Итоги Итоги - Итоги № 6 (2014)

— Вы комментировали эту ситуацию, и все-таки давайте повторим: слухи, будто коварный Капков хочет отнять помещение у Музея Маяковского и отдать его под Центр современной культуры Дарьи Жуковой, гражданской жены своего бывшего патрона Романа Абрамовича, имеют под собой основания?

— Ровным счетом никаких. Оголтелые, абсолютно не подкрепленные инсинуации! Даже если в порядке бреда представить подобную картину, ничего не смог бы сделать. Не обладаю полномочиями. В действительности в музее запланирован ремонт, который не проводился там с 1989 года. Сами понимаете, срок достаточный. Надо поменять вентиляцию, электропроводку, освещение. Трогать экспозицию никто не собирается. На время ремонта частично она будет перенесена в другое место, а через год вернется на Лубянку. Вот и все. Не приписывайте нам того, чего не делали и не собирались. Мы не вынашиваем планы что-либо разрушить, привести в негодность. Наоборот, стараемся строить, открывать.

— Вроде даже собственную формулу ДНК вывели?

— На чужие лавры не претендую: эта аббревиатура не мое изобретение, я ее позаимствовал. Речь о Домах новой культуры — ДНК. Вернее, дома преимущественно старые, оставшиеся с советских времен, но мы пытаемся вернуть, вдохнуть в них жизнь. В качестве пилотного проекта на базе ДК ЗИЛ уже создан культурный центр, где вместо прежних двадцати тематических кружков теперь работают шестьдесят четыре. Это огромное здание на 23 тысячи квадратных метров построили в тридцатые годы прошлого века по проекту знаменитых архитекторов-конструктивистов братьев Весниных. Они там массу всего предусмотрели — от зрительного зала на 1200 мест и бассейна для судомоделирования до обсерватории и стрелкового тира. ДК рассчитан на посещение 510 тысяч человек ежегодно. Прежнее руководство дворца называло дутую цифру — двести тысяч. Фактически ходило тысяч сто, едва ли больше. Почему так мало? Библиотечный фонд давно не обновлялся, обсерватория обвалилась, бассейн разрушился, тир сдали в аренду частной фирме… До прошлого года дирекция основные деньги зарабатывала, пуская съемочные группы, которые снимали в исторических интерьерах фильмы о советской эпохе. Мы навели порядок, отремонтировали часть помещений, спросили у жителей района, чем именно они хотели бы заниматься в ДК, и люди снова пошли туда. Дети, молодежь, старшее поколение… Это ли не главное? Полноценной политики в области культуры в России, к сожалению, по-прежнему не существует. Вот и приходится нам искать новые смыслы, придумывая их порой на ходу.

— Проблемы явно не городского масштаба… Как, кстати, у вас складываются отношения с федералами?

— Нормально. По-партнерски. Заняты общим делом, делить нам нечего, у Москвы свой бюджет.

— Обратил внимание, что на последнем «Золотом орле» Владимир Мединский сидел рядом с Никитой Михалковым, а вы хоть и в том же ряду, но через проход…

— Если честно, я опоздал к началу церемонии и занял место по соседству с Леонидом Верещагиным, продюсером многих известных российских лент. По ходу действа он вводил меня в курс дела, рассказывал, какие фильмы номинированы, что сейчас находится в производстве.

— За отечественным кино следите вполглаза?

— Сами знаете, наших картин в прокат выходит немного, новинки на виду и на слуху. Российскому кинематографу явно не хватает современного героя. Вот и снимают либо про бандитов, либо про ментов… На мой субъективный взгляд, единственный человек, хорошо чувствующий сегодняшнее время и умеющий мастерски передать его на экране, это Дуня Смирнова. Возьмите фильм «2 дня», где Федор Бондарчук идеально вписался в образ российского чиновника…

— А куда он не вписывается?

— …Ксения Раппопорт столь же убедительно сыграла провинциального музейного работника. За узнаваемыми героями интересно следить, когда же начинаем что-то выдумывать или кроить по западным лекалам, получается не слишком убедительно. Впрочем, мне не с руки долго рассуждать на эти темы, поскольку я не специалист в области кино и разбираюсь в нем на уровне продвинутого зрителя.

— Тогда давайте поговорим о том, в чем знаете толк, Сергей Александрович. В прошлый раз мы встречались в Парке Горького. Думал, и теперь пригласите туда же. Скажем, на каток.

— Не умею кататься на коньках и не стесняюсь в этом признаваться. Так получилось. Обязательно научусь, но пока недосуг. Хотя в Москве есть где развернуться. Этой зимой в городе работает более ста двадцати катков, и они будут открыты до марта. Помню, какие очереди стояли в прошлом году в Парке Горького. Теперь была поставлена задача залить катки во всех районах и сделать большинство из них бесплатными.

— Но городскому бюджету это удовольствие обошлось в кругленькую сумму.

— Да, на катки с искусственным льдом израсходовали четыре миллиарда рублей.

