Владимир Губарев - Зарево над Припятью
– Сколько людей находится в зоне АЭС?
– На эту встречу мы приехали из Чернобыля, – говорит вице-президент АМН СССР Л. А. Ильин. – На промплощадке сейчас работает много людей. Одни обслуживают первый, второй и третий блоки, другие ликвидируют последствия аварии на четвертом, третьи уже начали дезактивацию станции. Это рабочие и инженеры, физики и химики, военнослужащие и медики. Ведется постоянный дозиметрический контроль. Все, кто находится в зоне АЭС, обеспечены средствами индивидуальной защиты. Как председатель Национальной комиссии по радиационной безопасности, могу со всей ответственностью сказать, что мы ведем жесткий контроль, исключающий переоблучение персонала и всех, кто сейчас в Припяти.
– Какова радиационная обстановка в зоне?
Отвечает председатель Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды Ю. А. Израэль:
– Там не везде радиация одинаковая. В большинстве районов она не превышает допустимых норм. Но задача состоит в том, чтобы надежно обеспечить безопасность людей, поэтому они были эвакуированы из зоны. В Киеве органы контроля работают постоянно, причем не только во время аварии, но и до нее. Фон несколько повышался, но ни разу – подчеркиваю: ни разу! – уровень радиации не приближался к тем значениям, которые угрожали бы здоровью человека. Аналогичная картина в Гомеле. За последние дни радиоактивность уменьшилась в 2,5-3 раза.
– Я могу добавить, – говорит Л. А. Ильин, – что все уровни радиации, которые фиксировались в Киеве и других городах, по воздействию на человека совершенно безопасны. Каждый из нас при рентгеноскопии зубов или желудочно-кишечного тракта получает несравненно большую дозу.
– Когда люди вернутся в свои дома?
– После всех работ по ликвидации аварии, – отвечает А. П. Ляшко. Необходимо провести дезактивацию почвы, домов, квартир и так далее. Это очень большая работа. Она уже началась, но когда именно завершится, пока трудно сказать.
– Существует ли опасность загрязнения Днепра и Черного моря?
– Даже в районе Припяти уровень находится в пределах нормы, – отвечает Ю. А. Израэль. – Контроль мы ведем тщательно, пробы берутся каждый час. Это ситуация на сегодняшний день. На случай дождей обваловываются берега: насыпается вал, укладывается торф для фильтрации воды. Очень многие работы в зоне ведутся с целью предотвращения самых разных ситуаций. Да, это подстраховка. Но речь идет о безопасности. А следовательно, лучше сделать больше, чем что-то упустить.
Днепр на всем протяжении и, конечно же, Черное море не получили никаких радиоактивных добавок.
…Встреча в Совете Министров Украины помогла журналистам из многих стран по-новому увидеть события па Чернобыльской АЭС. Они убедились, что борьба с ликвидацией аварии ведется не только мужественно, но и продуманно. Неожиданности, непредвиденности ситуации теперь уже не должно быть…
Вновь с Михаилом Одинцом и Альбертом Назаренко – моими коллегами по «Правде» – поехали в штаб по ликвидации аварии. Встретились там с академиком Е. Велиховым.
– Реактор поврежден. Его сердце – раскаленная активная зона, она как бы "висит", – пояснил ученый. – Реактор перекрыт сверху слоем из песка, свинца, бора, глины, а это дополнительная нагрузка на конструкции.
Внизу, в специальном резервуаре, может быть вода…
Как поведет себя раскаленный кристалл реактора? Удастся ли его удержать или он уйдет в землю? Никогда и никто в мире не находился в таком сложном положении: надо очень точно оценивать ситуацию и не сделать пи единой ошибки… Направление борьбы с разбушевавшимся реактором было выбрано верно. Вода из-под реактора откачана, пробурены скважины, создана "зона охлаждения", которая отбирает тепло у реактора. Идет подготовка к его захоронению. Неожиданностей уже не предвидится…
Город реакторов (репортаж второй)Своим рождением «Арбус» (Арктическая блочная установка) «обязан» северной тундре, таежным дебрям, всем тем местам, что удалены от крупных промышленных центров и где живет пока очень немного людей.
