Михаил Веллер - Россия и рецепты
С учетом этого, а также всего, чему мы были свидетелями в последние десять лет, никак не приходится рассчитывать, что армия сможет предотвратить дальнейший развал, если уж он пойдет.
Напротив: командующие округами и их штабы, командиры крупных соединений – повысятся в должностях и чинах, резко повысят свой материальный уровень. То, что атомоходы, радиолокаторы и стратегические ракеты скоро станут не нужны – это горе среднего офицерского состава, а начальство купят; дело нехитрое. Кто из военных протестовал в 91-м декабре? Партсекретарям подчинялись. И теперь кто надо с ними договорится.
33. Демократический сценарий развития – становление цивилизованного государства при соблюдении всех законов и сохранении всех свобод – прекрасен всем, кроме своей невозможности .
Его сторонники допускают один маленький политологический недосмотр. Недоучет ступеней на лестнице смены форм политического устройства.
Демократия не сменяет более жесткую и авторитарную форму правления сразу и непосредственно.
Взять европейские демократии. Англия, Франция, Германия, Италия. Жесткая власть – развал системы – анархия с обнищанием и кровью – диктатура – реставрация прежней жесткой власти в ослабленной, гуманизированной, ограниченной форме – смена ее демократией.
Карл I – смута – Кромвель – Карл II – постепенный переход реальной власти к парламенту.
Луи XVI – «народовластие» – кровь – коррупция – Наполеон – реставрация – буржуазная республика.
Бисмарк – кайзер – Веймарская республика с ее анархией Гитлер – демократия.
Как там было у древних греков с их методичностью? Аристократия – охлократия – тирания – демократия. И никогда не навечно.
США? Это опыт постройки с чистого листа. Перенос колонистов на дальнюю изолированную площадку в эпоху рождения демократий. Параллельно – побочная эволюция устоявшейся Британской монархии.
Им не надо было ломать и перестраивать прежнее устройство – его не было. Не было инерции, не было сопротивления, не было обломков и рудиментов – было только освобождение от внешней зависимости от метрополии.
Последовательность форм – это не догма. Это психология, политология и систематика.
Ломать и строить – не одно и то же. Э? Мастерком и раствором стену не снесешь, а тараном не построишь.
Демократия этапа сноса старой системы складывается как деструктивная. Она мечтает о светлом завтра и рисует его, но главное сегодня – сломать старую систему. Оппозиционность – душа этой демократии, критика – призвание, свобода – идеал. Ей по пути сейчас со всеми недовольными, а недовольных – море.
Система рушится – и демократия оказывается охлократией естественным образом. Горячие говоруны говорят, хищники грабят и рвут, идеалисты руководствуются идеалами, а закон рассыпается и перестает действовать.
Те, кто вчера плечо к плечу рушил ненавистную крепость, оказываются врагами. Потому что один хотел грабить, второй – умыкнуть баронскую дочь, третий – зарезать барона, четвертый – раздать баронское добро всем поровну, пятый – идти всем крушить следующую крепость, шестой – построить из крепостного камня прекрасный дворец для всех, седьмой – сжечь все и разойтись по домам, чтоб не знать больше баронов, седьмой – подбить баронскую дружину свергнуть короля или уйти в разбойнички. Спорят, режутся, заключают союзы и изобретают гильотину.
Вот и весь 1917-й год.
Почему эта деструктивная в своем изначальном мотиве демократия не может пока ничего построить? Ну, очень просто: потому что она выпустила на волю силы, с которыми никак демократическими своими (слабыми сегодня) силенками не может справиться. Потому что на разрушение крепости сбежались все люмпены и бандиты, а в подвалах крепости сидели не только борцы за свободу, но и лихие душегубы.
Храбрых и убежденных демократов убивают, а менее храбрых и убежденных покупают или запугивают.
Деструктивное начало берет верх в этом обществе, и честные вчера люди вливаются в ряды воров, бандитов, мошенников и проституток. А сажать их нельзя, потому что закон не умеет: он еще хил и несовершенен, его берут на взятку и испуг.
И пользуясь демократией, крыса выжирает сыр изнутри. И хрен ты с ней демократически сладишь.
Демократия, сложившаяся в период слома отжившей недемократической системы – это ее гибель, ее могильщик, похоронная процессия, команда киллеров. Жук-древоточец. Гибрид сокола и стервятника. Оперсонифицированная реакция на все зверства и зажимы старой системы. Деструктивная структура…
По своей сути она стремится отрицать любые зажимы любых свобод. А «плохой человек» в таких условиях всегда преуспеет больше и добьется большего, чем «хороший». Для него сдерживающих факторов не остается, а имеющиеся легко обойти.
