Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2003)
И сегодня я слышу в этих сообщениях дыхание живой жизни. Разноязыкие голоса свидетельствуют, что человечество не впало в покорность, апатию, спячку. Что гигантская пропагандистская машина, день и ночь промывающая мозги, бессильна перед ясным рассудком, твердыми убеждениями, волей к жизни и борьбе.
Скептики возразят: ну и что же дали протесты? Выпустили пар. Но не помешали Соединенным Штатам захватить Ирак и установить контроль над вторым в мире резервуаром нефти.
Решительно не согласен! Во-первых, если уж говорить об эффективности, агрессию не смогли остановить и такие авторитетные международные организации, как ООН и великие державы — Россия, Франция, Китай, Германия, выступавшие против войны. Нелепо требовать большего от манифестантов, не обладающих ни силами военного сдерживания, ни экономическими рычагами, ни международным авторитетом.
Во-вторых, даже в этих обстоятельствах их действия нельзя назвать неэффективными. О н и п р и н я л и б о й. Кстати, в отличие от ООН и великих держав, которые отказались созвать экстренное заседание Генеральной ассамблеи. В условиях однополярного мира и американского диктата трудно переоценить сам факт о т к р ы т о г о п р о т е с т а. Тем более, если протестуют миллионы.
А теперь самое главное. Не предотвратив войну, протестующие не допустили самого худшего — сползания мира к диктатуре, превращения его в очередной “скотский хутор”, где заправлять будут люди типа Вулфовица.
Конечно, до победных реляций далеко. Антивоенное движение объединило — на мгновение! — множество различных политических сил. Но не нашло н и о д- н о й, которая бы смогла представлять его интересы в б о л ь ш о й п о л и- т и к е. Сказалась и з м е н а партий системы, о чем я писал в первой главе. Большинство англичан не одобряло агрессии, а обе ведущие партии — лейбористы и консерваторы — ее поддерживали. Популярный английский писатель Джон Ле Карре назвал это “трагедией Британии”.
Но и здесь сопротивление общества привело к определенным сдвигам. Прошедшие в мае местные выборы в Великобритании ознаменовались “забоем” лейбористских кандидатов. Однако и консерваторы не слишком увеличили свое представительство. Зато рекордное количество голосов (30 процентов) получила либерально-демократическая партия. Извечный аутсайдер парламентских гонок в глазах разочарованных избирателей предстал в качестве искомой “третьей силы”. Скромного успеха добилась и внесистемная Британская национальная партия, о которой я упоминал в первой главе*.
До сих пор мы говорили о к р и з и с е гражданского общества. Многомиллионные демонстрации в Европе и Соединенных Штатах показали: у гражданских прав и свобод есть немало защитников. И пока они готовы отстаивать их, выходя под резиновые пули, гранаты со слезоточивым газом и сбивающие с ног струи водометов, свобода не превратится в юридическую абстракцию, а живая человеческая солидарность не умалится до декларативной толерантности.
Должен признать, протестный потенциал, продемонстрированный Западом весной 2003 года, заставил меня скорректировать отношение к гражданскому обществу. Если в первой главе “Симулякра” я писал о нем не иначе, как с иронией, то теперь мужество его защитников заставило меня с уважением взглянуть на само явление.
Особенно на фоне мертвого (повторю это вновь!) молчания России. Нельзя же считать народным протестом заорганизованную “антивоенную” демонстрацию в Москве. Запоздалую (9 апреля!), робкую и до того почтительную к кремлевскому начальству, что ее, скорее, следует назвать пропутинской, нежели антиамериканской.
Ах, как хотелось бы противопоставить энтузиазму западных пацифистов какой-то р е ш и т е л ь н ы й шаг России! Мол, что там у вас — какие-то 10 миллионов. Глядите — в е с ь н а р о д вышел на улицу, не приемля войны ради выгоды, убийства ради наживы.
Увы! Полное равнодушие не только к ч у ж и м, но и к с в о и м жертвам! Нет, я не о реакции на обстрел американскими танками российской дипломатической колонны. Хотя и такой вызов мог бы взорвать менее безучастное общество — вспомним бурные демонстрации в Китае после того, как американская ракета попала в посольство КНР в Белграде... События, о которых я упоминаю, не имеют отношения к войне. Но с предельной (тягостной) наглядностью характеризуют н р а в с т в е н н у ю атмосферу сегодняшней России.
