Пацаны: конец истории - Михаил Дмитриев
Но эта тишина казалась Ширяеву зловещей, он болезненно ощущал ее. Вынужденное бездействие измотало его. Олег переживал, как бы что не сорвалось.
Как только поезд тронулся, оставив позади остановку «Платформа 43 километр», у него зазвонил телефон. На дисплее высветился номер Веры. Огненные мурашки посыпались по телу Олега…
– По поводу жены. – Это был уже другой голос, без всякого акцента, грубый, жесткий. – Иди в тамбур своего вагона в сторону головы поезда. Быстро. Мобильный не выключай.
Прилив страха, к которому примешивалось нетерпение, охватили Ширяева. Нервная волна мгновенно прошла по нему. В трансе, не позволив себе ни секунды колебаний, он вскочил с места. «Сейчас все разрешится…» Но, к удивлению Олега, тамбур оказался пустым, в нем было холодно, из выбитого полностью окна сильно сквозило.
– Смотри в окно, там где разбито, – командовал дальше голос.
Электричка шла через лес.
– Смотри внимательно, должен увидеть дерево, обвязанное белой простыней… Ну, видишь?
– Пока нет, – ответил Олег, голос его дрожал.
– Смотри… не пропусти.
– Все, вижу!
– Через сто метров будет такое же. Приготовься, у него бросишь в окно сумку… Видишь?
– Да, бросаю.
Ширяев с силой швырнул ее от себя. Высунувшись, он успел заметить, как тут же из кустов выбежал какой-то человек с огромным черным баулом, уложил в него сумку и бросился обратно в лес.
Вечером в квартиру Ширяева позвонили. На пороге стояла Вера. Ледяная синева ее глаз источала такую боль, что у Олега упало сердце. Он схватил ее, прижал к груди. Они долго стояли обнявшись.
…Пережитое не оставило Веру в покое. Ее жизнь разделилась на до и после. Она сильно заболела, столкнулась с чем-то неведомым, не поддающимся разуму, заболела душой. Гнетущее чувство постоянной тревоги овладело всем ее существом. Испытанные ужас, унижения вставали у нее перед глазами, выворачивали душу наизнанку. Вначале появлялось чувство нереальности, некой дымки. Страх возникал на кончиках пальцев ног и крался выше, сдавливал грудную клетку, сердце начинало скакать галопом, не хватало воздуха, затем налетал ужас – безумный, животный, казалось, от него можно сойти с ума или умереть. Еще мгновение, и конец! Бросало то в жар, то в пот, немели части тела, немел язык, уши закладывало, как в самолете. Вначале страхи возникали ночью, а потом проявлялись где угодно и когда угодно. Однажды приступ застал Веру за рулем автомобиля (после похищения она больше не водила мотоцикл). Вера ехала, слушала энергичную музыку. Ей вдруг подумалось: а что, если состояние ужаса застанет ее в данный момент. И оно пришло… Тут же накрыло так, что она не помнила, как доехала до дома. Счастье, что ни в кого не врезалась. Потом выяснилось, что в беспокойстве она сломала у автомобиля рычаг управления сигналами поворота и несколько клавиш на магнитоле. После этого случая она не садилась и за руль. Вера стала бояться выходить на улицу, окружающий мир казался ей враждебным и полным ужаса.
Вначале она пыталась скрыть свое состояние от Олега. Как-то ночью она пролежала несколько часов на полу в ванной, билась в истерике, думала, что это последняя ее ночь, но Вера была сильной. Однажды ее все же прорвало, паника случилась при муже. Она металась, бегала по квартире, ее душили рыдания. Олег очень напугался, чтобы сбить приступ, он вылил на жену кастрюлю воды, хотел понять, что происходит с супругой, попробовал расспросить ее, когда она успокоилась. После приступа она была как овощ – вареная и полностью опустошенная, но попыталась собраться с мыслями и рассказать о своем состоянии.
Вера говорила, что здоровому не понять ее ощущений, этого взрыва бешеного адреналина, чувства распада схем внутреннего и внешнего миров до хаоса, превращения их в сущий ад, от которого хочется бежать, бежать, бежать… или забиться в угол. Олег повел жену по неврологам и психотерапевтам. Супруги услышали термины: паническая атака, посттравматическое стрессовое расстройство, реактивное состояние. Началось лечение – комплексное с различными процедурами. Но оно как будто не затрагивало чего-то стержневого, главного. Болезнь словно строила гримасы всем усилиям врачей и развивалась по-своему. Лекарства притупляли чувства, вводили в ступор, но не снимали ощущения хаоса. Вера засыпала под таблетками, но это было, скорее, тягучее забытье, в котором она не знала покоя.
Однажды, проснувшись от страха, она рассказала Олегу об увиденном кошмаре. В отличие от Олега, Вера в своих снах умела летать. Еще раньше она с упоением рассказывала мужу о непередаваемых ощущениях, которые испытывала при полете: «Глубокий вздох – и поднимаешься над землей, смотришь на всех с неба, можно поднимать с собой вверх людей, которые летать не умеют; бывает, возникает желание долететь до горизонта или умчаться в другой город или даже страну». В сновидении же, о котором Вера поведала Олегу теперь, дым дикой фантазии больного человека наложился на картинку из реальности.
В конце сентября прошлого года Олег и Вера ездили в Барселону. Когда водитель и по совместительству русскоговорящий гид вез их из аэропорта в город, они увидели необычное кладбище на холме со стороны моря. Супруги проявили любопытство, и гид предложил небольшую экскурсию. Это был настоящий город мертвых. Странный, загадочный. В Испании принято хоронить усопших в бетонных нишах, многоэтажных церемониальных постройках, издали похожих на дома. Здесь эти сооружения соседствовали с готическими склепами и гробницами, прекрасными скульптурами и величественными надгробиями. Лучшие испанские скульпторы, художники по витражу создали эти творения погребальной архитектуры. С кладбища открывался удивительный вид на бескрайнюю морскую гладь. Таинственная тишина этого места захватывала дух и создавала ощущение чего-то возвышенного и завораживающего. Кругом под могильными плитами лежали люди, которые в свое время страдали, любили, гонялись за счастьем или горевали, были богаты или бедны. Здесь хоронили известных людей, местных богачей, политиков, знаменитых злодеев. С некоторыми захоронениями были связаны устрашающие легенды. Гид подвел Олега и Веру к необычной скульптуре задумчивого усатого мужчины, которому на плечо положила свою костлявую руку смерть в виде скелета, обтянутого саваном. Гид рассказал, что этот барселонский буржуа пожелал, чтобы на его надгробии была скульптура, изображающая момент, когда за ним придет смерть. Для большего правдоподобия скульптор снял прижизненную маску с лица заказчика и на следующий день закончил скульптуру. Однако несчастный буржуа ее
