Газета Завтра Газета - Газета Завтра 499 (24 2003)
Псковская Областная типография, 2003
Семен ГЕЙЧЕНКО
17 июня 2003 0
25(500)
Date: 17-06-2003
Семен ГЕЙЧЕНКО
— Когда я описывал после смерти А. А. Блока его квартиру, я в левом верхнем ящике сразу увидел карандашный набросок "Двенадцати", а в нижнем валялись какие-то кредитные билеты или облигации — не помню. "Двенадцать" описали, а это приказали в печь. Я и говорю: можно мне это взять на память? — Валяй! — говорят. А, оказалось, что эти облигации имеют хождение, и мы с приятелем пошли в банк и получили пятьсот рублей. Эх, и надрался я тогда за здоровье Александра Александровича!
— Отец брал меня в 1912 году на годовщину Бородина. И я помню цветение мундиров на Бородинском поле, когда имитировались атаки и марши. А в 13-м году я был на открытии памятника Александру III храма Христа Спасителя, и на всех фотографиях, обошедших тогда журналы, можно увидеть мальчика в матроске — это я.
— У меня есть три друга от природы, которые сегодня помогают мне в моей старой жизни. Это поползень, который целый день ждет в кустах и слетает под ноги, как щенок, ожидая семечек. Это мой Петя (38-й по счету петух), который будит заповедник бодрой песней и идет утром поговорить со мной. И это мой Гуля. У меня было много голубей, которых я привозил из Москвы и отовсюду, но у меня сейчас есть та библейская голубка, которая прилетела в ковчег старика Ноя, чтобы возвестить об окончании потопа.
Из книги В.Курбатова “Домовой. Семен Степанович Гейченко: письма и разговоры”.
Псковская Областная типография, 2002
Архимандрит Зинон
17 июня 2003 0
25(500)
Date: 17-06-2003
Архимандрит Зинон (ТЕОДОР)
Икона должна быть написана натуральными красками и только на прочном материале — обычно на доске, но не на бумаге, стекле или каком-нибудь хрупком веществе.
Л. А. Успенский в одной из своих статей о красках в иконе, опубликованной некогда в одном из номеров журнала Московской Патриархии, очень просто и убедительно объясняет, почему цветная фотография не может быть применена в церковном обиходе: она только имитирует цвет, тогда как собственного цвета не имеет. Потому употреблять цветные фотографии в качестве икон не следует. Икона должна свидетельствовать об истине, а мы вводим элемент лжи туда, где ее не может быть.
Патриарх Алексий I просил не приносить в храм бумажные цветы, потому что в них нет правды. Еще гораздо раньше митрополит Московский Филарет (Дроздов) говорил, что поддельные камни и поддельные металлы нельзя употреблять в церковном обиходе не потому, что они малоценны, а потому что заключают в себе ложь. Всякие механические способы воспроизведения икон Церковью не одобряются. Но, очевидно, теперь обстоятельства заставляют... Это принимает иногда чрезвычайно уродливые формы, и в наших иконных лавках продаются такие иконы, которые не имеют права на существование. Та продукция, которую выпускают мастерские Патриархии, далеко не всегда соответствует требованиям, предъявляемым Церковью к своему искусству. Это очень тревожный симптом.
По сути, икона — это постижение Духа, а у нас в храмах люди молятся перед чем угодно, храмы наполнены иконами самыми неожиданными и чуждыми. Многие иконы и даже целые иконостасы написаны так, что мешают молитве. Но всякий человек должен молиться благодаря иконе, благодаря пению, а не вопреки им.
Часто церковные люди считают, что древняя икона, древнее пение — это для специалистов, даже, может быть, светских, а в Церкви они ни к чему. Более того, и среди монахов, которые должны быть профессиональными хранителями наследия, можно услышать такое мнение.
Когда я просил, чтобы открыли роспись алтарной преграды в Успенском соборе Псково-Печерского монастыря, созданную еще при преподобном Корнилии в XVI веке, которая сохранилась довольно хорошо, — ни за что не соглашались, говорили: "Старушки не поймут".
То же самое и с древними знаменными распевами. Сейчас музыканты стали ценить их и исполнять, а раньше они считались варварской музыкой. Те, кто был воспитан на итальянских образцах, не понимали и не принимали их. Сегодня церковные люди тоже часто не понимают этих распевов. Тут, наверное, типично русская черта, о которой еще протопоп Аввакум писал: "Как у нас что положено, так вовеки и лежи!" К чему привыкли, того никак не сдвинуть.
