Газета Завтра Газета - Газета Завтра 286 (21 1999)
Искусство узлов на шейных платках... Только ли насмешка утонченного нарциссического эгоцентрика над нарождающимся цифровым материализмом английской буржуазии? Только ли последняя трагическая гримаса безвозвратно ушедшего Средневековья? Только ли арьергард феодального пренебрежения к утилитаризму масс?..
Искусство завязывать узлы было искусством сакральным. Символизм узла - один из древнейших в Традиции. Известно, что у древних инков письменность основана на узлах. Члены цеховых братств узнавали своих именно по узлу, завязаному определенным способом. Каждый узел - означал особую степень посвящения, особую инициатическую информацию. Такой же символизм сохранялся в масонских ателье.
Английские дэнди, очевидно, почерпнули идею особого "искусства завязывания галстуков" в мистических пластах - попробуйте в Англии XVIII - XIX веков принадлежать к высшему обществу и не быть масонами! Попробуйте, вообще, придумать что-нибудь такое, о чем не знали бы древние традиции, что не хранилось бы в сокровищнице архетипов...
Дэнди были скрытыми, отчаявшимися педагогами кончающегося мира... Трагичными знаками европейской осени...
От испытательской лупы доктора Фауста остался изящный монокль, от инициатических перчаток мастера - белоснежная пара пораженного сплином женственного гипериндивидуалиста. Не был этот дэндистский индивидуализм - вечерним, закатным бликом забытого учения о "высшем я"?..
Но последний дэндистский батальон и его несравненный "фюрер" не могли не заметить, как утонченная весть о великом символизме узлов, преображающая практика магического нарциссизма, маньеристский герметизм парадоксальных деталей в сложных ансамблях свободной воли аристократического модника - как все это жадно пожирается, полуусваиваясь, новым сословием, имитирующим фасцинативный образец, чтобы немедленно, естественно и цепко подделать содержание.
И “высшее я” трагического одинокого дэнди в давке присваивалось тысячами парвеню, топтавшими жадными мосластыми пятками прощальное послание затонувшего мира прошлого...
И тогда Брэммель решился на это...
Можно представить себе мучительную ночь. Изысканные орхидеи в роскошной, почти дамской, спальне с множеством зеркал душат и навевают темные фантазии... Легкий дымок опия порождает подземные картины шевелящегося Аида. Разбросан-
ные золотые заколки, оживая, складываются в зловещие фигуры ускользающего смысла, чтобы
снова распасться на невнятные островки...
Холеные, изнеженные пальцы короля один за другим перебирают
шелковые, батистовые полоски, где
каждый стяжок , каждый фрагмент узора настолько тщательно просчитан, что
созерцание их вызывает тревожное ощу-
щение абсолютной гармонии, но ... но...
Всякий раз нервная тонкая кисть отбра-
сывает их одну за другой. "Не то, не то, не то..." И когда над Темзой поднимается яркий день
во фраке сухого тумана, когда жизнь Лондона проламывается унылым воем очнувшегося вульгуса, маленький, невзрачный букетик алхимических фиалок - violette, ouevre au noir - останавливает, каптивирует взгляд человека, пережившего в эти часы ТАКОЕ...
Это была революция, равнопорядковая "окончательному решению". Гордиев узел разрублен... Без галстука.
Брэммель сдирает "Иудину удавку". Освобождение? Как бы не так - “Работа в черном”. Шаг по ту сторону. Дэндизм умирает. Эфирный двойник, отделившись от удавленного трупа, ощущает первое облегчение, которое вот-вот сменится грозными видениями новой географии ада.
Букет фиалок.
3. Препоясан силою охотник небесный
Вы часто смотрите на звездное небо? Я думаю, что постоянно, не отрываясь. Я думаю, что вы просто ничего другого и не делаете. И значит, вы задумываетесь снова и снова, в который уже раз, о странной фигуре небесного охотника, о тревожной магии очертаний созвездия Орион...
Один индусский брахман тоже не мог оторваться от этой картины, справедливо полагая, что это - кратчайший путь к мудрости. Его звали Бал Ганандхар Тилак. Он ненавидел англичан (как всякий порядочный чело-век), но в отличие от “коллеги” Ганди полагал, что этих "цивилизаторов" надо гнать с земель священного Индустана шрапнелью и ядом, кинжалом и удавкой, а не мирными голодовками и сидячим протестом. Он также терпеть не мог подделки теософов и коллаборационистов из Арья-самадж и Брахма-самдж. Как брахман, он не мог взять в руки оружия, - "ахимса", "непротивление" жреца - uber alles. Но другим-то можно было дать правильный совет, проконсультировавшись с дхармой!..