Слом системы – это возобладание деструктивного начала. Но после слома это персонифицированное деструктивное начало оказывается несостоятельным. Нечего делать снайперу после войны! Только в киллеры…
На сломе системы в ряды демократии встали все жулики, мошенники, жаждущие быстрого и обильного обогащения дельцы, неразборчивые в средствах властолюбцы. Интересы совпали.
Демократия не может справиться с охлократией, потому что сама ее породила и в нее превратилась. И оказалась клептократией. Воруем! А что делать, жизнь.
Не ругайте могильщика – он сделал свое дело; но не надейтесь, что он столь же успешно примет роды.
А охлократия готовит место для тирании. Ее можно называть диктатурой, или тоталитаризмом, или авторитарным режимом, или как-нибудь еще.
Что это значит? Что наступает такой этап развала системы, когда развалилось уже «больше, чем надо». С разгона. По инерции. И центростремительные силы проявляют уже свое преобладание над центробежными. Начинается новое структурирование системы. Стягивание пут. Натягивание вожжей.
34. В основе авторитарного сценария развития событий лежит принцип жесткой централизации власти.
Схема конструкции проста и известна. Усиление силовых ведомств. Контроль над капиталом. Национализация самых прибыльных и мощных отраслей экономики – в явной или скрытой форме. Подчинение и использование в своих целях средств массовой информации. Попытка создания единой идеологии. Переход к фактически однопартийной системе, посильное ограничение, ослабление, поглощение прочих партий, часть которых может быть оставлена «для вывески» и фактически под контролем. Культивирование патриотизма и великодержавных настроений. Стремление к созданию культа вождя. Популистские акты. Распространена попытка «маленькой победоносной войны»: это отвлекает от прочих проблем, объединяет, увеличивает патриотизм, дает основание для ограничения вольностей.
Сегодня, в 2002-м году, мы наблюдаем наступление этого этапа.
35. По логике вещей, через 7–15–25 лет начнется этап «мягкого перехода» к демократии.
При готовых демократических институтах. При упорядоченной и поднявшейся экономике. При сильном и действующем законе. И без передачи власти, даже на время, деструктивному течению.
Отпускание гаек сверху.
Чтобы сложившаяся система демократии изначально не была вызвана к жизни необходимостью демонтажа старого и не имела в основе деструктивного импульса, но исключительно конструктивный. Прицел на создание, а не на ломку. На сохранение всего полезного, что уже есть, а не на разгребание площадки бульдозером и водометом.
36. Почему представляется ошибочной попытка копировать европейскую модель? Потому что не надо копить и занимать деньги на билет на «Титаник», если айсберг уже плывет навстречу.
Во-первых, все равно, не получится. Тысячу лет не походила Россия на Европу – какие основания полагать, что в ближайшие десять вдруг станет походить?
Во-вторых, весь уклад жизни в стране определяется совокупностью факторов: территория, ландшафт, климат, плотность населения, традиции, религия, ментальность, этнический состав, сырьевые ресурсы. На уровне неизменных данных Россия отличается от Европы: огромная, географически разнообразная, сравнительно холодная, неравномерно и в основном редко заселенная, православная (традиция Византии, а не германизированного Рима), разнонародная с наличием весомого процента мусульман-азиатов, привычная к векам тирании и уклонению от исполнения законов своего правительства, богатая любым сырьем, возможность торговли которым спасает от категорической необходимости поднять научно-промышленную базу или сдохнуть. Ну отличаемся мы от Европы!
В-третьих, этап созидательной, конструктивной демократии – в России просто еще исторически не наступил, базы для него еще нет, исходных данных нет. Действенных демократических институтов не создано. Воровать выгоднее, чем работать. Трудолюбие как массовая мораль отсутствует. Народ с одобрением ждет палкой по горбу – а для порядку. Периода селекции – когда в течение пары поколений выживают самые работящие и умелые, а прочие идут по миру и вымирают – Россия не проходила уже давно, напротив – мы имеем обратную селекцию, когда вымаривали работников, а плодили бездельников или воров. Развал в демократию не превращается, в демократию жесткий порядок, разумный и требовательный, превращается. Вот сейчас – его этап.