Из книги "Беседы Иконописца"
Псковская Областная типография, 2003
ПЕРЕЗАГРУЗКА МАТРИЦЫ. ВИРУС НА СЛУЖБЕ СИСТЕМЫ
Эрнест Султанов
17 июня 2003 0
25(500)
Date: 17-06-2003
Author: Эрнест Султанов
ПЕРЕЗАГРУЗКА МАТРИЦЫ. ВИРУС НА СЛУЖБЕ СИСТЕМЫ
Режиссеры — братья Вачовски (Wachowski) — все же решились перезагрузить свою Матрицу. Съемки нового фильма проходили под впечатлением гигантского промоушна цэрэушного проекта "Аль-Каида", легализовавшего новый передел мира под американским флагом. Так что в новой “Матрице” выясняется, что система всегда использовала повстанческую "Ось зла" в своих целях.
Первый фильм "Матрица" вышел на экраны в 1999 году, когда окончательно стало ясно, что в мире есть только одна суперпотенция — США, и ни о каких многополярных мирах не может быть и речи. По сюжету все человечество вовсе не живет, а выращивается в инкубаторе иллюзий, запечатленном на компьютерной матрице. Против матрицы выступает небольшая группа партизан, возглавляемая товарищем Морфиусом, по делу вставляющим цитаты из Ленина и Маркса в киберпанковой обработке: "пока существует матрица, человечество не увидит свободы".
Периодически повстанцы под его руководством проникают внутрь матрицы, пытаясь разыскать тех, кто в условиях заложенного в системе потребительского общества не перестал мечтать и задавать вопросы. Далее потенциальному рекруту предлагается на выбор либо отправиться в мир победившего пролетариата, либо так и остаться с развешенными по квартире портретами Мао и Че.
Не покидает ощущение схожести освобождения человека из лап матрицы с древним обрядом "второго рождения". Например, пробужденный в результате инициации индеец получал кучу всяких бонусов по сравнению со своими соплеменниками. (Об этом красочно свидетельствует в своих сказках Кастанеда.) Так же и в Матрице повстанцы становятся суперменами, легко перелетающими через небоскребы и без особого напряга надирающими задницу вооруженным до зубов копам.
Единственная загвоздка на революционном пути Морфиуса и его ячейки — это матричная контрразведка. Она действует по принципу антивируса, стремящегося ликвидировать любую аномалию в системе. А поскольку повстанцы это самая большая аномалия, то их агенты матрицы и должны уничтожать в первую очередь.
Причем у агентов есть преимущество своего поля. Ведь если повстанцы — это супермены, то агенты — это суперкопы, на которых работает вся система. В том числе это означает, что любой нераскодированный повстанцами человек в любой момент может превратиться в агента. И, кроме того, в отличие от повстанцев, агентов нельзя убить до конца: они просто вживаются в другую оболочку.
И свобода вас встретит радостно у входа… Оказавшись на повстанческом корабле, главный герой Нео попадает под пропагандистский прессинг своих новых товарищей по борьбе. Да, еще и Морфиус выступает прямо, как Фидель на митинге в центре Гаваны. Так что через короткое время Нео становится спецом по части повстанческой диалектики. У него четко выстраивается реальность, состоящая из двух. С одной стороны, потребительский мир матрицы, в котором люди ищут, но не могут найти ответа. Вместо этого им постоянно предлагается временная иллюзия, будь то удовлетворение от съеденного биг-мака или удовольствие от обладания длинноногой блондинкой в придачу к красному "феррари". С другой, не ограниченные в расширении собственного сознания, но при этом вынужденные жить в суфийско-социалистических условиях повстанцы.
Такую вот правду с минимальным объемом соцкомфорта выдерживают далеко не все. На корабле нет ни борделей, ни бутиков, зато есть жесткая пролетарская дисциплина. Повстанцы ходят в поношенной одежде, трижды в день питаясь одним и тем же с виду похожим на манную кашу комбикормом.
Далее по фильму один из повстанцев, аналог нынешнего кубинского диссидента, пытается сдать корабль вражеской контрразведке. Ему удается подставить Морфиуса и положить кучу товарищей. Однако выжившие Нео и девушка Тринити с глазами цвета морских глубин бросаются на штурм полной агентов "казармы Монкадо" и побеждают. Освобожденный Морфиус доживает до следующей серии, а повстанческая Куба чествует еще одну образовавшуюся в ходе спецоперации ревячейку — семью.