Ясно, что такого индусского друга могли любить только Рене Генон, да Герман Вирт.
Отчетливо антинатовской платформы придерживался ученый... Кстати, партия "Джайнати бхарти", которая в сегодняшней Индии - политический лидер, воспитана на идеях Тилака, жалко, что наши лидеры воспитаны не на Геноне, Вирте и Леонтьеве, но это мы постепенно исправляем...
Итак, Бал Ганандхар Тилак смотрел на созвездие Орион и написал книгу с таким же названием. На санскрите это созвездие названо "головой антилопы" (мригаширша) и символизирует оно первочеловека Праджапати, которого в начале времен (вроде по ошибке) боги принесли в жертву. Потом они решили восстановить все, как было, и попросить у первочеловека прощения. Все нашли, но голова потерялась. Пришлось приделать Праджапати голову антилопы. Тel Acteon (о нем и его алхимическом изображении в иллюстрации к Tabula Smaragdina смотри лекцию мэтра Головина в Новом Университете)...
Я думаю, отыскать его голову - наша задача. Как и поиск тайного слова мудрецов Татарии, parole delaissee, утраченной чаши, подлинного написания четвертой черты буквицы "шин", правильного произнршения заветного имени, страны с сохраненной непорченой иерархией и водой молочного цвета и многого другого... Наша, только наша, и ничья больше...
Но мы отклонились от темы. Попросту забыли, с чего начали. Столько всего интересного... Ах, да! Вспомнил. Тилак пишет, что "хотя сегодня брахманы носят нить с тремя узелками на шее, ранее они носили ее на поясе в знак трех звезд, которые препоясывают чресла небесного охотника Ориона, похитителя Авроры". В примордиальные доведические времена индоарийской общности, когда наши жили в арктических областях - "Arctic home in Vedas" (кто автор?) - все носили в память о Праджапати пояс с тремя узлами на бедрах. Это - три звезды Великого Созвездия, по которому знающий легко опредлит, когда начинается мир и когда он закончится.
Пояс с узлами. Искусство завязывать пояс. Вот к чему мы пришли. Оказывается между петлей на шее - сакральная нить брахмана - и поясом существует прямая связь и определенная логическая последовательность. Вначале был пояс. И лишь потом - петля на шее.
Пояс, как знак индоарийской общности. У зароастрийцев до сих пор есть ритуальный элемент - сакральный пояс, "кусти". Его наличие отличает благородного человека от выродка. У зароастрийцев бытие дуально - часть принадлежит Ормузду-свету, часть Ахриману - несвету. Выше пояса - часть Ормузда - человек. Ниже - часть Ахримана - Untermensch. Поэтому, кстати, сакральна поза “лотоса”. В таком положении видна вертикальная верхняя часть - доля Ормузда, ахриманово же наследство - горизонтально и распластано - минимализировано. Пуруша - паралитик вечности, не движется, без ног. То, что без ног - священно. Настоящий властелин, настоящий человек не должен передвигаться самостоятельно - для чего же тогда рабы?.. Нет, конечно, дело не в рабах. Он просто стоит в центре вещей и просто крутит колесо. Сидит в центре вещей...
Староверы не только никогда не носят галстук, но считают бесстыдным и непозволительным появиться на людях без пояса. Поясу - да, галстуку - нет. Они верят по-старому, так же как верили индоевропейские предки доведического периода, пока не поменяли от тропической жары длинную евразийскую рубаху с нордическим поясом на замещающую ее нить, вокруг шеи.
Без пояса-помочи ("Живый в помощи Вышняго в крови Бога небесного водворится...") нет деления на свет и тьму, на верх и низ, на рай и ад. Новый пояс дается в крещении христианину вместе с кухолью непорочной.
4. Ацефалы ползут на Север
Пояс делит тело на две части. Узлы - стихии, основы мироздания в его плотском варианте. Три звезды не-бесного охотника. Верхняя часть - та, что принадлежит свету - включает сердце и голову. Причем сердце - в первую очередь. На примере мифа Праджапати видно, что с головой нечего церемониться - было бы сердце. Это солнце и ум. Там свет. Пусть скрытый, закопанный, обхваченный и стиснутый кольцом влажного сырого ящера. Он стережет сокровище. Пока мы не выпотро-шим его чешуйчатую скорлупу и не вырвем нить жизни у чудища, мы не поймем языка птиц - языка верхней половины тела. Языка того, кто всегда молча сидит в центре вещей, и смотрит сквозь крепко сомкнутые веки в собственный омфалос...
