Газета Завтра Газета - Газета Завтра 11 (1215 2017)
Но постепенно духов смерти истребляет "радиация жизни". Кампучия, как больной, впервые увидевший солнце после тяжких страданий, обретает радость бытия. Буйволица рожает детёныша, и все, кто рядом, затаив дыхание, наблюдают за этим сакральным действом, будто на свет после непрерывной череды смертей является первая жизнь. Крестьяне собирают первый после великих потрясений урожай, и на рисовых зёрнах начертано всё знание о Кампучии, о её прошлом, настоящем и будущем. Выживший бонза принимает Белосельцева в восстановленном буддийском храме, куда вестником неведомого Бога залетает дивная бабочка.
С вьетнамскими войсками Белосельцев участвует в разгроме полпотовской партизанской базы. Уничтожаются вражеские солдаты, боевая техника и даже полевой госпиталь с беспомощными ранеными. Этот разгром — последний акт духов смерти. Им больше не за что ухватиться в этой цивилизации. В мировоззрении кхмеров "отсутствует категория ненависти": "если у зла отнять почву, не сопротивляться ему, то оно постепенно погаснет, как огонь без дров". Кхмеры не стремятся отплатить за смерть смертью, они вытесняют из себя тьму. Как начало новой эры, они встречают Новый год. На праздничные улицы города, такими зримыми и осязаемыми, с ними выходят близкие, погибшие от голода и болезни, пули и пыток.
И через все эти события тянется железная дорога. Она становится для Белосельцева не просто стратегическим объектом, но лентой времени, на которой отмерена его жизнь и жизнь всего человечества. По этому полотну из века в век, из цивилизации в цивилизацию несётся заблудившийся трамвай. Он может сойти с рельсов, дать обратный ход или развернуться. Он всегда появляется так же внезапно, как и исчезает. Белосельцев должен отследить маршрут трамвая, восстановить повреждённую колею истории, чтобы на конечной станции постичь тайну мироздания.
Железная дорога делит жизнь самого Белосельцева на будущее и настоящее. По одну сторону — бытие, по другую — инобытие: "Дорога была мерой его жизни, и то, что было справа, состояло из осуществлённой её части, из яркой канвы случившихся событий и дней, а то, что слева, — из невнятных бесцветных образов, в которые, как краска в пустые контуры, втекало его бытие".
В кампучийской гостинице Белосельцев явственно ощутил за собой слежку. Но то был не контрразведчик врага, не опытный, изворотливый противник. За майором Белосельцевым из будущего следил генерал Белосельцев. От такой слежки не скрыться, от такого соперника не уйти: "Личность его раздвоилась. Одна половина пустилась в странствия по военным дорогам, в яростной напряжённой борьбе, среди грохотов и затмений мира, вдоль этой насыпи в джунглях. А другая движется над ней в высоте, среди белых облаков и видений, обретая загадочный опыт неизъяснимых знаний и чувств, созвучных бессловесной молитве. Эти два двойника, пройдя по огромным кругам, встретятся в старости. Сойдутся, узнают друг друга, сложат воедино свой опыт, обретут полноту".
Кампучия сделала Белосельцеву прощальный подарок — тотемное существо. Бабочка, пойманная в азиатской стране, преодолела время и пространство и оказалась в коллекции отставного советского разведчика, пережившего свою страну: "Между ним и бабочкой уже возникло таинственное поле, соединяющее две жизни, сочетающее эти жизни не напрямую, а через множество посредников — придорожный цветок, звезду поднебесную, смерть одной из них".
Покой одинокого стареющего Белосельцева, пространство его холостяцкой квартиры нарушила Дарья Княжая, которую он спас на московской улице от пьяных хулиганов. Дарья возникает перед Белосельцевым, никогда не имевшим семьи, Божьим даром на склоне лет. В его размеренную, однотонную жизнь Дарья вносит новые ритмы и цвета. Люди разных возрастов и эпох, они становятся друг для друга открытием. Опыт Белосельцева и наитие Дарьи, сливаясь, открывают обоим новые смыслы. У Белосельцева происходит "счастливая потеря памяти": из его воспоминаний стираются картины гибели и страданий, остаются в них лишь сказочные впечатления очарованного странника.
Москва, так хорошо знакомая Белосельцеву, открывается новыми гранями, будто он посмотрел сквозь цветное стекло и впервые увидел парки с каруселями и аттракционами. Белосельцев уподобился герою русских сказок, отведавшему молодильных яблок, окунувшемуся в три котла и в одночасье превратившемуся в добра молодца.
