Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6356 ( № 4 2012)
Пёрл-Харбор: 70 лет спустя
Пёрл-Харбор: 70 лет спустя
ТЕЛЕВОСПИТАНИЕ
До Гонолулу (десять часов лёту из Нью-Йорка) я добрался как раз в те дни, когда все Гавайи - да что Гавайи, вся Америка! - торжественно отмечала 70-летие знаменитой и трагической для США бомбёжки военно-морской базы Пёрл-Харбор японскими лётчиками-камикадзе. Казалось бы, какие могут быть торжества по поводу гибели целого военного флота, тем более, по уверению многих американских СМИ, президент Рузвельт располагал информацией о готовящейся атаке, однако не счёл нужным подать сигнал тревоги. Какие торжества, если первая радиолокационная станция на Гавайях своевременно засекла армаду японских самолётов, но из-за отсутствия связи молодому сержанту пришлось полчаса мчаться на велосипеде до ближайшего посёлка, чтобы позвонить в штаб флота по телефону-автомату, но там ответили, что речь, видимо, идёт о двенадцати американских истребителях, возвращающихся на гавайскую авиабазу после ремонта на материке. Какие торжества, если японский авианалёт на Пёрл-Харбор оказался суперуспешным, превратив бухту в огненный ад, а одна из авиабомб пробила верхние палубы линкора "Аризона" (в США линкорам давали названия штатов, а авианосцам теперь присваивают имена президентов) и прямиком угодила в пороховой погреб, отчего случился взрыв немыслимой силы - "Аризона" пошла ко дну за 9 минут, и вот уже 70 лет из воды торчит лишь проржавевшая верхушка её орудийной башни - главного экспоната музея "Пёрл-Харбор".
Более того, какое торжество, если сегодня Гавайи оккупированы несметными полчищами японских туристов, считающих своим непременным долгом посетить этот музей, посмотреть документальный фильм об американской катастрофе и о дне своего японского триумфа, а потом подплыть на катере к лежащим на дне останкам "Аризоны". Кстати, накануне 70-летия бомбёжки Пёрл-Харбора к обычному и нескончаемому потоку японских туристов прибавились сразу три огромных круизных лайнера, прибывших в Гонолулу под флагом Страны восходящего солнца.
И тем не менее[?]
Пока некоторые наши тележурналисты под лозунгами "переосмысления истории" и "поиска новых фактов", мягко говоря, наводят тень на славные страницы сражений в годы Великой Отечественной войны, американцы открыто, откровенно, ничуть не смущаясь и, кстати, не переиначивая историю, очень активно, очень широко используют боевое прошлое своей страны в целях патриотического воспитания молодёжи.
На 70-летие бомбёжки Пёрл-Харбора власти привезли десятки школьных духовых оркестров чуть ли не со всего Западного побережья страны. Самое крупное в мире военно-морское командование США, дислоцированное на Гавайях, в самом центре Тихого океана, использовало всю свою парадную мощь, чтобы создать атмосферу праздника. В Гонолулу собрали всех ныне здравствующих ветеранов Пёрл-Харбора - они прикатили в новейших электрических инвалидных колясках и раздавали тысячи автографов мальчишкам и девчонкам. Об огромном числе флагов и прочих элементах оформления бывшей военно-морской базы и говорить не приходится.
Впрочем, почему бывшей? Здесь и сегодня швартуются военные топливозаправщики, а неподалёку возвышается гигантский белый шар самого большого в мире плавучего радара для системы ПРО, бросившего якорь на Гавайях для профилактического ремонта. Отсюда, с Гавайев, недавно стартовала экспериментальная сверхскоростная ракета ПВО. И прямо за Пёрл-Харбором раскинулся самый дорогой в мире аэродром - насыпная, отвоёванная у океана супердлинная, резервная, третья по счёту посадочная полоса для космических "Шаттлов".
Но как поражение семидесятилетней давности можно превратить в торжества и праздник патриотизма?
Да всё дело в верной расстановке акцентов. Наши "кладбищенские" телекопатели выискивают факты, принижающие подвиги отцов и дедов, а в США поступают наоборот. Объективно предъявляя цифры пёрл-харборских потерь и не принижая масштабов той беды, американские пропагандисты, включая всех журналистов, сделали упор на других фактах. Во-первых, - несётся со всех сторон - весь флот, кроме трёх кораблей, был восстановлен и возвращён в строй уже через четыре (!) месяца. А во-вторых, четыре из шести японских авианосцев - вот макет одного из них с десятками самолётов на верхней палубе, которые атаковали Пёрл-Харбор с дистанции 230 километров, - были уничтожены американскими подлодками в середине 1942 года у острова Мидуэй. Возмездие не заставило себя ждать! Ура!
