Питер Гай - Фрейд
Я также благодарю (за предоставление информации, ответы на вопросы и пересылку оттисков статей и книг) Генри Абелова, Ола Андерсона, Роджера Николаса Бальзигера, Гортензию К. Бекер, Стивена Беллера, Эдварда Л. Бернайса, Джеральда Браутналя, Хильду Браунталь, Пола Брукса, Роберта Бика, Эдварда Т. Чейза, Фрэнсиса Крика, Хану Дэвис, Говарда Дэвиса, Джорджа И. Эрлиха, Рудольфа Экштейна, Джейсона Эпштейна, Анвера Фалька, Макса Финка, Дэвида Джеймса Фишера, Софи Фрейд, Альфреда С. Гейта, Джона И. и Мэри Гедо, Роберта Готлиба, Генри Ф. Граффа, Фреда Грубеля, Эдвина Дж. Хаберле, Хендрика С. Хальберштадт-Фрейда, Хью Р. Б. Гамильтона, Джона Харрисона, Луизу И. Хофман, Марго Говард, Джудит М. Хадес, Орвилла Гурвица, Хана Израэльса, Элис Л. Калет, Мари Кан, Марка Канзера, Джонатана Каца, Джона Кебабиана и Роберта Кебабиана (который идентифицировал ковер на кушетке Фрейда), Джорджа Кеннана, Пола Кеннеди, Денниса Б. Клейна, У. А. Коэлша, Ричарда Кузеля, Натаниеля С. Лермана, Гарри М. Лессина, И. Джеймса Либермана, Артура С. Линка, Мюррея Луиса, Х. И. Лука, Джона Мааса, Патрика Дж. Мэхони, Генри Маркса, Роберта С. Макгалли, Фрэнка Мейстнера, Грэма Митчисона, Мелвина Мюроффа, Питера Б. Небауэра, Лотти М. Ньюмен, Фран Х. Нг, Шервин Б. Нуланда, Р. Мора О’Феррала, Дэниела Оффера, Элис Оливер, Дариуса Орнстона, Питера Парета, Алана П. Полларда, Сьюзен Квин, Пердиту Шефнер, Джозефа и Эту Селка, Леонарда Шенгольда, Майкла Шепарда, Барри Сильверстейна, Рози Штайн, Лео Штейнберга, Рикардо Штейнера, Пола И. Степански, Энтони Сторра, Питера Дж. Суэйлза (который, несмотря на то что знал мое неоднозначное отношение к его биографическим реконструкциям, снабдил меня экземплярами своих произведений и другими материалами, доступ к которым затруднен), Джона Тоеса, Дона Генриха Тольцмана, Эдвина Р. Уоллеса IV, Роберта С. Уоллерштейна, Линн Л. Вейнер, Дэвида С. Вермана, Дэна С. Уайта, Джей Винтер, Элизабет Янг-Брюль (которая щедро поделилась со мной своими находками об Анне Фрейд) и Артура Цитрина.
Мой коллега Уильям Кронон заслуживает отдельного абзаца. Без его подробных и вдохновенных наставлений, нередко утомительных, но всегда доброжелательных, и без его спасательных операций в критические моменты я бы никогда не освоил нюансы своего текстового процессора, а эта книга вышла бы на много месяцев позже.
Бывшие – особенно Карл Ландауэр, Марк Микале и Крейг Томлисон – и нынешние студенты, такие как Эндрю Айзенберг, Патриция Бере, Джон Корнелл, Роберт Дитле, Джудит Форрест, Мишель Плотт и Гельмут Шмит, терпеливо уделяли время Фрейду и предлагали собственные ценные комментарии. Я также хочу поблагодарить за поддержку моих помощников из числа первокурсников, Джеймса Локарта и Ребекку Хальцель.
Полагаю, мне особенно повезло, что У. У. Нортон одолел это длинную и совсем не простую рукопись. Дональд С. Ламм, пренебрегая своими основными обязанностями главы издательского дома, выступил в роли моего редактора. Я рад, что он это сделал; несмотря на весь свой опыт в мире печатной продукции, я никогда не писал биографию, и Дон многому меня научил в отношении ясности и хронологии, что я прежде не слишком хорошо себе представлял. Эми Черри выполняла роли коммуникатора и буфера – обе превосходно. Эстер Джекобсон может служить образцом литературного редактора; многочисленные пометки на полях рукописи стали напоминанием, что какими бы бдительными ни были я и мои первые читатели, возможно и желательно быть еще бдительнее. Мерой моей благодарности ей может служить то, что после сотен страниц мы по-прежнему сердечно разговариваем друг с другом.
