Итоги Итоги - Итоги № 39 (2012)
— С Китаем фестиваль все-таки связан не только челночными узами?
— На эту тему тоже анекдотический эпизод вспоминается. Светлана Светличная только прилетела и с корабля на бал сразу, не осмотревшись, попала на открытие. Выступает, город нахваливает и говорит: «Как здесь у вас красиво. Особенно противоположный ярко освещенный берег». Немая сцена. Не помню уж, как я все свел на шутку. А сейчас Благовещенск тоже огнями переливается.
«Амурская осень» всегда проходила на двух берегах. Сейчас китайская часть несколько сокращена, а первые лет семь даже была специальная программа. Когда был Год России в Китае и Китая в России, мы в нашем посольстве в Пекине концерт давали. В Хэйхэ и Харбине фильмы показывали и устраивали совместные концерты. Мы узнали, что кладбище советских воинов — участников Второй мировой войны в парке Харбина полузаброшено, и спустя несколько лет с помощью местной мэрии перенесли могилы к русскому эмигрантскому кладбищу, так что теперь «наши» лежат рядом, и мы там каждый год бываем. Русский Харбин — особая страница в истории обеих стран. Там пел Вертинский, сохранилась гостиница, где останавливался Шаляпин. Не перестаю удивляться, что кинематографисты проходят мимо этой темы. А в благовещенском театре в прошлом году Игорь Афанасьев поставил спектакль «Мадама, или Сага о восточном Париже» по очеркам журналиста Александра Ярошенко. Кстати, именно ему и его коллеге Сергею Логвинову принадлежала идея фестиваля в Благовещенске. Они несколько раз приезжали ко мне на «Киношок», где я был художественным руководителем.
— И почему же ты бросил теплую Анапу?
— Как раз по той самой причине, о которой тебе говорил. Появилось ощущение рутины, мне показалось, что я себя исчерпал. Не могу сделать ничего нового. Захотелось начать с нуля.
— С «Амурской осенью» пока такого ощущения нет. Значит, можно спрашивать о дальнейших планах?
— Ни в коем случае. Я человек суеверный, астрологию считаю наукой, всегда читаю все предсказания и серьезно к ним отношусь. У меня есть свой врач-психотерапевт, с которым уже 17 лет все обсуждаю, хотя и сам обладаю достаточно сильной интуицией. Сказанное слово уйдет, и уже что-то не случится.
— Тогда закончим, как и начали, цифрами. У тебя, кроме «Осени», еще куча разных инициатив в каждое время года. Ты в Москве-то бываешь?
— Недавно прикинул: оказалось, в прошлом году совершил 175 перелетов. Ну вот и считай.
Слетелись на Кремль / Искусство и культура / Художественный дневник / Балет
Слетелись на Кремль
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Балет
Фестиваль «Мировые звезды в спектаклях театра «Кремлевский балет»
Есть в Москве театры, от которых ничего хорошего не ждешь. Оно понятно, что надежда умирает последней, но в этом конкретном случае мозг не дает ей шансов. Театр «Кремлевский балет» когда-то нежданно выпорхнул в перестроечные любимцы и вроде бы даже старался быть оригинальным — ставил «Макбет» Кирилла Молчанова. Но потом превратился из любимца в обузу дирекции ГКД. Вроде и финансировать тяжко, и выбросить жалко, как тот чемодан без ручки. Однако случилось.
Именно из-за своего не располагающего к капризам положения «Кремлевский балет» попал в поле зрения артиста Королевского балета «Ковент-Гардена» Давида Махатели. Наследник тбилисской балетной школы в нежные годы выиграл престижный Prix de Lausanne и очутился на Западе, где доучился, расцвел, набрался ума-разума и поработал в нескольких известных труппах — Голландском национальном, Хьюстонском балете, «Ковент-Гардене». В отличие от среднего российского артиста, лишь в теории помнящего про недолгий балетный век, он рано задумался о развитии карьеры, занялся продюсированием и так наткнулся на сирые кремлевские запасы. Даже приехал весной в Москву и сам станцевал в местном «Лебедином озере», чтобы лично убедиться в правильности расчетов. В результате на свет появился проект «Мировые звезды в спектаклях театра «Кремлевский балет», громкий и международный.
Начался он еще 28 августа и плавно движется к финалу 26 сентября. Но нет сомнений, что главное художественное событие уже случилось: в «Спящей красавице» станцевали премьеры Королевского балета «Ковент-Гардена» Алина Кожокару и Йохан Кобборг. Из всего сонма приглашенных — девять звезд на шесть спектаклей — эти двое резко выделяются классом и безупречной профессиональной репутацией. В России их давно знают-любят благодаря частым приглашениям в Мариинский и Большой. Кобборг как дотошный наследник датской балетной школы даже ставил в Большом «Сильфиду». Но классическую «Спящую…» они у нас вместе танцевали впервые.