Однако и этого мало. Только в 1945 году американцам удалось наконец выследить японского адмирала Ямамото, который командовал нападением на Пёрл-Харбор, и самолёт, на котором он летел, был уничтожен. Прощения за катастрофу американского флота не было никому[?]
Там же, в Пёрл-Харборе, я познакомился с Гербертом Уотервоксом, 95-летним ветераном в инвалидной коляске, который раздавал листовки с описанием своей боевой биографии. Наша встреча оказалась для Уотервокса, да и для меня тоже, в некотором смысле знаменательной. Ведь рядом с фотографией молодого бравого моряка, каким был Герберт в 1941 году накануне бомбёжки Пёрл-Харбора, было помещено и другое фото, запечатлевшее его братание с русскими солдатами на Эльбе. С тех пор всех русских, с которыми на Гавайях ему приходится нечасто встречаться, Уотервокс, простите за тавтологию, приветствует словом "Привет!". А знаменитое гавайское "Алоха", вобравшее в себя и радость встречи, и самые добрые пожелания здоровья, Уотервокс забавно ассоциирует с русским именем Алёха, которое услышал когда-то на Эльбе.
Конечно, мы сфотографировались на память. А позднее я увидел в музее Пёрл-Харбора те самые фото с листовки Уотервокса. Кстати, именно Герберт разъяснил мне смысл слова "Тора!", которым открывается музейная экспозиция. Оказывается, японские лётчики, отбомбив гавайскую бухту, посылали в эфир победный пароль "Тора! Тора! Тора!", что означает "Тигр! Тигр! Тигр!". А ещё старый воин посоветовал мне повнимательнее приглядеться к линкору "Миссури", который встал на вечную стоянку метрах в двухстах от затопленной "Аризоны". Именно на палубе "Миссури" был подписан акт о капитуляции Японии во Второй мировой войне. Вот так на пару они и вошли в историю как бы кильватерным строем: сперва затопленная "Аризона" - символ первого поражения, а затем надраенный до зеркального блеска линкор "Миссури" - знак окончательной Победы.
А на берегу бухты Пёрл-Харбор, что в переводе означает "Жемчужная гавань", помимо военных почестей погибшим один за другим, звонко выдувая медь оркестров и под неусыпным "надзором" десятков телекамер, вышагивали в полувоенной форме мальчишки и девчонки, безмерно счастливые от того, что им довелось участвовать в столь памятном, историческом для них событии - праздновании (да, да, праздновании!) 70-летия бомбёжки американского Пёрл-Харбора японскими камикадзе. И, честно скажу, мысленно я снимал шляпу перед американцами, умеющими даже свои поражения использовать как мощный стимул для патриотического воспитания молодёжи.
Анатолий САЛУЦКИЙ
А Толстой ли это был?
А Толстой ли это был?
А ВЫ СМОТРЕЛИ?
Этот вопрос в ночь на пятницу задавали себе и телезрители, и участники дискуссии, пришедшие на "Закрытый показ" фильма Майкла Хоффмана "Последнее воскресение". Ведущий несколько раз задавал собравшимся один и тот же вопрос: если бы героями этой истории любви были не Лев Николаевич и Софья Андреевна, а какие-то другие пожилые люди, понравилось бы вам увиденное, но однозначного ответа так и не получил. Возможно, потому, что и фильм неоднозначен.
Первые пятнадцать минут Лев Николаевич жутко раздражал - не таким мы представляли себе великого Толстого. Но актёры играли прекрасно, и в конце концов я увлеклась, прощая иностранцам то, что было бы непростительно для русского режиссёра. Кудахтанье вспоминающей молодость Софьи Андреевны, ответное кукареканье перешедшего восьмидесятилетний рубеж Льва Николаевича. Крестьян, занимающихся на поляне какой-то восточной гимнастикой, прекрасную тёплую солнечную погоду в день смерти Толстого, слишком откровенную постельную сцену с Машей и Булгаковым, секретарём Льва Николаевича. Фильм делался для западного зрителя, и, чтобы он его смотрел, возможно, нужны были и вторая любовная линия, и оголтелая борьба за наследство, и стрельба. И всё же была в фильме и попытка понять этих русских. Деликатное отношение к нашей истории отметили все участники дискуссии. Потомки Льва Николаевича Владимир и Пётр Толстые, писатель Алексей Варламов, режиссёр Александр Адабашьян, актёр Сергей Шакуров, литературоведы Лев Аннинский, Павел Басинский, Марина Суровцева и другие.
