Сергей Семанов - Председатель КГБ Юрий Андропов
В 1978 году в Венеции шумный антисоветский спектакль. Униатский кардинал Слипый благословил "внука" академика Сахарова Матвея. Кардинал - военный преступник, отвергнутый верующими в западных областях Украины, палач львовского гетто. Мальчик, голову которого подсунули под благословение палача в сутане, - сын Янкелевича и Татьяны Киссельман-Семеновой-Боннэр, называемый в семье Янкелевичей по-простому - Мотя".
В данном случае автор не просит прощения у читателей за пространную цитату, о такой темной изнанке жизни - вопреки обратному изображению ее в пропаганде - встретишь нечасто. Однако повторим, что, к сожалению для академика, совершенно бескорыстного человека, так оно и было на самом деле.
Не один год Андропов читал донесения о деятельности Солженицына и Сахарова и того, что делается вокруг них. Надо было принимать какие-то решения. Первой определилась судьба писателя. Еще 2 февраля 1974 года тогдашний канцлер Западной Германии Вилли Брандт публично заявил, что Солженицын может спокойно работать в ФРГ, если ему позволит выехать советское правительство. 7 февраля Андропов направил по этому поводу письмо Брежневу. Лишь недавно этот документ увидел свет из закрытого архива:
"Совершенно секретно.
Особая папка.
Леонид Ильич!
Обращает на себя внимание тот факт, что книга Солженицына, несмотря на принимаемые нами меры по разоблачению ее антисоветского характера, так или иначе вызывает определенное сочувствие некоторых представителей творческой интеллигенции... Исходя из этого, Леонид Ильич, мне представляется, что откладывать дальше решение вопроса о Солженицыне, при всем нашем желании не повредить международным делам, просто невозможно, ибо дальнейшее промедление может вызвать для нас крайне нежелательные последствия внутри страны. Как я Вам докладывал по телефону, Брандт выступил с заявлением о том, что Солженицын может жить и свободно работать в ФРГ. Сегодня, 7 февраля, т. Кеворков вылетает для встречи с Брандтом с целью обсудить практически вопросы выдворения Солженицына из Советского Союза в ФРГ. Если в последнюю минуту Брандт не дрогнет и переговоры Кеворкова закончатся благополучно, то уже 9-10 февраля мы будем иметь согласованное решение, о чем я немедленно поставлю Вас в известность. Если бы указанная договоренность состоялась, то мне представляется, что не позже, чем 9-10 февраля, следовало бы принять Указ Президиума Верховного Совета СССР о лишении Солженицына советского гражданства и выдворении его за пределы нашей Родины (проект Указа прилагается). Самую операцию по выдворению Солженицына в этом случае можно было бы провести 10-11 февраля.
Все это важно сделать быстро, потому что, как видно из оперативных документов, Солженицын начинает догадываться о наших замыслах и может выступить с публичным документом, который поставит и нас, и Брандта в затруднительное положение.
Если же по каким-либо причинам мероприятие по выдворению Солженицына сорвется, мне думается, что следовало бы не позднее 15 февраля возбудить против него уголовное дело (с арестом). Прокуратура к этому готова. Уважаемый Леонид Ильич, прежде чем на-
Semandropov
править это письмо, мы, в Комитете, еще раз самым тщательным образом взвешивали все возможные издержки, которые возникнут в связи с выдворением (в меньшей степени) и с арестом (в большей степени) Солженицына. Такие издержки действительно будут. Но, к сожалению, другого выхода у нас нет, поскольку безнаказанность поведения Солженицына уже приносит нам издержки внутри страны гораздо большие, чем те, которые возникнут в международном плане в случае выдворения или ареста Солженицына.
С уважением Ю. Андропов".
Весьма необычный документ в партийно-советской переписке, на это нельзя не обратить внимания! Внешне похоже на какое-то личное письмо некоего Юрия Владимировича к Леониду Ильичу, в конце даже "с уважением" поставлено. Но хитрый Андропов знал свое дело! Вопрос острый, и прежде чем ставить его на Политбюро, как бы оно ни было уже послушно тогда Г енсеку, надо упредить его лично, и только его. А уж пусть он решает... Андропов, помня судьбу своего предшественника Семичастного, пуще всего боялся потерять доверие Брежнева. Андропов поступил правильно и своего добился: "вопрос согласован", как говорили тогда, "в инстанциях"!
Решено - выполнено. 14 февраля 1974 года в "Правде" и "Известиях" появилось сообщение ТАСС о "выдворении" Солженицына из Советского Союза. Разумеется, именно туда и к тому, о чем шла речь в некоем тайном письме. Так КГБ под руководством Андропова выполнило поручение по Солженицыну.
