Михаил Веллер - Друзья и звезды
Этим летом я побывал в Белостоке, в Польше. Бродил по лесам, смотрел все это дело, просто чтобы своими руками пощупать, своими глазами посмотреть на это место. Там была спрессована колоссальная группировка войск с колоссальным количеством стратегических запасов: боеприпасов, топлива, медицинского, инженерного имущества, продовольствия, фуража. И она находилась изначально уже практически в окружении. Противник заходит, наносит удар нам в тыл и отрезает Западный фронт. Все. И все рушится сразу же.
То же самое Львовский выступ. Колоссальная группировка советских войск. Первая танковая группа наносит удар в наш тыл. И идет дальше, выходит на оперативный простор.
Такое расположение, такая группировка была смертельна для нас. Но и смертельна для немцев, если бы мы нанесли удар! Потому что они сами тоже находились в своих этих выступах и тоже были поставлены под разгром. Только у нас был второй стратегический эшелон, а у Гитлера второго стратегического эшелона не было.
Если бы Красная армия нанесла удар, то первый стратегический эшелон германской армии был бы разгромлен, а позади не было ничего. Кроме того, у Советского Союза был мобилизационный ресурс, сразу же началась мобилизация, которая увеличила Красную армию за первую неделю войны на пять миллионов. Кадровая Красная армия оказалась разгромлена, но у нас появляются новые и новые эшелоны. А у Гитлера всё уже было мобилизовано, и мобилизовать больше было некого.
Ситуация складывалась: кто кого первый ударит топором между ушей. И вот Гитлер ударил! Но мощь Красной армии была такова, что даже после совершенно смертельного удара — все равно Красная армия завершила войну в Кенигсберге, в Берлине, в Вене, в Будапеште, в Бухаресте.
М.В. Простой обыватель всегда задает простой вопрос, уже вечный вопрос: ну почему же, почему же Сталин, несмотря на донесения разведки, не верил, что Германия нападет на Советский Союз, хотя к войне вроде бы готовились?
B.C. На этот вопрос у меня достаточно простой ответ. Если сейчас мы с тобой представим себя в кабинете товарища Сталина. Вот мы сидим. И ты вот, допустим, товарищ Берия. А я возьму себе роль хозяина, вот у меня трубка в руке. Заходит начальник разведки, генерал-лейтенант Голиков Филипп Иванович, и говорит: товарищ Сталин, вот Гитлер решил на нас напасть!
Прежде всего я, товарищ Сталин, спрошу: а зачем? И действительно: а зачем?! А зачем? — вот это вопрос номер один.
Вопрос номер два — а способна ли Германия вести войну на два фронта? Откроем книгу, которая называется «Майн кампф». Вот она у меня, передо мной на русском языке. Издана перед войной по приказу товарища Сталина для высшего руководства. В момент перестройки, крушения Советского Союза, перепечатана. И в ней Гитлер прямо, ясно, конкретно говорит, что Германия воевать на два фронта не способна. Не может.
И тут, понимаешь, заходит ко мне начальник разведки и говорит: Германия воюет против Великобритании и не может ничего с ней сделать. В мае месяце англичане утопили германский линкор «Бисмарк». У Гитлера их два: «Бисмарк» и «Тирпиц», так одного уже утопили. Второй пока уцелел и прячется в фиордах. До конца войны будет там прятаться, иногда только, как мышка из норки, чуть высунется. А также Германия не способна защитить Берлин от британской бомбардировочной авиации. Англичане бомбят Берлин. Товарищ Молотов ездил туда по делам 13 ноября 1940 года, сели они там беседовать, а Черчилль наносит сверху бомбовый удар по Берлину. И Гитлер не может отразить этот удар.
В этой ситуации Гитлер будет воевать еще и против Советского Союза? Против Германии — горная, лесная, жестокая Югославия, которую невозможно покорить. Гитлеру необходимо контролировать Францию, Польшу, Чехословакию, Бельгию, Голландию, Люксембург, Данию, Грецию…
Господи! Он воюет в Северной Африке, он воюет в Атлантике, за спиной Великобритании стоят Соединенные Штаты Америки (рано или поздно они вступят в войну). И Гитлер еще готовит нападение на Советский Союз? Он что, рехнулся, или как?
То есть с точки зрения Сталина — это был совершенно самоубийственный шаг Гитлера. И Сталин прав! Это и было самое настоящее самоубийство Гитлера, в самом прямом смысле. Конечно, Сталин в это не верил! И я не верю до сих пор.
