Рон Пол - Покончить с ФРС
Крах на фондовой бирже в 2000 году, особенно взрыв пузыря NASDAQ, был началом текущего кризиса, хотя многим хочется отнести его наступление к 2007 году, когда стал очевидным ипотечный кризис. Рынок «быков» на бирже закончился намного раньше. Мощные инфляционные процессы, направленные на стимулирование жилищного строительства, были организованы для того, чтобы люди почувствовали себя увереннее, чтобы у потребителей вновь возник соблазн тратить больше, брать кредиты под собственный капитал хотя бы под номинальным влиянием инфляционных ожиданий. Кредитно-денежная политика никогда не благоприятствует сбережениям. Низкие процентные ставки вводят вкладчиков в заблуждение. Гринспен на мой вопрос по этому поводу ответил ни много ни мало: «Что поделать, некоторым просто не везет».
Однако процветание с помощью дешевых кредитов недостижимо. Если бы это было так, никому не пришлось бы зарабатывать себе на жизнь. Взвинченные цены лишь создают ложное впечатление наличия реального богатства. Но как пришло, так и ушло. Пока пузырь растет, все прекрасно, и многие позволяют себе жить не по средствам; другое дело, когда приходится жить скромнее и расплачиваться за свою расточительность. Как отдельным людям, так и всей стране приходится снижать свой жизненный уровень, если процветание оказывается иллюзией, созданной кредитноинфляционной системой.
Хотя ответственность за финансовые пузыри, неэффективное инвестирование и чрезмерные долги прежде всего лежит на ФРС, другие игроки тоже внесли существенный вклад в появление искажений, которым требовалась корректировка[66]. Искусственно заниженные ФРС процентные ставки создавали у инвесторов, вкладчиков, заемщиков и потребителей ложное представление о ситуации. Делалось множество ошибок. Кажущееся процветание, основанное на иллюзии богатства и сбережений, приводило к неправильному и чрезмерному использованию капитала. Следствием неверной информации, генерируемой политикой ФРС, была ошибочная уверенность в том, что все будет хорошо. Так возникает риск недобросовестности. Все, что воспринимается как защита от риска, заставляет людей действовать менее осторожно. Даже если их поступки могут казаться рискованными, от их последствий страдает кто-то другой, что поощряет нерациональное экономическое поведение.
Тот факт, что для получения кредита в банке больше не требовались сбережения, поскольку ФРС обеспечила всех легкими кредитами, побудил многих банкиров и заемщиков «играть» на рискованных бизнес-инициативах. Идти на такой риск легко, особенно когда экономический цикл проходит этап подъема и номинальная стоимость акций, земли и недвижимости растет. На самом деле при этом все идут на риск недобросовестности и получают прибыль в краткосрочном плане за то, что в долгосрочном неминуемо привело бы к убыткам. Конкурентное давление в банковской системе не позволяет большинству сопротивляться соблазну быстрой прибыли.
Риск недобросовестности, каким бы ни был ее источник, губителен, поскольку он лишает субъект чувства ответственности за свои действия. Чем больше общество склонно к социализму, тем меньшую ответственность чувствует каждый за свои поступки — она становится коллективной. Когда государство вмешивается в бизнес, многие полагают, что они могут пользоваться выгодами рынка, перекладывая потери на других. Именно так и происходит сегодня.
Хотя я веду речь о риске недобросовестности в финансовой сфере, отмечу, что идея сетки безопасности насквозь пронизывает любое социалистическое и социально направленное государство, поощряя халатность и зависимость от правительства в решении любых проблем, которые являются следствием неблагоразумного экономического или индивидуального поведения. Государство же способно играть роль защитника в последней инстанции только ценой личной свободы граждан.
Самая серьезная ошибка, и некоторых «прогрессистов», которые, как и мы, выступают за ограничение власти ФРС, против корпоративизма, милитаризма и социального макиавеллизма, заключается в том, что они не борются за право личного принятия экономических решений. Они признают право каждого самостоятельно определять свои социальные и религиозные ценности, но не понимают, что оно неотделимо от права самостоятельно решать, как тратить свои деньги, добровольно заключать экономические договоры и отвергать любые хозяйственные объединения.
