Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6354 ( № 2 2012)
После всего сказанного остаётся добавить несколько слов о российском ТВ. Оно полностью коммерциализировано, а его финансовая деятельность неподконтрольна. Изменить ситуацию в целом в один присест - утопия. Но и дальше тянуть с ОТ нельзя, пусть сначала это будет лишь небольшой канал, но делать его следует на совесть, точно выверяя каждый шаг. И тогда, возможно, в один прекрасный день мы сможем наконец увидеть конструктивный диалог власти с обществом, честный и открытый. Ведь, как сказал генеральный директор BBC Марк Томпсон, если организации не боятся рассказывать о своих промахах и ошибках, они невольно вызывают к себе сочувствие, и люди начинают им доверять. А в России доверие к власти сегодня - задача первостепенная.
Ирина САДОВСКАЯ
Ещё один прообраз
Ещё один прообраз
А ВЫ СМОТРЕЛИ?
"ЛГ" не раз писала о новых, весьма удачных образовательных проектах "Культуры". Многие выпуски "Академии" напомнили о том, что ТВ может увлекать любовью к знаниям и делать это на самом высоком телевизионно-интеллектуальном уровне. Ещё одним прообразом Образовательного канала стал цикл "Полиглот" ("интеллектуальное реалити-шоу, интенсивный курс изучения английского языка" с Дмитрием Петровым). Говорят, есть более оснащённые специалисты в деле "скоростного обучения" иностранным языкам, но главное, что первый шаг сделан, и он удачный. "Малограмотные" участники "реалити-шоу" известные и не очень актёры и неактёры на глазах у присоединившейся к ним изумлённой аудитории успешно овладевали разговорным английским. Надеюсь, что после завершения 16-часового курса мы увидим сносно изъясняющихся на языке Шекспира "выпускников", теперь они, попав в англоязычную среду, не пропадут. Но будет ещё лучше, если благодаря "Полиглоту" первые шаги изучения иностранного языка сделают тысячи "подсевших" на передачу телезрителей. Это, пожалуй, первый случай, когда ТВ приносит реально ощутимую пользу людям. Надеюсь, успешный образовательный прорыв "Культуры" продолжится. Не ограничится только английским языком[?] "О сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух и опыт[?]"
А.К.
[email protected]
Он был рождён ставить оперы
Он был рождён ставить оперы
Он любил повторять, что был рождён ставить оперы. Эта, как сейчас говорят, заточенность привела выпускника фабзауча и аппаратчика химического завода имени Фрунзе Борю Покровского в Институт театрального искусства, когда о профессии музыкального режиссёра там и слыхом не слыхивали. Он стал первооткрывателем профессии, своей постановочной практикой вывел её из разряда вспомогательных на самые передовые позиции и довёл до таких вершин, что перефразированные слова Маяковского "Мы говорим Покровский, подразумеваем - опера, мы говорим опера - подразумеваем Покровский" стали абсолютной истиной.
С 60-х годов Борис Александрович Покровский становится самой масштабной фигурой в отечественной оперной режиссуре: ставит и в Большом театре, где работал с 1943 по 1982 год (с 1952 по 1963 год и с 1967 по 1982 год - главный режиссёр), и в провинции, и за рубежом. В Большом осуществляет постановку классических русских опер, которые считаются классикой: "Евгений Онегин" (1944), "Царская невеста" (1944), "Майская ночь" (1947), "Вражья сила" (1947), "Садко" (1949), "Пиковая дама" (1964), "Руслан и Людмила" (1972), "Млада" (1988), "Орлеанская дева" (1990), "Князь Игорь" (1993), "Хованщина" (1995). Создаёт серию непревзойдённых постановок опер Прокофьева и Шостаковича: несколько редакций "Войны и мира", "Семён Котко", "Игрок", "Катерина Измайлова". Феерически ставит сложнейшую оперу Родиона Щедрина "Мёртвые души", другие современные оперы. Избавляет классику от штампов. В 1972 году Борис Покровский создаёт новый музыкальный театр - Камерный, с отличной от традиционной сцены эстетикой, где в экспериментальных поисках пробует всё: от древнерусской оперы XVII века "Ростовское действо" до современных, подчас специально написанных в расчёте на постановочные требования мэтра сочинений. Хранитель традиций культуры XIX века, в XX он выступает как новатор. Ныне его новации стали классикой. В XXI веке Борис Покровский уже называл себя консерватором. Но весь его "консерватизм" заключался в строгом следовании музыкальной драматургии: он продолжал ставить то, что написали композитор и либреттист, ни в чём не отступая от замысла авторов. А в авторах у него были Бетховен, Мусоргский, Чайковский, Рахманинов, с именем которого связана его последняя постановка на сцене Большого "Франческа да Римини", осуществлённая Покровским в 86 лет. В 89 лет была искромётная "Свадьба Фигаро" в Камерном театре, в 90 лет - "Плащ" и "Джанни Скикки" Д. Пуччини, в 92 года мудрое "Укрощение строптивой" и светлая "Волшебная флейта" - его прощальный поклон. И никаких толп ассистентов и помощников: всегда сам, всегда строг и настроен на работу. А когда он работал, он забывал о возрасте. Поэтому его последние постановки в Камерном музыкальном театре столь ярки и светлы.