С академиком дело затянулось надолго. Дело в том, что многие (и лучшие) свои годы Сахаров работал в области атомного оружия, которую опекал Берия. Жил тогда молодой академик и трижды Герой Социалистического Труда в закрытых городках под усиленной охраной. Кстати, Берия его очень любил и называл его Андрюшей. Итак, по незыблемым советским понятиям, Сахаров был "носителем секретов", да еще каких! В общем, это так и было. Да, его милая женушка, выезжая за рубеж, передала все, что помнила и понимала, но мозг-то Сахарова она вывезти все же не могла. Итак, этот самый "мозг", пусть уже малость помутившийся, был "невыездным".
А тут еще давление на советское руководство постоянно оказывалось. Нет-нет, клеветническая буржуазная пропаганда руководство не беспокоила ничуть, дело в ином. Некоторые видные советские граждане позволяли себе. ну, почтительно, конечно, однако напоминать о стесненном академике. Одним из них был П.Л. Капица, известнейший в мире ученый-физик и авторитетнейший член Академии наук. Он всю жизнь отличался независимым характером, даже в некотором отношении со Сталиным, что позволяли себе очень и очень немногие. Был он типичный русский либерал, как и большинство ученых, полагая из собственного опыта, что без свободы мнений наука развиваться не может. Действительно, наука не может, однако понятие "свобода" в гражданском смысле куда сложнее и противоречивее. Капица этого не понимал и написал пространное письмо Андропову в защиту Сахарова. Письмо длинное и, честно говоря, пустоватое, полное общих либеральных понятий. Приведем лишь заключительный абзац: "Мы ничего не достигли, увеличивая административное давление на Сахарова. В результате их инакомыслие только все возрастает, вызывая отрицательную реакцию даже за рубежом. Я не могу себе представить, как еще мы предполагаем воздействовать на инакомыслящих ученых. Если мы собираемся еще увеличивать методы силовых приемов, то это ничего отрадного не сулит. Не лучше ли попросту дать задний ход?".
Разумеется, потомственный русский интеллигент Капица не был "Люсей Б.", он это письмо не направил в "самиздат", не передал иностранным корреспондентам. Андропов понял это и совершил поступок, весьма необычный для его замкнутой жизни: он ответил Академику письмом. Тоже личным. Приводим его полностью:
"Уважаемый Петр Леонидович!
Semandropov
Внимательно прочитал Ваше письмо. Скажу сразу, оно меня огорчило. Огорчило смешением некоторых философских и политических понятий, которые смешивать никак нельзя... Первый принципиальный вопрос. Он касается оценки инакомыслия... Как я понимаю, Вы поднимаете философский вопрос о роли идей в развитии общества. Если это так, то правильнее было бы, очевидно, говорить о роли передовых и реакционных идей, а не использовать термин, который по воле или вопреки воле автора сглаживает это различие, берет в общие скобки качественно различные явления в общественной жизни. Как коммунист я, естественно, признаю только конкретный подход к любым идеям и явлениям в области политики или культуры и могу оценивать их лишь с точки зрения того, являются ли они прогрессивными или реакционными. Поддерживая прогрессивные идеи, коммунисты всегда боролись, борются и будут бороться против идей реакционных, которые тормозят общественный прогресс. Что же касается Ваших утверждений, что Сахаров наказан за "инакомыслие", то, очевидно, Вы стали жертвой чьей-то недобросовестной информации. Известно, что в нашей стране не судят за "инакомыслие", и советский закон не предписывает всем гражданам мыслить в рамках каких-то однозначных стереотипов. Почитайте высказывания по этому поводу Леонида Ильича Брежнева. Он неоднократно подчеркивал, что у нас не возбраняется "мыслить иначе", чем большинство, критически оценивать те или иные стороны политической жизни. "К товарищам, которые выступают с критикой обоснованно, стремясь помочь делу, - указывал Леонид Ильич, - мы относимся как к добросовестным критикам и благодарны им. К тем, кто критикует ошибочно, мы относимся как к заблуждающимся людям". Так обстоит дело с "инакомыслием".
Третье. Касаясь фактической стороны вопроса о Сахарове и Орлове, хочу сказать следующее. Академик Сахаров, начиная с 1968 года, систематически проводит подрывную работу против Советского государства. Он подготовил и распространил на Западе более 200 различных материалов, в которых содержатся фальсификация и грубейшая клевета на внутреннюю и внешнюю политику Советского Союза.