Впрочем, неожиданностей не было. Технический блеск румынки Кожокару и датчанина Кобборга давно отшлифован в духе их общей родной труппы, Королевского балета «Ковент-Гардена». Он предполагает, что не дело принцессы тянуть за ухо большой шпагат и наверчивать двойные туры, стиснув зубы. Также не дело принца хвастать своими заносками и скакать с лихостью простолюдина. Потому все свои фирменные технические кунштюки солисты вели со спокойным достоинством и осязаемой британской элегантностью, попутно напомнив про психологизм английской сцены.
Размазывать по планшету собственно спектакль Кремлевского балета нет нужды. Назвать его провинциальным — так это с какой провинцией сравнивать, бедным — так бедным балетным труппам не пристало танцевать императорскую «Спящую…», одна стыдоба. Другой разговор, каким чудом Давид Махатели уговорил вереницу звезд во главе с Кожокару и Кобборгом станцевать в Кремле. Это, конечно, зрительское счастье, его продюсерская удача и жирный плюс в нынешнем театральном сезоне. Когда бы мы еще удостоверились, что кремлевская труппа по-прежнему чахнет, а бренды «русский балет» и «Кремль» по-прежнему творят чудеса в головах даже имеющих опыт зарубежных звезд.
Смерть в прошедшем времени / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Смерть в прошедшем времени
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
В продаже — детектив Оке Эдвардсона «Зов издалека»
Ярлык «истинный наследник Стига Ларссона» вешают нынче едва ли не на любого детективщика со скандинавской фамилией, однако в случае с Оке Эдвардсоном это уподобление, пожалуй, и в самом деле не лишено смысла. Главное, что объединяет двух писателей, — это редкая способность различать в мирной и пасторальной в общем-то шведской действительности чудовищные социальные язвы и прочие проявления абсолютного зла. Если же добавить к этому обстоятельность в деталях и убийственную (извините за невольный каламбур) серьезность, равно присущие и Ларссону, и Эдвардсону, сходство становится по-настоящему выдающимся.
Приморский Гетеборг задыхается от небывалой августовской жары и уличного насилия. Жестоко избита чернокожая женщина-полицейский, на окраинах постреливают, байкеры и нацисты распоясались вконец, а какой-то горемыка-иммигрант, подлежащий принудительной высылке, решается на форменное безумие: взяв в заложники собственного сына, угрожает взорвать автобус, если ему и его семье не позволят остаться в стране. Хуже того, в парке на берегу озера найдено тело убитой молодой женщины. Кто эта несчастная, кому она помешала, почему ни один человек в мире ее не хватился, как это событие связано с беспорядками в городе, а главное — куда же делась пятилетняя дочка убитой, рыжеволосая Йенни, предстоит выяснить комиссару гетеборгской полиции Эрику Винтеру. Этот персонаж, хотя и уступает в обаянии несравненным ларссоновским Микаэлю Блумквисту и Лисбет Саландер, тоже вполне способен покорить сердце читателя. Модник, не вылезающий из костюмов Zegna и Baldessarini, невротик, вконец запутавшийся в отношениях с родителями и любимой женщиной, мистик, способный внутренним чутьем угадать имя погибшей, — все это выделяет Эрика Винтера из череды безликих следователей, инспекторов и частных сыщиков, заполонивших в последнее время рынок детективной литературы.
Добротная завязка, колоритный сыщик и необычный антураж (расследование убийства по большей части будет проходить в незнакомом российскому читателю мире шведских спальных районов, населенных выходцами из стран третьего мира и местной беднотой) — что еще нужно для хорошего детектива? В качестве розочки на торте Эдвардсон добавит в свой роман еще одну линию, уходящую корнями в далекое прошлое: следствие установит, что убитая женщина в детстве стала невольной свидетельницей ограбления, после чего ее саму похитили и держали в неизвестном месте — точно так же, как теперь похитили и держат где-то ее дочь... Совершив плавный полукруг, все сюжетные нити сойдутся в одной точке, зло будет наказано, а главный герой, с элегантностью истинного денди избегнув неминуемой смерти, сможет спокойно вернуться к разрешению личных проблем. Читатель же останется в приятном предвкушении продолжения: «Зов издалека» — первый, но, судя по всему, далеко не последний детектив Эдвардсона из цикла о комиссаре Винтере, вышедший на русском.
