есть еще и такой способ: гадания, поиск примет, узнавание воли богов. С помощью таких методов царь, князь и жрец сами оказываются «духовно млады»: им указывают путь те, кто выше и сильнее их, — боги и духи, сама Судьба.
Так князь Игорь, герой «Слова о полку Игореве», при виде солнечного затмения гадает... А после гадания с ясным, довольным лицом исполняет предначертанное. Воля Высших сил проявлена, мой Отец Небесный все сказал — теперь мое дело исполнять.
Так жили люди тысячи лет, но за последние два с половиной тысячелетия патриархальному обществу нанесли три жестоких удара. Таких жестоких, что патриархальное общество их не выдержало.
Первый враг патриархальщины -гражданское общество
В VIII веке до Рождества Христова в Греции произошел великий переворот: родилось гражданское общество. Граждане собирались на площади, и решали — как им поступать, какие законы принимать и по каким правилам жить. Они вместе решали, избирать ли им царя и какого или жить под руководством избранных на народном собрании. Они принимали решения о войне и мире, принимали послов и устанавливали налоги.
Фраза «Бедная Россия! Все рабы: сверху донизу все рабы!» приписывается Чернышевскому. А сказал это другой человек, за две тысячи триста лет до Чернышевского: Эратосфен, живший в Александрии Египетской. Он сказал это по поводу Персии — мол, персы бывают очень хорошими, храбрыми, достойными людьми, но ведь они же рабы. Сверху донизу все рабы.
А вот граждане — никак не рабы!
Граждане управляли собой сами и поневоле «духовно вырастали». Они не вели себя, как детки в детском саду, и считали «большими детьми» тех, кто способен себя так вести.
Гражданами были римляне, в Средневековье — жители вольных городов, а потом и все большее число всего населения Европы.
В наше время почти все население Земли хотя бы формально является гражданами...
Как люди пользуются своими правами — второй вопрос.
Второй враг патриархального общества - христианство
С точки зрения христиан, у всех людей одинаковые души. И у раба, и у хозяина, и у ребенка, и у мудреца — их души ничем не различаются. Каждый человек — одновременно животное, «тварь» (то есть сотворенное Богом существо), и он же — проявление высшего, божественного начала. Божественное и животное вечно борются в человеке, и он сам принимает решение, куда двигаться — к высшему или к низшему, к дьяволу или к Богу. В мире вечно борются два начала, и человек сам принимает решение, на какой стороне вступать в бой. Избежать боя нельзя: любой поступок поддерживает одну из сил.
На человеке, получается, лежит личная, персональная ответственность за результат космической битвы Бога и дьявола.
Раньше до таких высот духовной жизни поднимались разве что отдельные мудрецы. Как правило — средних лет или пожилые мужчины, накопившие огромный опыт, ставшие личностями намного выше среднего уровня.
Мудрец телом продолжал жить с людьми и вынужден был выполнять требования общества, подчиняться «отцам родным». Духом же воспарял в идеальный мир, где на равных говорил с богами и героями, решал высшие проблемы — независимо от того, где находилось и что делало его тело.
Неудивительно, что так отделены от мира все духовные искания древности, Средневековья... Ведь только в идеальном мире мудрец был взрослым и принимал ответственные решения. Для него идеальный мир и был настоящим, более реальным миром, чем материальный. С христианством каждый человек хотя бы в чем-то сделался взрослым — принимая решения, жизненно важные для судеб мира, для решения вечной войны Добра и Зла.
Третий враг патриархального общества - капитализм
Рыцари и феодальные сеньоры были жизнерадостными, открытыми, веселыми. Крестьяне приносили им все необходимое для жизни, они могли только воевать, готовиться к войне и веселиться. У них была корпорация своих — феодальное сословие и свои «отцы родные» — короли, герцоги и графы.
А в городах жили такие скучные горожане-бюргеры, презренные торгаши, которые сидели в своих лавках и считали на счетах... Нахмуренные такие, вечно чем-то озабоченные, напряженные. Вечно занятые своими скучными, мелочными расчетами.
