Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 16 2015)
Для меня последние дни войны оказались судьбоносными. В начале мая 1945 года меня вызвали с переднего края (дело было под Кёнигсбергом) в штаб дивизии, в политотдел. Читают анкету военнослужащего: до призыва в армию работал сотрудником районной газеты в Тульской области… Так это же я!
– Нужен корреспондент в редакцию дивизионной газеты, – говорит полковник. – Немедленно отправляйтесь туда.
– Но у меня, – отвечаю, – совсем мало опыта.
– Опыт придёт. Кроме автомата держите под рукой блокнот и карандаш. Войне скоро конец, прославьте наших героев!
Так я стал военкором газеты «За Родину» 357-й стрелковой дивизии. Мотался как челнок: из редакции на передовую и обратно. Пешком, на попутной машине, на лошадке, даже на танке. Героев было много, к ним причисляли не только солдат, но и боевую технику, орудия. Мне пришлось написать очерк, например, о гаубице 6476, которая проделала путь от Сталинграда до Восточной Пруссии, сделала 3165 выстрелов, уничтожила 12 пулемётов, сотни гитлеровцев и тем спасла жизни многих советских солдат.
После Победы нашу часть погрузили в железнодорожный эшелон и отправили на Восток. Но до Дальнего, как предполагалось, мы не доехали – свернули на Ближний, на границу с Афганистаном, где было неспокойно. В средней полосе я не боялся марш-броска с полной выкладкой стрелкового снаряжения, а тут раскис от климатических перепадов. Заговорили оставшиеся в теле вражеские осколки. После операции в госпитале мне сказали: «Бери шинель, иди домой». Вместо старой, опалённой у костров шинели выдали отрез на новую, с ним я и вернулся домой. Плохо слушалась раненая правая рука, зато кому-то понравился тембр моего голоса, и я работал диктором на местном радиовещании.
Около десяти лет потребовалось, чтобы наверстать упущенное («украденное войной»): окончить 9 и 10-й классы в школе рабочей молодёжи, Институт иностранных языков им. Мориса Тореза. После практики в Германии попал в поле зрения тассовских кадровиков, и мне предложили поработать в информационном агентстве. Учитывая, что меня чаще всего посылали в горячие точки Латинской Америки, где к власти приходили военные хунты (Перу, Панама, Чили, Аргентина), я считал себя военкором. Были у меня и другие соблазнительные приглашения, но я оказался однолюбом: около 30 лет оставался в штате агентства, а с учётом сотрудничества с многотиражкой «Тассовец» и общественной работы в Ассоциации ветеранов-журналистов – более полувека.
Нередко вопросы фронтовикам звучат как приговор: почему победители молчат, терпят несправедливость, утешаются парадами и неадекватными подарками? Об этих «нестыковках» мы не раз порывались сказать, но сами же себя одёргивали: «Не надо портить праздник!» Он же принадлежит не только фронтовикам, но и всем остальным, включая малышей в детских колясках. Но сейчас я прихожу к выводу, что фронтовикам надо было громче и решительнее говорить об уроках войны и не терять бдительности от пафоса Победы. В частности, почему мы проигнорировали итоги референдума и не предприняли решительных действий за сохранение СССР?
Было бы совсем не так, ребята,
Не было б развала без войны,
Не стояло б у границы НАТО,
Дани не платили б без вины.
Почему героическими называют только города, почему – не посёлки и деревни? Возможно, бойцу «второстепенного» участка бывало тяжелее, чем кому-то на главном направлении. Лично мне больше всего досталось как раз в бою у безымянной высоты под номером 65: я был ранен и контужен. Мы понесли большие потери, но высоту отвоевали. Сегодня некоторые могут рассуждать: зря старались, высота-то теперь не наша, отошла к отделившейся Прибалтике. Но там была крупная немецкая группировка, которая рвалась к Москве, и мы её задержали на дальних подступах. Значит, не зря.
Каждый раз перед Днём Победы, Днём защитника Отечества рождается идея: дать ветеранам высказаться в СМИ, издать книгу воспоминаний. Но если она и реализовывается, то в виде грандиозного, многостраничного, неподъёмного издания, которое будет стоять под стеклом музея. А нужно-то совсем другое: сделать каждому персональную, авторскую брошюрку. Это будет лучшей наградой фронтовику. Они уходят из жизни на наших глазах. И уносят с собой свою, солдатскую правду о войне, которая послужила бы новым поколениям уроком. Останется только правда маршалов, генералов, политработников, водителей, журналистов и вдов. Это немало, но не вся правда.
