Газета Завтра Газета - Газета Завтра 340 (23 2000)
Брянцы про мчащегося человека говорят: "Побег, как босый волк". В их говоре "босый волк" — это волк после весенней линьки, сбросивший тяжелую зимнюю шерсть, ставший легче и быстроходней.
У Лихачева брат Игоря, Всеволод — буй тур, в объяснительном переводе "буйный тур". Но по-брянски буй — большой, могучий. Когда автор "Слова" подчеркивает его отвагу, то дважды называет "яр туре". По телосложению Всеволод — настоящий богатырь.
Не гнушаясь выдумкой, Лихачев без стеснения вводит в заблуждение читателей. Игорь, прятавшийся от погони в прибрежных зарослях, благодарит Донец за то, что "стрежаше (стерег) его гоголем на воде, чаицами на струях (на стремнинах), чрьнядьми на ветрах". Как и Лихачев, его предшественники не понимали диалектизма "чаицы". Думали, что это "чайки". Удивлялись, как чайки стерегли покой Игоря на стремнинах, на быстром течении, когда они и плавать не умеют.
Некоторые предлагали перестановку: "чернядями на струях, чайкими на ветрах". Ошибка простительная, старались соблюсти истину. Лихачев беззастенчиво пишет: "Чайки... очень пугливы и издали замечают приближение человека". А Брем называет чайку полудомашней птицей. Она совершенно не боится человека. Ворует рыбу из ведерка зазевавшегося удильщика, идет за плугом, выклевывая червячков.
Чтобы усилить правдоподобие своей выдумки, Лихачев в древнерусском тексте вместо "чаицы" пишет "чайцы", прекрасно зная, что буква "й" появилась на шесть веков позже. Но "чаица" по-брянски — "чибис". Очень бдительная птица. А. Брем замечает, что "осторожность чибиса делает ему честь, но огорчает охотника".
Я осветил лишь мелкие лукавства академика. Есть грехи и покрупнее.
У добросовестно учившихся в 8-м классе отложилась в памяти первая фраза "Слова": "Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о пълку Игореве, Игоря Святъславлича". И перевод Лихачева: "Не пристало ли нам, братья, начать старыми словами печальные повести о походе Игоревом, Игоря Святославича?" Фраза и перевод неверны. Переписчик пропустил в оригинале прямое дополнение. Лихачев в переводе допустил произвол.
Для восстановления грамматического и смыслового порядка в предложении, открывающем поэму, надо было вернуть на место пропущенное прямое дополнение. Что начать: слово, песнь, повесть? К счастью, в следующем предложении имеется подсказка-улика: "Начати же ся тъи песни по былинам сего времени, а не по замышлению Бояню". Какой "той песни"? А что называлось в первом предложении. Итак: "Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий песнь о пълку Игореве, Игоря Святъславлича".
Лихачев особо не мудрствовал. Нет прямого дополнения? Сделаем. Разрушил словосочетание "старыми словесы трудных повестий", оторвал "трудные повести", стоявшие в родительном падеже множественного числа, изменив падеж, превратив в прямое дополнение. Не решился заодно множественное число заменить на единственное. Упущение. И потонул в несуразностях. Сплошные казусы.
Первое. Автор об одном-единственном походе почему-то собирается сочинять несколько повестей. Хватило бы одной любого объема.
Второе. Удивляет выбор жанра. Дружинный певец не мог создавать плаксивые печальные повести. Попробовал бы он их исполнить своим боевым товарищам под переборы гуслей. Лихие рубаки, любители веселья, вина и женщин, его бы побили. У него героическая песнь.
Третье. Если автор твердо намерен петь по-новому, то зачем поминать ненужные ему "старые слова"? Тут явно что-то не так, и "старые словесы", яростно отвергаемые, имеют другое значение.
Четвертое. Почему предложение трактуется как вопросительное? Он не колеблется с выбором, автор "Слова". Опять невежество академика. Он считает частицу "ли" только вопросительной, она же в XII веке могла быть и утвердительной. Именно как "же" переводят ее в диалоге Игоря с Донцом (правда, бедовый Лихачев заменяет ее в оригинале на "ти"). Как "же" понял ее здесь Пушкин с его чутьем.
И, наконец, пятое. Совершающему подлоги Лихачеву не хватает мужества идти в них от конца, из-за чего он сразу же уличается. Не решился поменять в "повестях" неуместное после перелицовки фразы множественное число на единственное. Сделав предложение вопросительным, оставив отрицание "не", а оно ломает вопросительную интонацию. Всякий нормальный человек спросит без него: пристало ли, следует ли?
