Александр Проханов - Путин, в которого мы верили
Горбачев и Яковлев встают из могил
26.06.2001
Сохраняем целостность России — и обещаем японцам Курилы. Сдерживаем наплыв китайцев на Дальнем Востоке — и даем «подъемные» на выезд из Приморья последних русских. Твердим о неделимости Родины, но стоимость проезда отрезает Сибирь от Центра. Говорим о росте промышленности, но Чубайс обесточивает заводы. Ратуем за стабильность в обществе, но цены на бензин и на хлеб превращают человека в зверя. Поем о родной земле, но продаем ее иностранцам.
Ищем деньги на строительство ракет и подводных лодок, но миллиарды утекают на Запад.
Маршируем под красным флагом, но народ загоняем в ночлежки. Поем могучий гимн СССР, но чувствуем себя гражданами Руанды. Произносим патриотические речи, но культурой руководит русофоб. Заселяем Москву бакинцами, но слышим о жестокой русской империи. Не высыхают слезы на дивном лице Матвиенко, «оплакивающей жертвы холокоста», но семипроцентный рост валового продукта связан с производством русских гробов.
Путин похож на человека, в котором Греф борется с Дзержинским. Вырвет у себя глаз — и тут же вставит обратно. Отрубит руку по локоть — и тут же приклеит. Вспорет себе живот самурайским кинжалом — и тут же зашьет сапожной иглой. Путин стоит на месте со скоростью тысячу километров в час. Вместе с ним охваченная идиотизмом выборов, обдираемая, как липка, реформами стоит на месте Россия. Смотрит, как удаляются от нее в будущее осмысленные, организованные страны, присылая в наш неолит своих археологов.
Одним из таких археологов является «тихий американец» Томас Грехэм, по-своему очаровательный и милый, чью референтную справку, написанную для Буша, мы опубликовали в прошлом номере «Завтра». Добытая с риском для жизни друзьями Эймса и Хансена, она, лишенная разноцветной слизи российских политологов типа Никонова или Караганова, показывает, что Америка не сомневается в скором распаде России, в переходе Калининграда к немцам, Северного Кавказа к туркам, Сахалина и Курил к японцам, а Сибири под протекторат США. Она, не без сожаления, констатирует отсутствие политической воли у Путина, мел котра вчатость и дряблость российских элит, бесперспективность нынешней российской политики.
Если на эту угрозу не реагируют в Кремле, то либо там засели самодовольные слепыши, как это было в кабинетах ЦК, когда от землетрясения уже тряслась в графинах вода, а они все еще писали брошюры о хозрасчете. Либо там сидят умные разрушители, спокойно управляющие уничтожением страны, ненавидимой ими ненавистью Гайдара, Чубайса и Коха.
Что может разбудить Путина, эту спящую царевну, лежащую в хрустальном гробу ельцинизма? Быть может, поцелуй талиба, пришедшего с гранатометом в Москву? Или пожар Кремля, возникший от неосторожного обращения Волошина с кипятильником? Или заморозки, подобравшиеся из Артема к кабинету с двуглавым орлом, на котором печально повисли сосульки? Или паводок, когда вышедший из берегов Енисей затопит Садовое кольцо и президентский кортеж пересядет с «мерседесов» на катера, — с воем сирен, с блеском мигалок, расплескивая воду, промчится по волнам в Троицкие ворота, и постовой на надувном плотике отсалютует веслом? Или одновременный взрыв всех нефтепроводов и канализационных труб, падение всех мостов и самолетов, сход с рельсов всех поездов, когда в багровом зареве, черный и огромный, словно Кинг-Конг, побредет по России Шойгу, пробираясь сквозь завалы и руины, неся на плече отопительную батарею?
Появились знамения и признаки большой и скорой беды. Подымаются из политических могил Яковлев и Горбачев. Все в земле, опутанные гнилыми кореньями, один в полуистлевшей жилетке с проглядывающими желтыми ребрами, другой с фиолетовым трупным пятном на лбу. Создают какую-то загробную партию, то ли социал-каннибалов, то ли каннибал-социалистов. Верный признак Конца Света.
Где «Большой проект», которым спасались гибнущие народы и страны, будь то лапотная Россия времен Сталина, или разгромленная, висящая в нюрнбергской петле Германия времен Аденауэра, или изглоданный хунвейбинами Китай времен Ден Сяопина? «Большой проект», который ждут изнывающая от бессилия страна, связанный по рукам и ногам народ?