Скупердяи, так не похожие на широких душой феодалов.
У бюргеров — свои «отцы родные», но их власть была меньше, чем у феодалов, ведь для ведения своего дела нужна большая ответственность и большая свобода. Бюргеры становились все свободнее, и все больше и больше других европейцев, дворян и крестьян тоже включались в отношения купли-продажи, становились немного бюргерами.
И поневоле «подрастали», переставали быть «великовозрастными детишками», которыми командуют «отцы родные».
И когда океанские корабли распускают паруса над Мировым океаном, оказывается: не одни капиталисты, все вообще европейцы — это скучные, все время озабоченные чем-то взрослые, а вот в Африке — там живут счастливые «большие дети».
Счастливые... до первой серьезной болезни и первой серьезной проблемы.
В наши дни
Легко показать, как духовно «подрастают» люди: сначала в Европе, потом и во всем мире.
В XVIII—XX веках все больший процент людей становятся «взрослыми».
«Отцы родные» незаметно исчезали из жизни, и все в большем количестве случаев, все большему числу людей приходилось принимать решение самим.
Со второй половины XX века уже не только взрослым, даже детям все чаще говорят слова, от которых упали бы в обморок князья Пожарские — и дядюшки, и непутевый племянник. Это слова: «Думай сам».
Нам очень рано приходится стать взрослыми и большими и думать самим. Обо всем.
Нам не только РАЗРЕШАЕТСЯ думать самим и принимать решения обо всем на свете.
Все чаще нам ПРЕДПИСЫВАЕТСЯ быть взрослыми.
Современный человек — это горожанин, которому ПРЕДПИСАНО быть взрослым, думать самому и жить самому по себе, своим умом и на свои собственные средства.
Даже если мы захотим жить иначе — нам никто этого не позволит: ни обстоятельства жизни,
так сказать, правила игры,
ни другие люди. Ведь мало кто по доброй воле захочет стать для другого «отцом родным» и взять на себя чужие проблемы.
Глава 5 . Век интенсивной жизни
Разрыв людей друг с другом и с Небом.
В.А. Солоухин
Рост темпов труда
В XVIII—XIX веках и даже перед Первой мировой войной рабочий день продолжался 10— 12 часов.
Это — на производстве, у рабочих.
Владельцы лавочек или ремесленники работали долго, но не так уж интенсивно: что в Древнем Риме, что в Англии или в России XVII века. Одна из причин, по которой англичанам XVIII века так не понравился фабричный труд, была как раз его интенсивность: надо каждый день вставать к станку и работать определенное число часов[22].
Ремесленник в ясный погожий день мог взять сына и уйти с мальчиком на весь день удить рыбу или навестить родственников. А фабричный рабочий обречен работать и в хорошую, и в плохую погоду.
Сразу видно, какие капиталисты кровопийцы...
Появление фабрик и заводов сделало возможным укоротить рабочий день: ведь чем сложнее и качественнее техника, тем больше производит один человек за единицу времени. Но укорочение сроков работы происходит за счет ее интенсификации. За станком вы не будете беседовать с соседом, развлекаться адекдотами или размышлять о прекрасном и вечном. То есть заняться всем этим вы можете, но тогда станок или перестанет работать, или... кажется, это называется красиво: производственная травма.
В середине XX века всерьез обсуждалось: а не сделать ли рабочий день опять по 10 часов, при трех днях отдыха в неделю? Провели эксперименты... И оказалось: человек при 10-часовом рабочем дне не будет успевать отдыхать. Даже и за три дня.
В 1900 году успевал отдыхать и за один... Делаем выводы?
Интенсивность умственного труда
В XIX веке всякий, имеющий хоть какое-то образование, работающий не руками, а головой, работал не долго, 5—7 часов. Главное же — и он работал не так интенсивно, как мы с вами.