После всех этих благодарностей мне немного неловко переходить к менее приятной теме. Но я считаю необходимым предупредить читателей о пробелах в этой биографии, – пробелах, в которых я не виноват и которые безуспешно пытался заполнить, применив столько энергии и красноречия и отправив столько умоляющих писем, что даже не могу точно припомнить. Разрешение на публикацию слов Фрейда выдает Sigmund Freud Copyrights, Ltd, а право давать консультации по массе неопубликованного материала о Фрейде принадлежит The Sigmund Freud Archives, Inc., в Нью-Йорке. Эта организация была основана доктором Куртом Р. Эйслером, который много лет управлял ею твердой рукой. Теперь его сменил доктор Гарольд П. Блум. Доктор Эйслер собрал бесчисленное количество документов, которые в противном случае остались бы разбросанными по разным местам или могли бы вообще потеряться; он также взял десятки интервью у многих пациентов Фрейда, коллег, друзей, знакомых и поместил этот огромный и бесценный материал в отдел рукописей Библиотеки конгресса. Своим усердием и прилежанием при выполнении этой работы, практически в одиночку, он заслужил благодарность всех ученых, намеренных изучать Фрейда и историю психоанализа. Но его политика – за редкими исключениями – заключалась в том, чтобы держать материалы о Фрейде закрытыми на протяжении десятилетий; он установил даты (не всегда к удовольствию дарителей), когда будут сняты ограничения, и эти даты уходят далеко в XXI век, зачастую за пределы продолжительности жизни ученых, которые работают в настоящее время. Доктор Эйслер часто и охотно повторял, что все – я подчеркиваю, все, – что Фрейд не предназначал для публикации, не должно быть опубликовано. Я не раз имел возможность выступить с более либеральных позиций. Несколько лет назад, когда я обсуждал этот вопрос с доктором Эйслером на собрании Комитета по истории и архивам Американской психоаналитической ассоциации (членом которой я к тому времени уже был несколько лет), он выразил мнение, что даже публикация переписки Фрейда и Юнга только навредила Фрейду, поскольку ее использовали для клеветы на Фрейда. Мои возражения были чрезвычайно просты: плохая история или плохая биография могут быть заменены только хорошей историей и хорошей биографией, которые возможны лишь при условии доступности документов для ученых. Страсть к секретности, которой был – и остается – подвержен доктор Эйслер, только способствует распространению самых невероятных слухов о человеке, чью репутацию он пытается защитить. Я также отметил явное противоречие в том, что дисциплина, которая призывала к максимально возможной откровенности, то есть психоанализ, являет себя перед миром скрытной, если не сказать – неискренней. Очевидно, мои аргументы его не убедили. Я веду переписку с доктором Эйслером на эту болезненную тему вот уже двадцать лет и запрашивал хранящиеся у него материалы с момента начала работы над этой биографией. Но результат для меня всегда был одинаковым – полная неудача.
Вероятно, самой большой жертвой политики доктора Эйслера стало собрание писем, которыми Фрейд и его невеста обменивались на протяжении пяти долгих лет помолвки, когда они чаще были в разлуке, чем вместе. Эти так называемые Brautbriefe могли бы показать, каким был молодой Фрейд в работе или в любви в начале 1880-х годов так же полно, как письма к Флиссу показывают процесс создания психоанализа в 1890-х годах. На собрании Комитета по истории и архивам в 1986 году доктор Блум назвал эту коллекцию величайшим собранием любовных писем в истории западной культуры. Можно лишь поинтересоваться: откуда он это знает? В 1960 году Эрнст и Люси Фрейд отредактировали для публикации довольно большую (но все же фрагментарную) подборку переписки Фрейда, содержащую почти сотню из этих писем. Это количество не увеличилось во втором издании 1968 года. Мои неоднократные попытки получить доступ к остальным письмам отражались доктором Эйслером вежливо, но решительно. Поэтому мне пришлось опираться на горстку неопубликованных писем, которые мне удалось получить (в том числе несколько от Марты Бернайс к Фрейду), чтобы дополнить уже опубликованные.
Нынешняя политика The Sigmund Freud Archives, Inc. под руководством доктора Блума дает больше надежды, поскольку менее предсказуема. В начале работы над книгой мне открыли доступ к полной переписке Фрейда и Абрахама (в отделе рукописей Библиотеки конгресса, где хранится архив Абрахама), а также к полной серии D из Freud Collection, которая в качестве приза включает бóльшую часть писем Фрейда к Эрнесту Джонсу. 17 июля 1986 года New York Review of Books опубликовал письмо доктора Блума, подписанное «исполнительный директор», в котором отмечалось, что «все бумаги и документы, принадлежащие и находящиеся в управлении The Sigmund Freud Archives, которые проходят процесс публикации или уже опубликованы, будут открыты для всех ученых на принципах равного доступа». Письмо также содержало обещание «снять ограничения со всех писем и документов как можно быстрее, в соответствии с юридическими и этическими нормами и обязательствами». Единственный материал, который не откроют для читателей, постоянно повторял доктор Блум, подтвердив это в переписке со мной, – это предложения или абзацы, которые прямо указывают или дают возможность установить личность пациента. Мое предложение, чтобы ученым предоставили доступ ко всем ранее закрытым материалам после подписания строгих обязательств, которые разработает Библиотека конгресса и в которых будет указано обязательство пользователя не публиковать или не использовать иным способом указанные пассажи или письма, которые могут раскрыть личность пациента, было отклонено. Поэтому доверенное лицо, назначенное The Sigmund Freud Archives, должно читать каждое из еще не разрешенных к публикации писем, а затем отмечать, какие фрагменты должны оставаться скрытыми от широкой публики. Эта процедура оказалась медленной и чрезвычайно неудобной. Было бы справедливо отметить, что бóльшая часть материалов о Фрейде доступна ученым; часть доступна уже много лет, и все больше открывается с каждым годом. Но, разумеется, именно пока еще недоступные материалы представляют – или по этой причине так кажется – самый большой интерес для историка.
