Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

История Боровца в чем-то характерна для украинских политиков. В 1941 г. — сотрудничество с нацистами, с 1941 по 1943 гг. — Сопротивление, с конца 1944, когда немцы вынуждены были несколько изменить «восточную политику», — вновь сотрудничество.

Уже упоминавшиеся мельниковцы также создали летом 1943 г. свои повстанческие отряды. К середине 1943 г. численность всех мельниковских партизан составила около 1 тыс. человек, часть из которых позже «переквалифицировалась» в коллаборационистов и с действующими войсками ушла в Германию. Отряды ОУН(м) самостоятельно почти не вели антинацистской вооруженной деятельности. С их стороны имели место столкновения с советскими партизанами, бандеровцами и участие в ан-типольских акциях. Бандеровцы относились к своим бывшим соратникам по партии так же, как и к бульбовцам — разоружали и включали их в свои ряды.

Заканчивая описание действий мельниковцев и бульбовцев на партизанском фронте, приведем мнение украинского исследователя Озимчука, касающееся взаимоотношения всех трех, включая бандеровское, течений: «…ОУН СД (то есть бандеровцы. — А. Г.), ОУН А. Мельника и “Полесская Сечь” Т. Боровца не смогли создать единого антифашистского фронта и объединиться в общеукраинское движение сопротивления… Главным препятствием к объединению усилий, скорее всего, был “вождизм” лидеров партии. Все они пропагандировали независимость Украины, но каждый из лидеров во главе будущего государства видел только себя. И потому, имея одинаковые цели, ОУН СД, ОУН А. Мельника и “Полесская Сечь” Боровца своим соперничеством лишь ослабляли потенциал украинского освободительного противостояния немецкой оккупации»[144].

«Единый антифашистский националистический фронт» разрывали не только противоречия в тактике, амбиции и вождизм, но и общая направленность ОУН(м) и Бульбы на коллаборационизм.

Как раз к приходу Красной армии ОУН(б) — УПА смогла пере-подчинить себе и/или ликвидировать основную часть «конкурентов» из украинских политических кругов.

В конце войны под влиянием поражений на фронте военное руководство Рейха также несколько изменило отношение к повстанческой деятельности вообще, и УПА в частности. Созданным из украинцев разведывательно-диверсионным группам рекомендовалось вступать в контакт с с УПА или организовать самостоятельные повстанческие отряды. Точно так же планировали использовать парашютную бригаду Тараса Бульбы-Боровца. Однако, планы Абвера вскоре стали известны советским органам безопасности. Практика применения украинских диверсантов-повстанцев, благодаря оперативным действиям советской стороны, на протяжении лета-осени 1944 года в целом себя не оправдала. Да и повстанцы далеко не всегда принимали свалившихся с неба помощников с раскрытыми объятьями. По сведениям Андрея Боляновского, в их отношении командование УПА издало специальное указание, «которым приказало задерживать эти группы, сформированные “из людей обманутых или принудительно мобилизованных из совсем положительных украинских патриотов” и после проверки органами СБ ОУН “переводить в УПА или боёвки, как обычных стрелков с правом аванса”. “Если на той или иной территории, — указано далее, — будут появляться чужие национальные парашютные подразделения (власовцы, немцы), то последних, по возможности, обезоружить и уничтожить”»[145].

ОУН и УПА к тому времени уже имели опыт борьбы с разведывательно-диверсионными группами противника — советскими парашютистами в 1942–1944 гг.

Можно только строить предположения, что конкретно сделали бы представители УПА и Службы безопасности (СБ ОУН) с руководителем «Парашютной бригады группы Б» Тарасом Боровцом. Националисты-революционеры к тому времени додумались заочно осудить атамана. По словам самого Бульбы, в 1943 г. бандеровцы по приказу руководства убили его жену, Анну Боровец — мотивацией послужило то, что она, якобы, была полька (на самом деле являясь чешкой). Боровца так и не выбросили с самолета в руки сотрудников СБ ОУН или НКВД и НКГБ.

После войны Боровец жил в США, и в 1981 г. в возрасте 73-х лет умер в Нью-Йорке естественной смертью. Недостаток топлива у ВВС Третьего Рейха спас жизнь человеку, оставившему после войны интересные и яркие мемуары под названием «Армия без государства».

