Александр Воронель - Конфликт цивилизаций
Юридическая идея "истины", которая выясняется в суде, основана на предположении, что объективная картина события, включающая необходимые причинные связи, существует независимо от того, что мы о нем думаем (значит хранится в памяти какой-то группы лиц и подтверждается документами) и может быть восстановлена в ходе тщательного расследования. Значит ли это, что примерно так же может быть прослежена и цепь событий, т.е. история народов? И можем ли мы полагаться на объективность этой группы и правильное прочтение аутентичных документов прошлого?
Народная память сильно расходится в своих оценках. В Париже на могиле Наполеона я с удивлением обнаружил, что Бородино, и даже Березина, названы там в числе памятных мест его воинской славы, хотя российская история числит эти сражения среди своих особо впечатляющих побед - "Скажи-ка, дядя, ведь недаром ?.."
Невозможно ответить на прямой вопрос, что на самом деле правда.
Человеку, погруженному в еврейскую традицию или знатоку истории тот факт, что мы живем на земле древнего Израиля много говорит, но для тинэйджера, который знает о мировой культуре в лучшем случае по музыкальным клипам, все это уже расплывается в тумане. И две тысячи лет, разделяющие Моисея и Магомета, сливаются в одно неразличимое мифологическое "начало времен".
Даже у одного и того же современного историка оценка событий кардинально меняется на протяжении его жизни. Газета "Гаарец" опубликовала сенсационное интервью с израильским профессором Бени Моррисом. 20 лет назад проф. Моррис прославился на весь мир своими "разоблачениями" израильских "зверств" во время Войны за независимость 1948 г., заклеймив их как "военные преступления". Теперь, после "интифады Аль-Акса", он пришел к выводу, что тогдашнее жесткое поведение израильского руководства было не только полностью оправдано, но, даже более того, оно было еще недостаточно решительным, чтобы окончательно изгнать из Израиля арабское меньшинство, фактически не способное к мирному сосуществованию.
Способность палестинского населения к сосуществованию остается под вопросом, но способность профессионального историка к таким "сальто-мортале" на основе одного и того же материала заставляет задуматься о самой возможности объективного подхода в остро конфликтной ситуации.
А что, если бы юридическая логика действительно доказала, что наше пребывание в Израиле незаконно (а какой, собственно, общий закон существует между нашим и арабским обществом?), мы хотели бы вернуться в Россию? И, размахивая книгой "200 лет вместе", требовали бы вернуть нам назад половину территории в "черте оседлости"? Это приблизительно то, чего хотел добиться Арафат и его компания, размахивая резолюцией ООН 1947 г., которую арабские страны тогда дальновидно отказались выполнить. Прошло 58 лет... Спустя три поколения можно еще продолжать считаться беженцем?
Для разных групп населения России одна и та же цифра участия евреев в Революции свидетельствует о совершенно разных явлениях. Для одних - это индикатор былого отчаянно неравноправного положения евреев в Империи, для других - свидетельство необыкновенной активности избранного народа, а для третьих - часть Сионистского заговора для достижения мирового господства. Выбор людей, конечно, определяется не статистикой, а тем, какие образы и идеи кажутся им наиболее близкими при моделировании события.
Образ "Империи", образ "еврейства", "идея равноправия" и "идея заговора" - или "мирового господства" - дают богатый набор сочетаний, позволяющий, как будто, различные частные точки зрения. Вскрыть "объективную" картину - значит оценить относительный "вес" этих факторов в историческом процессе. Однако, оказывается, что этот "вес" даже в одной и той же культуре меняется на протяжении жизни нескольких поколений не меньше, чем он поменялся у проф. Б. Морриса на протяжении одной его жизни.
Так, в современном европейском сознании "идея равноправия", конечно, вышла на первый план. "Идея еврейства" остается пока допустимой, "идея Империи" энергично осуждается, а "идея Заговора" - тем более "с целью достижения мирового господства" - даже не рассматривается всерьез.