В нашу сельскую церковь, что подобно чуду встает из руин и скверны, одеваясь белыми ризами, синими главами, золотыми крестами, привезли колокола. Все девять: от малого, нежно звенящего, до сорокапудового, гулко-басистого. Подняли на колокольню краном, закрепили на толстых балках, подвязали под чугунные языки пеньковые верви. Батюшка святил колокола, кропил водой, и прихожане — старый ракетчик, академик-биолог, дипломат, а также крестьяне из соседних деревень, отрок, помогающий батюшке в церкви, мои дети и внуки, и всяк, кто случился рядом, — прикладывались к бронзовой, отлитой на колоколе иконе Державной Божьей Матери, а потом глядели сквозь арки колокольни на зеленые леса, голубые озера и реки, на воздушные облака с пролетными птицами. Слушали звоны, плывущие над любимой землей, будящие сонных, воскрешающие мертвых. Спустились в храм, где, едва слышные, перекатывались дивные звоны. Служили молебен о России. И я думал: «Господи, если ты превратил камни в хлеб, воду в вино, Савла в Павла, преврати Путина из полковника КГБ в вождя нации!»
«Девочка плачет — Путин улетел…»
21.08.2001
«Обращение сорока трех» — не психопатический всплеск Новодворской. Не пастеризованное, как кефир, заявление Пехтина. Не египетский иероглиф Глеба Павловского. Это документ патриотической оппозиции, где формулируется абсолютно новая, трагическая для России реальность, когда пропущенный сквозь мясорубку Думы фарш путинских законов превращает страну в котлету, которую с аппетитом будут поедать финансовые воры, экономические преступники и политические жулики. Не остается и следа от советского уклада, в котором «красные жрецы» попытались воплотить народный идеал Рая Земного, создали цивилизацию Космоса, науки и образования. Страна превращается в «малину», где два десятка нефтяных, алюминиевых и электрических миллиардеров кидают на кон Курилы, Северный Кавказ, Калининградскую область, запихивая недавнюю сверхдержаву в крематорий глобализма. И дым от сгорающего ежегодно миллиона россиян не вызывает жжения слизистых оболочек Путина. Видимо, этот дым Отечества ему и сладок, и приятен.
Помада, румяны, белила, тушь, перламутровые тени, парижский грим, огуречный крем, плацентарный бальзам и облепиховое масло, которые использовал Путин для создания своего образа Отца Нации и плейбоя, израсходовались. Их смыло наводнение в Якутии, они потрескались от морозов в Приморье, их обожгли взрывы на «Курске» и пламя станции «Мир», они изрядно заржавели от кровавого ветра Чечни. Под раскисшей маской Петра Великого мы видим бледного, встревоженного, неуверенного в себе человека, ищущего, как бы еще раз половчее, выигрывая историческое время, обвести вокруг пальца стервенеющий, открывший обман народ.
Державный конь, на котором Путин скакал два года, заекал селезенкой, упал и сдох. Сегодня что ни подлец, то державник. Что ни вор, то патриот. Что ни бандит, то православный. Фракция «Единство», которая даже в туалет ходит сообща, возглавляемая энергичной Слиской, считает, что она и есть долгожданное воплощение «соборности». Народу стал тошен патриотизм с чубайсовско-волошинским двуглавым орлом, уцепившимся когтистыми лапами за «Газпром» и РАО «ЕЭС».
Путин похож на Девочку с картины Пикассо, что балансирует на шаре. На нее угрюмо взирает могучий Атлет, символизирующий русский народ, а вдалеке пасется тощая белая лошадь, символизирующая Березовского. Чтобы девочке-Путину удержаться на шаре, ей придется сделать шаг «влево». Например, переименовать Волгоград в Сталинград, и при этом, под отвлекающие громы салютов, передать Дерипаске остатки госсобственности.
Конечно, в сложившейся политической ситуации белая лошадь-Березовский хотела бы подойти к могучему озлобленному Атлету, предложить ему поскакать вместе, прочь от балансирующей акробатки-Путина. Но Атлету никак нельзя доверяться белой кляче, иначе она оседлает Атлета и пришпорит его, как она поступила с Невзоровым и Третьяковым. Где теперь оба? Где их стремена и уздечки?
Если оставить в покое Пикассо, то мировая ситуация вокруг России трагична. В Америке противоборствуют два взгляда касательно русской судьбы. Либо рассматривать Китай в качестве стратегического соперника США и использовать Россию как антикитайского союзника Штатов. Либо поделить с Китаем мировое пространство и отдать Россию Пекину в качестве зоны влияния, с последующим переходом обезлюдевших Приморья и Сибири под юрисдикцию «срединной империи». Оба варианта будут безропотно приняты Путиным, который друг Фридмана и у которого нет денег для модернизации тяжелых ракет. В этих условиях внутренний конфликт Путина одновременно с радикальными либералами и патриотической оппозицией окончательно добивает и без того дохлую центральную власть. И это, увы, накладывает на патриотов ограничения. Путин вполне может шантажировать «государственников» угрозой распада страны.