Весной 2003-го по стране прокатилась волна поджогов детских домов. Журналисты насчитали более полутора десятков случаев. В огне гибли подростки, и так лишенные всего — семейного тепла, здоровья (горели в основном интернаты для сирот-инвалидов). Акция неслыханной подлости и жестокости! И что же? Доблестные спецслужбы не решились даже заикнуться о д и в е р с и и. Хотя в нескольких случаях были пойманы п о д ж и г а т е л и. Но еще постыднее вело себя общество. Оно просто н е з а м е т и л о трагедий.
А посему будем с почтением относиться к тем, кого даже чужая боль побуждает выйти на площадь. Помните старую песню? Как бы ее ни оценивать, мерило гражданской зрелости общества — и каждого человека! — остается неизменным: “Сможешь выйти на площадь?”
Не собираюсь записываться в адепты гражданского общества. Это сугубо западное явление. Отношение к нему и его неизменному спутнику — правовому государству — русская мысль сформулировала давно. Достаточно вспомнить работы Бориса Чичерина, Павла Новгородцева, Семена Франка, Михаила Меньшикова и, конечно же, Ивана Ильина. Нынешние российские либералы, почитающие западные образцы за венец истории, скорее всего, даже не слыхали о книгах великих отечественных мыслителей. Так же, как и значительное число патриотов, чей общественный кругозор не простирается дальше “сильной руки”.
Напомню, выдающийся русский правовед Павел Новгородцев писал, что гражданское общество и правовое государство “не есть последний идеал нравственной жизни... Право по отношению к полноте нравственных требований есть слишком недостаточное и грубое средство, неспособное воплотить чистоту моральных начал”. Но — читайте внимательнее — мыслитель не отвергает право и основанных на нем институтов. Он точно определяет их место в качестве “п о д- ч и н е н н о г о с р е д с т в а” в осуществлении общественного идеала (Н о в г о р о д ц е в П. Сочинения. М., 1995).
Дай Бог России окрепнуть. Построить общество более нравственное, отзывчивое, чем западное. Более стойкое, готовое к вызовам современного мира. Но, честно сказать, я бы не хотел, чтобы из него выпало “подчиненное средство” — правосознание, уважение к человеческой личности, гражданское мужество и ответственность, социальная солидарность. Русская традиция указывает нам идеал — с о б о р н о с т ь. Пусть же это будет соборность свободных, деятельных, готовых постоять за себя и за справедливость людей.
...Но мы отвлеклись. О чем бы я ни писал, меня, как магнитом, притягивает русская судьба, Россия. Вернемся к событиям военной весны.
Против войны выступали две силы. Об одной — манифестантах — я уже говорил. Второй была... природа. Обычно мы вспоминаем о ней, слушая прогноз погоды. Но размыслите хорошенько, разве не прав поэт:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...
Я вспомнил Тютчева, рассматривая фотографии, появившиеся 5 мая на сайте Би-би-си. Американские города, разрушенные торнадо. По свидетельству корреспондента, “ветер буквально разрывал жилые дома на части”. Снимки поразительно напоминали те, что заполонили Интернет месяцем ранее: иракские города, разбомбленные американцами... К слову: в налетах принимали участие самолеты “Торнадо”.
Метеорологи сообщали: за неделю на США обрушилось 300 торнадо. “Абсолютный рекорд” за все время наблюдений. 43 человека погибли (ТВС. 11.05.2003).
Как известно, главной ударной силой США в иракской войне была авиация. В марте аэропорты на атлантическом побережье Соединенных Штатов были парализованы сильнейшими снегопадами. Американский климат намного теплее российского: снег весной — невиданная редкость. А тут величина снежного покрова доходила до полутора метров*.
Если американских обывателей природа решила подморозить, то американских вояк в Ираке она поджаривала. Весной в Заливе установилась необычно жаркая, даже для этих мест, погода. Под Басрой термометр зашкаливал под 50 градусов. Жару дополняли песчаные бури. “В сообщениях из иракского города Кербела к югу от Багдада говорится о почти полной темноте средь бела дня, когда видимость не превышает одного метра” (BBC Russian.com). Американская военная техника вышла из строя. Наступление на Багдад приостановилось на несколько дней...