Вот сколько ляпсусов в одном первом предложении образцового текста Лихачева. Встав на неправедный путь приспособления текста к своему далеко не бесспорному пониманию, он вынужден и дальше совершать подлоги. Вторая фраза поэмы ясная, легкая для перевода, но, исказив первую, Лихачев не может нормально перевести и вторую.
Оригинал: "начати же ся тои песни по былинам сего времени, а не по замышлению Бояню".
Лихачев: "Пусть начнется же песнь эта по былинам нашего времени, а не по замышлению Бояна".
Об идентичности текста оригинала и перевода не может быть и речи. "Та песнь" стала "этой", дательный падеж уступил место именительному, добавлено отсутствующее в оригинале "пусть". Причина понятна: Лихачев не восстановил в первом предложении "песнь" и назвать ее во втором "той" нелогично. Приходится ловчить.
АНАЛОГИЧНЫЕ ИЛИ ПОХОЖИЕ ОШИБКИ делали и предшественники Лихачева. Но они честно заблуждались. Академик пошел дальше. Свою извращенную трактовку решил "доказать". Идя на заведомые подлоги, сознательно вводя в заблуждение ради престижа непогрешимого авторитета. Расскажем подробней.
Энциклопедия "Слова о полку Игореве" под редакцией верного лихачевца О.В.Творогова источает восторги "Объяснительному переводу" Д.С.Лихачева. На самом деле, это кощунство, средство для любого произвола над оригиналом, при помощи которого легко доказать, что угодно. Настаиваю на запрете перепечатки этой иезуитской выдумки. "О.п." разбит на главки, каждая снабжена аннотацией. Ограничимся главкой I. Важен принцип: "Автор "Слова" отказывается начать свое повествование (первый подлог. Неуместные своими тональностью и множественным числом "печальные повести" заменяются на удобное нейтральное "повествование". Только по какому праву?) в старых выражениях (второй подлог: автор отказывается от "старых словес" вместе с "трудными повестями", Лихачев их разделил) и хочет вести его ближе к действительным событиям своего времени (академик не знает, что "печальные повести" были современными, посвящались оплакиванию неудачи похода Игоря. Они содержали "старые словесы" — отнюдь не "старые слова" и не "старые выражения". Ему это недоступно); он характеризует старую (очередной подлог, "замышление" в оригинале эпитета "старое" не имеет) поэтическую манеру Бояна". Перевод: "Не пристало ли нам, братья, начать старыми (старинными) выражениями горестное повествование (а это героическая песнь) о походе Игоревом, Игоря Святославича? — (Нет) начать эту песнь надо, следуя за действительными событиями нашего времени, а не по (старинному) замышлению (способу, плану, приему) Бояна...”
Лихачев вообразил, что таинственные "старые словесы" — элемент поэтической манеры ("замышления") Бояна и буквально за волосы тащит их из первого предложения во второе. "Старые словесы" сделал "старинными", "старинное" у него теперь и "замышление", которое и старым никогда не было. Дикий произвол. Финита: "Боян... свои вещие персты на живые струны возлагал; они же сами собой (без всяких усилий, в привычных старых выражениях, "старыми словесы") князьям славу рокотали".
Цель достигнута, "старые словесы" намертво примонтированы к "замышлению Бояню". Мнение Лихачева известно. Посмотрим, как объясняют "старые словесы" научные справочники. С большим уважением отзываются отечественные филологи о словаре-справочнике "Слова о полку Игореве". Его составительница В.Виноградова перед моим докладом в Институте русского языка АН СССР выразила возмущение (прислала письменный отзыв из Ленинграда), что я в своих публикациях не использую ее справочник. Я ответил, что из детских штанишек давно вырос, знаю неизмеримо больше Виноградовой.
Смотрим хваленый справочник: "старый" — 2. Давно известный, давно знакомый: Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о пълку Игореве, Игоря Святъславлича"! Повторение лихачевского мнения с неожиданным "!" вместо "?" В статье по лексеме "слово" — "склад речи, манера выражения". И опять цитирование все того же неверного перевода Лихачева.
Виноградова могла не знать истину, писала в 1978 году. В 1987 году после 20 лет борьбы с лихачевцами я фантастическим тиражом 980 тыс.экз.(!) напечатал свой перевод, где опровергнуты все ошибки, вымыслы, перелицовки и подлоги академика. Какова реакция лихачевцев? Гробовое молчание. Хуже того, энциклопедия "Слова о полку Игореве", разбирая 147 переводов поэмы в 1995 году(!), включая малограмотные, курьезные и даже неизданные, моего "не заметила".