Эти воспоминания я обращаю прежде всего к молодым. Разумеется, у них ещё остались вопросы о войне, возможно, самые главные, с их точки зрения. Но и я ещё не всё извлёк из своей памяти. Надеюсь, мы достойно отпразднуем Победу и продолжим наш душевный разговор.
Теги: Великая Отечественная война
Упущенные возможности
Нужна ли была перестройка - реформирование страны, требовалось ли преодолеть инерционные варианты экстенсивного развития, тот комплекс явлений и процессов, что тогда назвали застоем?
Я как обществовед ощущал кожей этот застой и был, как и многие миллионы сограждан, сторонником и перестройки, и её лидеров. Особенно тревожило сонное царство "сусловщины", окостеневшего догматического квазимарксизма, неспособного даже поставить адекватный диагноз болезней общества, не говоря уже о том, чтобы предложить адекватные лекарства и решения.
Помню шок, когда в газете «Правда» с миллионными тогда тиражами читал огромную статью ректора Академии общественных наук, где он клеймил ренегатов из КПСС, апеллируя к[?] образу английского канцлера Томаса Мора, которого Генрих VIII обезглавил якобы за то, что тот «не отрёкся от своих коммунистических убеждений». Для меня, специализировавшегося по истории Англии, шоком была не фактическая ошибка (католика Мора, автора «Утопии» казнили за отказ принести присягу королю, противоречащую его убеждениям, за что он и был канонизирован католической церковью), а то, что этот «косяк», говоря интернет-сленгом, был озвучен ректором главного партийного учебного заведения! А в главной газете страны не нашлось ни одного человека, способного исправить ляп. А это уже системный изъян, а не индикатор образованности партийного идеолога и доктора наук.
Именно низкое качество обществоведения, когда чуть ли не любой поиск, новаторство воспринимались как крамола, подрыв устоев, имело оборотной стороной то, что цели перестройки и реформ нередко формулировались…. ну примерно как у нынешних партий: «за всё хорошее и против всего плохого».
Но если цели сформулированы максимально неконкретно, то, как говорил Сенека, «когда корабль не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным». Цели в такой ситуации легко подменить. А объявленное лечение больного может закончиться убийством. И убийцы потом будут уверять, что больной был неизлечим, обречён, что его прикончили в его же интересах и для его же блага.
Вместо совершенствования буксующей социалистической модели перестройка плавно, почти незаметно переросла в «катастройку», затем в демонтаж «неэффективного» социализма, строительство криминально олигархического капитализма, создаваемого ходорковскими, абрамовичами, березовскими и К. И в криминальную клептократическо-бюрократическую приватизацию.
«Вожди России свой народ во имя чести и морали опять зовут идти вперёд. А где перёд, опять соврали», – саркастично оценил перестройку И. Губерман. Певцы «социализма с человеческим лицом» как-то плавно, быстро и почти незаметно для широкой публики превратились в апологетов «капитализма с вечно опухшей рожей», как ёрничал мой друг политолог Михаил Малютин.
В оценках перестройки преобладают две крайности: либо не надо было её начинать – не буди лихо, пока оно тихо; либо – «совок был обречён». Такая полярность неизбежна для оценки провалившихся или неудачных сложнейших проектов, будь то СССР или «Буран». Мятеж не может кончиться удачей. Думаю, что задачи, вставшие на пути развития страны в середине 80-х, были просто отложены.
Нереализованные возможности демонстрирует современная КНР: где она была в 1985 году и где теперь? Там был Дэн Сяопин, а тамошний ГКЧП не стал колебаться в применении силы в отношении своих «перестройщиков».
Перестройка – это упущенные возможности для решения ключевых и вечных проблем России: реформирования системы отношений между личностью и социумом, властью и управляемыми. Ныне укрепившаяся традиционная матрица «Я начальник, ты дурак» стала бревном на пути не то что системного развития страны, а и просто минимальных улучшений. Без её решения все разговоры про инновации и модернизации будут оборачиваться воровством, коррупцией, начальственной дурью и распилом бюджетов, что мы и видим везде и во всех вариантах.