2.2. Начало повстанческой деятельности ОУН(б): борьба с нацистами и их союзниками

«В Украине появилось движение Сопротивления, Украинская Освободительная Армия (УПА), которая направила свое оружие против напиравшей Красной армии, точно так же как и против немецкой гражданской администрации на селе. Против немецкой армии она не сражалась»[146].

Отто Бройтигам, сотрудник Министерства по делам Восточных территорий в 1941–1945 гг.

В эмигрантской украинской литературе присутствует тезис о том, что УПА возникла 14 октября 1942 года. Это утверждение плавно перекочевало и в ряд современных украинских работ, а также в российскую историографию.

На самом деле, возникла эта дата в 1947 году в «юбилейном» приказе главкома УПА Р. Шухевича, стремившегося в пропагандистских целях «увеличить» период существования бандеров-ской Повстанческой армии. Дата 14 октября выбрана не случайно, поскольку на этот день приходится казачий праздник Покрова. Праздник этот довольно примечательный. Как пишет историк Русской Православной Церкви Дмитрий Поспеловский, он возник в Византии во второй половине девятого века, после того, как русские князья Аскольд и Дир предприняли неудачный поход на Константинополь: «По греческим источникам, осаждённое население во главе с патриархом Фотием и императором совершили всеобщее моление к Господу спасти их от осаждающих русов и при этом обмакнули то, что они считали ризой Богородицы, в море, моля его о буре. И море вскипело, потопив большую часть русского флота. Потрясённые этим чудом, остатки русских сил вернулись с предложением мирных переговоров с греками, после чего были крещены. В честь этого события возник праздник Покрова пресвятой Богородицы, забытый греками, но празднуемый в России по сей день, особенно у казаков. Национальный праздник в честь военного поражения Руси? Наверное, ни у одного другого народа не найдётся такого праздника — ведь обычно празднуют победы! Феномен праздника Покрова глубоко христианский по духу. Это смиренное принятие поражения как наказания за грех спеси, агрессии, развязывания кровопролития»[147].

Однако, несмотря на примечательность торжественных дат, исследователь должен оперировать достоверными фактами, которые свидетельствуют, что в 1942 году бандеровская Повстанческая армия существовала только в проектах. Это, кстати, признавали и бандеровцы. Например, в «победном» приказе мая 1945 года, тот же главком УПА Шухевич писал, что повстанцы получили в руки оружие в 1943 году[148].

Решение о начале вооружённой борьбы на Волыни, то есть в Ровенской и Волынской областях УССР, было принято на Третьей конференции ОУН(б) в 20-х числах февраля 1943 г.

Почему именно тогда и именно там?

Вооруженное подполье ОУН существовало в Западной Украине еще до начала советско-германской войны. После 22 июня 1941 г. оно развернуло там повстанческую деятельность, и далее стало готовить кадры. В принципе, уже к осени 1942 г. ОУН(б) обладала необходимым резервом для начала повстанческо-партизанской борьбы.

Появилась и причина для начала Сопротивления: 15 сентября 1941 г. нацисты начали массовые репрессии против ОУН(б).

Однако, до создания УПА дело дошло только через полтора года.

И выжидание оуновцев было неслучайным.

Все они были свидетелями того, как в Украине летом — осенью 1941 г. были в пух и прах разгромлены силы двух советских фронтов — Юго-Западного и Южного. В войсках Юго-Западного фронта, сосредоточенных преимущественно в так называемом «Львовском балконе», танков было больше, чем во всем Вермахте.

До конца 1942 г. руководство ОУН склонялось к мысли, что в советско-германской войне выиграет Третий Рейх, руководствуясь приблизительно следующей, далеко не оригинальной идеей: пусть империалисты двух стран обескровят себя в войне друг против друга, а мы тем временем будем налаживать подполье и копить силы для проведения успешного послевоенного «диалога» с победившей стороной.

Как ни парадоксально, на первый взгляд, решение ярых антисоветчиков о разворачивании антинацистской борьбы — объективно на тот момент выгодной Советскому Союзу — было в значительной степени спровоцировано победой Красной армии под Сталинградом. Вряд ли разрабатывавшие эту операцию задумывались о таком аспекте «всемирно-исторического значения Сталинградской битвы». К началу 1943 г. стало понятно, что победа нацистов проблематична, и что даже если «Тысячелетний Рейх» одолеет своих врагов, то в любом случае выйдет из войны очень ослабленным. Вот тут-то и можно будет предъявить немцам претензии на создание независимой Украины, используя повстанческую армию в качестве весомого аргумента.