Речной трамвайчик и ресторан-поплавок, модный показ и выставка русских авангардистов с "Красным конём" и "Чёрным квадратов", Дашина дача, где она вкладывает в уста Белосельцеву спелые вишни, как запретные плоды — всем этим наполняется жизнь героев. Между ними разгорается набоковская страсть. К Дарье Белосельцев устремляет всю нерастраченную нежность, все мечты о счастливой семье. Через Дарью он получает прощение за всех, кого когда-то обидел, разочаровал, не уберёг.
Но в романе возникает ключевой прохановский мотив ускользающей женщины. Женщина подобна кончику лисьего хвоста: только представил его, и он уже скрылся из твоей фантазии. Женщина — мираж, что манит возможным счастьем и сокрушает счастьем неслучившимся. Женщина — открытая рана, которая постепенно, но мучительно заживает, оставляя алый рубец.
Чистый источник жизни Белосельцева очень скоро оказывается отравлен. Свет и тьма вновь вступают в противоборство, и теперь радиацию жизни сменяет радиация смерти, будто когда-то давно он всё же вдохнул на азиатской земле, как бациллу, смертоносный дух, который теперь проснулся, чтобы уничтожить уже не цивилизацию, а отдельную жизнь.
Дарья не раз признаётся Белосельцеву, что чувствует это разрушающее излучение, что в ней живёт ген колдуньи, что на ней лежит родовое проклятие, что её одолевает неизлечимая болезнь: "Её болезнь коренилась не в тканях плоти, не в расстройстве органов, не в дефекте сознания. Её болезнь коренилась в Солнце, в Луне, в гравитационных полях Вселенной, в древнем недуге сотворённой жизни, в которую из мироздания упала малая ядовитая капля". Чёрная лава вырывается из её сознания, когда они с Белосельцевым на Поклонной горе наблюдают солнечное затмение. Неведомый Бог одождил на землю огнь и жупел. И если много лет назад Белосельцев видел в Кампучии гибель, пришедшую из-под земли, то теперь он её узрел посланной с неба. Так кампучийская и московская части романа зеркально отразили друг друга: в первой показан путь от гибели к возрождению, во второй — от жизни к умиранию.
После затмения Дарья с упоением листает подаренный Белосельцевым альбом Босха, откуда по квартире генерала расползаются мерзкие существа из "Сада земных наслаждений". А дальше будет выставка современного искусства с монструозными экспонатами, откуда Дарья, как похищенная Европа, уедет с молодым художником. А дальше попытка самоубийства и сумасшедший дом. Белосельцев попытается исцелить её бабочками, собранными на разных континентах, составит в подарок отдельную коллекцию: соберёт в ней солнечные лучи Европы, Азии, Южной Америки и Африки. Но это сияние не достигнет Дарьи: после выписки мать увезет её из Москвы, навсегда разорвёт тонкий луч света между дочерью и Белосельцевым.
Время вновь замедлит свой ход. Вернутся одинокие раздумья. Белосельцев, как герой старинной казачьей песни, всю жизнь гулял охотником в островах, ловил знание, как зверя в капкан, а на склоне лет встретил большую любовь: "Он, охотник, разведчик, посланный Господом Богом с секретным опасным заданием — разведать, что же такое жизнь, из каких основ и законов она состоит, по каким дорогам она пролегает, какие угрозы мирозданию в ней таятся". Война и любовь подобны двум кладезям, воду из которых надо слить в один кувшин и, испив, поразиться силе этого совокупного знания.
Гоняясь за истиной по всему свету, Белосельцев думал, что главное — отыскать матрицу, найти тот универсальный оттиск, что во все времена и по всему миру множит войны. И если отыщешь матрицу войны, то непременно постигнешь истину. Но среди множества войн, среди бурлящих континентов никак не возникал универсум. И только в зрелости отставной генерал осознал, что для полноты матрицы нужно сложить войну земную с войной небесной.
Мироздание имеет два полюса — полюс "Красного коня" и полюс "Сада земных наслаждений". На одном вечная Родина и райские смыслы, гармония и справедливость, вера в чудо и чистоту. На другом — адские силы, разрушение, скверна. "Чёрный квадрат" — тонкая грань между двумя этими мирами, хрупкая седьмая печать из Апокалипсиса, в любой момент готовая надломиться, "краткое, в доли секунды, мгновение, отделяющее земную жизнь от Жизни Вечной". Чёрный квадрат — и есть матрица войны, скрывающая подлинный смысл бытия, который "в стремлении к небу, в обретении русского Рая, где пуля обратится в свечу, рана — в алую розу, шинель — в белоснежную ризу". И если "выбелить чёрный квадрат", то матрица может измениться, и множиться будут уже не войны, а нечто светоносное, преодолевающее смерть.