М.В. Одна из твоих книг об этом так прямо и называется «Самоубийство». С чудесным посвящением, я его помню и сейчас: «Книгу с таким названием друзьям не посвятишь, тогда — врагам!»
Но у населения ответ простой. Ну как же — он же сам писал открыто в «Майн кампф»! Они хотели захватить наши просторы, людей превратить в рабов, своих колонистов там поселить. Население подвергнуть деградации, вымариванию, в Крыму устроить свои курорты. Вот поэтому они и напали, потому что рассчитывали сделать все это быстро, в блицкриге разгромить Красную армию. Вот ясная, простая, все объясняющая версия.
B.C. Отвечаю на эту версию.
Так говорит только тот, кто «Майн кампф» сам не читал.
Дело в том, что у нас привыкли ссылаться вот на эту фразу в книге «Майн кампф». Но вот у меня есть друг в Израиле хороший — полковник израильской полиции Миша Шауле. Наш соотечественник когда-то, уехал в Израиль и поднялся до полковника израильской полиции. Он взял и вычислил в тексте «Майн кампф», сколько процентов текста посвящено этим завоеваниям жизненного пространства на Востоке. У него получилось что-то там два с половиной процента текста.
«Майн кампф» — это сочинение против Франции. Франция — враг номер один. Потому что Гитлер писал эту книгу, когда Германия находилась под пятой Франции, раздавленная совершенно жутким Версальским договором. Версальский договор, навязанный Германии Францией и Великобританией, душил Германию. Германия страдала от чудовищной инфляции, безработицы, нищеты. Германию беспощадно грабили.
Товарищ Ленин в 1920 году сказал, что мир, который стоит на Версальском договоре — это вулкан, рано или поздно он взорвется, и найдется кто-то, кто поднимет борьбу против этого договора. Товарищ Ленин не знал, что годом раньше уже нашелся такой человек, и звали его Адольф Гитлер.
И он эту борьбу уже начал. И так и назвал вскоре книгу об этом — «Моя борьба» — «Майн кампф». И вся книга Гитлера — против Франции: сокрушить Францию, покарать Францию, раздавить Францию.
И объявив в книге, что главным врагом Германии является Франция и ее следует сокрушить, и добавив, что еще и жизненное пространство ему нужно, — Гитлер уже сам себя поставил в ситуацию, когда рано или поздно он будет воевать на два фронта. Этой книгой он показал товарищу Сталину: вот где ключ к нашей победе. Раз Гитлер является врагом Франции — нужно сделать так, чтобы Гитлер пошел на Францию.
А если Гитлер пойдет на Францию — значит, он пойдет и против Великобритании, она французам союзник, бдительно сохраняет положение в Европе. А раз он пойдет против Великобритании — тем самым окажется врагом ее главного партнера — Соединенных Штатов Америки.
Кроме того, Гитлер объявил в этой книге, что главной угрозой Германии является мировое еврейство. Против евреев — половина книги. Объявив абсолютно все мировое еврейство своим врагом, Гитлер загнал себя в полный тупик.
То есть Советский Союз — это где-то уже там месте на пятнадцатом. Земли на Востоке — Гитлер говорит о них, как о стратегической задаче на грядущие века… А ближайшая задача — исключительно разгром Франции.
Вот тут товарищ Сталин и искал ключ к победе во Второй мировой войне. Гитлер — ледокол Мировой Революции! Пусть Гитлер только нанесет удар по Франции. И вот когда он нанесет удар по Франции, когда они там сцепятся, когда они друг друга обессилят, — вот тогда товарищ Сталин бросит на чашу весов гирю, которая может перевесить. Это сталинские слова, я их цитирую почти дословно.
М.В. Возник у меня еще вопрос в те же студенческие времена.
Первого сентября германские войска перешли границу Польши — это общеизвестно. И читаешь в любом учебнике истории: первого сентября, с нападения Германии на Польшу, началась Вторая мировая война. Но позвольте! По логике вещей, Вторая мировая война началась третьего сентября — когда Англия и Франция объявили войну Германии. Вот тогда уже — ДА!
С точки зрения выполнения союзнического долга и всего благородного — это мы понимаем. Вопрос: для чего Англия и Франция все-таки объявили войну Германии, — хотя, казалось бы, немцы могли успокоиться, если бы они получили Данциг и коридор к нему? Еще в идеале немцы хотели вернуть колонии, которые у них были до четырнадцатого года. Ну так почему бы (черт с ней) не вернуть Германии отобранное и установить мировую справедливость? Ведь фактически мировую-то именно войну начали Британская империя и Франция, объявив войну Германии. А Германия воевать с Англией вообще категорически не хотела. Зачем?