Напротив, 200 лет назад на первом месте была как раз "идея Империи", "равноправие" всего лишь допускалось тут и там, но и идея мирового господства не отвергалась полностью. Впрочем, заговор с этой целью и тогда выглядел маловероятным, хотя "идея еврейства" осуждалась единодушно. В течение этих столетий соотношение образов в сознании европейцев изменялось таким образом, что по избранной шкале предпочтений можно было даже судить о политических взглядах человека или общества. Российская империя, в которой и к началу ХХ в. шкала столетней давности все еще оставалась приемлемой, считалась отсталым государством.
Хотя Россия и считалась отсталой в Европе, в собственном сознании множества русских людей из самых разных кругов Россия при этом была и осталась передовой и даже во многих отношениях опережающей всех остальных. Идея, что Россия вот-вот возглавит все человечество, приходила в голову почти одновременно и свободолюбивому "неистовому Виссариону" Белинскому и убежденному "душителю свободы", консерватору графу Бенкендорфу.
Для того, чтобы как-нибудь объяснить этот феномен, необходимо признать, что время у разных людей (и в разных цивилизационных группах) психологически течет по-разному и причинно-следственные цепи замыкаются неодинаково.
У Фазиля Искандера есть прелестный рассказ, в котором его излюбленный персонаж, Сандро из Чегема, ударил старика-сторожа городского музея в Гагре прикладом винтовки по голове. На суде Сандро спрашивают, как он мог так поступить. Тот отвечает, что сторож его оскорбил. "Каким именно образом?" - строго спрашивает судья. "Он пукнул в мою сторону" - отвечает Сандро.
... "Вы уверены, что он имел в виду именно вас лично?" - сомневается пораженный таким оборотом дела судья. "Но вокруг ведь больше никого не было!" - простодушно отвечает герой Искандера.
Этот ответ мог бы внести в израильскую политическую дискуссию яркий аргумент в пользу возведения "защитной стены", предназна-ченной отделить друг от друга народы с разными представлениями о мире. Оскорбительная идея проступка сторожа получает полноценное существование только на распахнутой границе двух замкнутых культурных миров, вступивших, в отсутствие стены, в невольный и неконтролируемый контакт.
"Небольшой процент" убийств, происходящий из-за просачивания через границы отдельных агрессивных индивидов и даже групп, возможно, не помешал бы нормальным отношениям между странами внутри арабского мира. Но нервным израильским гражданам с их европейским представлением о безопасности трудно с этим мириться. Мы могли бы сохранить "объективность" перед лицом террора, только если бы у нас было такое же отношение к смерти и человекоубийству, как у наших соседей.
В свое время в полемике с экуменической идеей Эдуард Бормашенко сформулировал в духе Спинозы фундаментальное требование к любому содержательному диалогу: "Когда два математика произносят два одинаковых утверждения, они имеют в виду одно и то же". Такое предположение (а это именно предположение!) следовало бы назвать нулевой аксиомой математики, ибо только после его принятия приобретают смысл все остальные определения и аксиомы. Проблема неадекватного понимания, на самом деле обязательно присутствует и во всех других человеческих коммуникациях. Особенно, если иметь в виду коммуникации между представителями разных цивилизаций. Любой язык (в том числе и математика) может вести людей к согласию, только если обеспечено предварительное согласие в нулевой аксиоме. Два человека, говорящие одно и то же на одном языке, должны быть предварительно уверены, что они стремятся к одному и тому же. Ибо, если цель одного из них - уничтожить другого, этому другому лучше прекратить разговор и подумать о спасении.
Для разных народов, государств, тем более разных культур, стратегическая оценка возможных намерений оппонента просто входит в обязанность правительств. Наше правительство уже много лет имеет дело с организациями и группами не делающими секрета из своего намерения нас уничтожить. Никаких общих понятий, тем более общего принципа, между Израильским и арабским руководством никогда не было. На какой же основе вести переговоры? Что выбрать за нулевую аксиому?
Вплоть до ХХ в. Западная цивилизация не нуждалась ни в каком одобрении со стороны остальных и приводила другие народы к согласию силой. Во многих исторических случаях (например, Япония) это привело к отличным результатам. Такое "согласие", однако, включало и усвоение множества свободолюбивых западных идей (в том числе, например, идею "прав человека"), которые неизбежно вступали в противоречие с насильственным способом их внедрения.