Странно наблюдать за тем, как некоторые решительно и правильно высказываются против вмешательства государства в принятие любых социальных, религиозных и интеллектуальных решений, но при этом по каким-то причинам принимают тот факт, что среднестатистический гражданин якобы не способен существовать без централизованного экономического планирования, которое регламентирует каждый наш шаг. Эта непоследовательность позволяет институтам, подобным Федеральной резервной системе, заполучать власть над деньгами, кредитами и, к несчастью, над всей экономикой.
Если полагать, как считалось на протяжении десятилетий, что правительство должно защищать своих граждан от последствий их собственных действий и компенсировать любой полученный ущерб, то у него открываются широкие возможности для упреждающего регулирования и неконтролируемых предварительных запретов. Хотя никто не предлагает, чтобы религиозная и интеллектуальная деятельность контролировалась некими инженерами человеческих душ из Вашингтона — хотя некоторые претендуют и на эту роль, — мы с готовностью (и почтением) позволяем экономистам-плановикам следить за нашей экономической деятельностью и ждем того, что правительство позаботится о нас, поможет справиться с последствиями совершенных нами ошибок или непредвиденными результатами наших действий.
Много уже говорилось о субстандартных кредитах, которые правительство поощряло своими положениями на протяжении нескольких десятилетий до того, как лопнул жилищный пузырь. Однако можно утверждать, что все кредиты, созданные из воздуха, являются отчасти субстандартными, вследствие чего такой капитал часто используется неблагоразумно. Вот почему во время подъема царит эйфория, непомерность и разрушительность которой становятся очевидными на этапе спада. Рискованные кредиты были повсеместным явлением в период возведения финансовой структуры, не имевшей под собой фундамента. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать ее крах, достаточно было мыслить логически и с пониманием дела.
Те, кто не видел приближения коллапса и до сих пор не понимает, почему он произошел, не знают, как работает рынок. Они отрицают тот факт, что крах вызван последствиями кредитно-денежной политики ФРС. Но мировую экономику не могут спасти те же люди, которые погрузили ее в хаос. Риск недобросовестности порождает зависимость, халатность, утрату свободы, принятие ложных денежных доктрин, надежду на обретение богатства без труда. Утопические пожелания и мечты неизменно превращаются в кошмар. Сторонники бумажных денег раздают массам обещания, чтобы успокоить их. При этом они убеждены в собственном превосходстве, которое позволяет им самим накапливать богатства, контролировать правительство «во благо народа» и создавать «рай» на земле.
Искусственно заниженные процентные ставки достигаются с помощью накачивания денежной массы, что ставит в невыгодное положение людей хозяйственных и экономных и обманывает тех, кто делает сбережения. Они стимулируют потребление и заимствования, а не сбережения и инвестирование. Манипулировать процентными ставками безнравственно. Это разрушительно для экономики.
Рыночные процентные ставки дают важнейшую информацию для устойчивого функционирования экономики. Центральный банк, устанавливая процентные ставки, фиксирует цены, что является формой централизованного экономического планирования. Фиксирование цен является инструментом социализма и разрушает производство. Центральные банки, политики и бюрократы не могут знать, какие ставки являются правильными. Им мешают отсутствие необходимой компетенции и непомерная самоуверенность.
Манипулирование денежной массой и процентными ставками есть отрицание всех принципов свободного рынка, поэтому нельзя сказать, что текущих хаос вызван слишком большой рыночной свободой. Наш рынок свободным вовсе не был. Что любопытно, на свободных рынках при системе обеспеченных денег процентные ставки тоже могут быть низкими, но в отличие от ставок, искусственно заниженных Федеральной резервной системой, информация об этом полезна для инвесторов и вкладчиков. Только ФРС может увеличивать денежную массу, создавая новые деньги и кредиты из воздуха, тайно, без внешнего контроля или хотя бы наблюдения. Инфляция порождает дефицит, ненужные войны и чрезмерное финансирование социальной сферы.