В преддверии круглой даты "ЛГ" обратилась к замечательной оперной певице и педагогу, народной артистке РСФСР, профессору Московской консерватории Ирине Ивановне МАСЛЕННИКОВОЙ - единомышленнику и другу, - с которой Борис Александрович прожил в счастливом браке 59 лет.
- Мы пришли в Большой театр в 1943 году почти одновременно, с разницей в несколько месяцев. Борис Александрович - москвич, я - киевлянка. Специально не знакомились. Пересекались во время работы. Я была замужем за Лемешевым. И пела в спектаклях Покровского. Он ставил "Великую дружбу" - знаменитый спектакль, и я в нём участвовала. Смотрели друг на друга - и думать ни о чём не думали. Когда в 1950-м мы развелись с Сергеем Яковлевичем, начался роман с Покровским и продолжался до самой его смерти, на протяжении почти 60 лет.
- Это же целая жизнь!
- Большая творческая жизнь. Значит, было что-то общее, что дало возможность нашим отношениям не портиться. Мы никогда не вмешивались в дела друг друга. Все думали, что я от него чему-то научилась. Но я же не сделалась режиссёром, а он не сделался певцом. Каждый занимался своим делом, считались друг с другом.
- Этим "чем-то общим" был музыкальный театр, которому вы, единомышленники, поклонялись[?]
- Он очень любил Большой театр - большое, крупное искусство. Умел работать с хором, что мало кто умеет и сейчас. Толкучка хора - вечный предмет насмешек. У него же этого никогда не было. Хор его очень любил - они все получали роли. Его спектакль "Садко" с большими массовыми сценами - это же чу-до! Ничего похожего никто не может сделать. Или вот в "Похождениях повесы" Стравинского есть сцена "Аукцион", на которой проверяется мастерство режиссёра. Я видела этот спектакль в других театрах, и в Большом в том числе: как до этой картины доходит действие - стоп-машина, все встали толпой на сцене - и кончился спектакль. У Покровского такого быть не могло!
- Ирина Ивановна, а каково было быть артисткой в спектакле Покровского?
- Ко мне как к певице и артистке он относился очень хорошо. У нас было мало с ним общих спектаклей. Он никогда не делал мне замечаний, и меня это устраивало. Потому что это было очень умно, очень профессионально и очень музыкально. Он учился музыке, умел читать партитуру, был настоящим музыкальным режиссёром. И великолепно разбирался в артистах. Его подбор исполнителей на спектакли был удивительно хорош. И зачастую неожиданен. Последний яркий пример. Он ставил спектакль "Франческа да Римини" Рахманинова в Большом. Взял молодого, никому не известного баритона на роль героя. Исполнитель на репетициях сидел в дальнем углу и не проявлял никакого интереса к происходящему, потому что рядом были именитые, со званиями. "А ты в угол забился. Хочешь репетировать?" - позвал его Борис Александрович и сделал с ним роль. И этот молодой человек неожиданно для всех получил за эту роль "Золотую маску". Звали его Сергей Мурзаев, он поёт теперь в Петербурге.
- Талантом и мастерством Бориса Покровского воспитано не одно поколение оперных артистов и режиссёров. С 1949 года он преподавал в РАТИ (ГИТИС) - заведовал кафедрой и руководил курсами режиссёров и актёров музыкального театра. Как к нему относились воспитанники?
- Студенты его очень любили. Если он взял студента, он за него бился, не позволял исключать. Пьявко, например, долго развивался как вокалист. На пятом году обучения появился высокий регистр, и он стал очень хорошим артистом. Свой педагогический дар Борис Александрович целиком переносил на артистов театра, с которыми работал. Поэтому говорили, что он делал артистов из ничего. На самом деле он видел в них нечто, что потом в каждом умел обнажить. Вот почему студенты и артисты верили ему и очень любили.