— Стоила овчинка выделки?

— Лишь за новогодние праздники катки по билетам посетили более миллиона двухсот тысяч человек, а с учетом бесплатных катков цифра достигла трех миллионов. Даже в новогоднюю ночь катки во всех парках работали и были переполнены. 1 января взяли паузу для заливки льда, а потом опять открылись для желающих.

— А вы где встречали Новый год?

— На улицах Москвы. Я же возглавлял городской оргкомитет. Впрочем, дома в любом случае не усидел бы. На Тверской побывал, по паркам поездил… Праздники провел здесь, потом мэр отпустил меня в отпуск. Никогда не любил растительный отдых, а тут отправился к морю, чтобы отоспаться. Усталость за прошлый год накопилась.

— Слышал, до того уработались, что намерены в ближайшее время свалить с концами не только из мэрии, но и из России. Якобы уже и домик за кордоном присмотрели.

— Очередные происки врагов! Нет, я взял определенные обязательства перед мэром и выполню их, отработаю весь отпущенный срок полномочий. До ближайших выборов.

— Если они состоятся.

— А какие у вас сомнения?

— Вы же наверняка слышали: в Думе вот-вот примут закон об особом порядке избрания глав отдельных регионов.

— Речь о республиках Северного Кавказа, насколько знаю. Столица России никаким боком не попадает в этот список.

— Поживем — увидим. В любом случае решать, боюсь, не нам. Большая Москва меж тем растянулась до границ Калужской области. Когда окультуривать новых горожан начнете, Сергей Александрович?

— Задачу надо решать постепенно. Важно довести уровень библиотек, Домов культуры, кинотеатров до столичного. С наскока это не сделать. Потребуется время. И деньги. Фонд заработной платы ведь тоже придется пересчитывать по московским стандартам… Конкретные планы уже сверстаны. Могу сказать, что в следующем году мы намерены спроектировать четыре новых парка в Большой Москве. В пятнадцати-, тридцати- и сорокапятикилометровом радиусе от МКАД. Никто же не стремится непременно застроить вошедшую в границы города территорию многоэтажными домами. Цель другая — оживить эти земли. Другой вопрос, что качество жизни и требования к ней постоянно повышаются. Я же прекрасно помню, как года два назад люди хотели, чтобы в парках было по вечерам безопасно, а значит, светло, и чтобы стояли туалеты. Этим список пожеланий ограничивался. Мы провели бесплатный Wi-Fi, проложили велодорожки, построили детские и спортивные площадки, на очереди кинотеатры под открытым небом, но завтра почти наверняка и этого окажется мало, москвичи предъявят новые требования. Надо чувствовать настроения горожан и работать на опережение. До прошлой весны я не знал значения слова workout, а сегодня мы открыли пятьдесят площадок для занятий дворовым фитнесом, в этом году хотим развивать скейт-парки и уличный баскетбол... Мне очень нравится выражение agent of change, «агент изменения». В моем окружении даже ругаются, что слишком часто его употребляю. Этим социологическим термином характеризуют тех, кто способен менять среду вокруг себя. На самом деле это штучный товар, таких людей много не бывает, их надо искать. И мы этим занимаемся. На мой взгляд, успешно. Назову несколько фамилий: Марина Лошак пришла в Манеж, Лена Зеленцова — в ДК ЗИЛ, Ольга Захарова — в Парк Горького, Ирина Апексимова — в Театр Романа Виктюка, Лена Тюняева — в парк «Музеон», Кирилл Серебренников — в Гоголь-центр, Олег Меньшиков — в Театр Ермоловой... А еще сменились почти все директора парков. Это и есть наши агенты изменений.

— Тем не менее пресса упорно продолжает проявлять повышенный интерес именно к вашей персоне. Даже Владимир Познер не устоял. И дело явно не в должности: для Первого канала министр городского правительства — не масштаб.

— У Владимира Владимировича, кстати, чисто американская манера ведения интервью: никаких чаепитий до начала программы, предварительного обсуждения вопросов или бесед на отвлеченные темы — сели в студии, камеры включили, и пошел прямой эфир. И попрощался со мной Познер в кадре. Я из вежливости решил подождать, пока Владимир Владимирович запишет авторское послесловие, чтобы пожать руку перед уходом, чем, кажется, искренне его изумил… Возвращаясь же к вашему вопросу о внимании СМИ, думаю, все началось, когда я отказался от депутатского мандата, доставшегося мне от другого Владимира Владимировича — Путина, и пошел директором в Парк Горького. Поступок выглядел, скажем прямо, неординарно. Кто же добровольно из Госдумы уходит? А потом я занялся тем, что оказалось очень востребовано москвичами, — облагораживанием общественных пространств. Но это не моя личная заслуга, а мэра Собянина и всей его команды. Правильное целеполагание, верный выбор точки приложения силы. Мы открываем жителям город с другой стороны. Люди это замечают и оценивают по достоинству.