Лишь одинокие поселки разбросаны в тайге и тундре. И вовсе не потому, что мало природных богатств хранит в себе земля. Нет железных дорог, пет надежной связи, огромпые пространства еще недостаточно изучены.
И нет самого главного – электроэнергии, которая не только дарит человеку тепло и свет, но и дает жизнь технике, а без нее осваивать новые районы сегодня невозможно.
Да, на севере страны вырастут электрические гиганты, заводы и комбинаты, появятся новые города, но все это начинается сегодня, в наши дни в почву бросаются семена, которые должны дать богатые всходы в будущем.
А пока первопроходцы уходят в тайгу, лишенные мощного оружия электроэнергии. Правда, кое-где есть крохотные электростанции, работающие на жидком топливе.
Они вполне оправданны, но «пища» для них обходится слишком дорого, так как нередко ее доставляют на самолетах.
Атом, вездесущий добрый атом, и здесь произносит свое веское слово.
– Это первая в мире атомная электростанция с органическим теплоносителем, – ведет рассказ начальник «Арбуса» Василий Дмитриевич Тетюков.
Мы стоим на реакторе, и ученый говорит медленно, рисуя на клочке бумаги схемы:
– Около года действовал "Арбус". После самых различных исследований, естественно, обнаружились недостатки. Установка новая, простительно. Я уверен, что она явится прототипом атомных электростанций, которые будут строить в "крайних точках" страны. Почему? По некоторым показателям другие АЭС безоговорочно уступают ей… «Арбус» сравнительно легкий, весит 365 тонн.
Это немного. Самый тяжелый блок – 20 тонн. А это значит, что «Арбус» можно перевезти любым видом транспорта практически в любое место. Если добавить, что он надежен, легко собирается из блоков, прост, удобен, то понятно, почему везде, где требуется не столько много энергии, станция, аналогичная "Арбусу", станет незаменимой…
– Но ведь известно, что АЭС достаточно громоздки, требуют большого труда. Как же удалось сделать «Арбус» легким, компактным?
– Большинство АЭС работает по пароводяному циклу. Вода проходит через активную зону, нагревается и следует в теплообменник, где отдает свое тепло воде второго контура, которая превращается в пар и уже используется для получения электроэнергии. Но вода, «соприкасаясь» с реактором, становится радиоактивной, поэтому весь первый контур приходится окружать биологической защитой. Усложняются конструкции, повышается стоимость атомной электростанции.
– Почему же здесь, на "Арбусе", я не вижу бетонных стен и стальных дверей, так хорошо знакомых каждому, кто хоть раз побывал на атомной установке? Неужели их нет?
– Нет, – подтверждает Василий Дмитриевич, – и не должно быть. Первый контур нерадиоактивен. Даже когда станция включена на полную мощность, это помещение ничем не отличается от остальных. В этом и заключается важная особенность нашего первенца.
В реакторе, казалось бы, все подвержено облучению.
А если есть такое вещество, которое ему не поддается?..
Физики долго пытались найти «безопасный» теплоноситель. Трудились настойчиво, кропотливо, искали несколько лет. И нашли! У признанных ветеранов-теплоносителей – воды, расплавленных металлов и газов – появился соперник: газойль (газовое масло), знакомый нам как дизельное топливо. Оказывается, он почти не активируется при мощной радиации. Конечно, прежде чем направить в реактор, газойль нужно очистить от примесей, в особенности от серы.
Как подчас трудно прийти к довольно простым решениям! Газойль топливо, его назначение – сгорать.
И очень странно, что горючее посылается в самое пекло – к активной зоне, где полыхает "ядерный огонь".
Но как ни парадоксально, газойль выполняет роль прямо противоположную охладителя. Пожарники с опаской посматривали на "Арбус", держа наготове свое снаряжение. Они замучили ученых, излишне часто устраивая тренировки. Но, ко всеобщему удовольствию, установка проработала год и в противопожарном отношении оказалась безупречной…
Итак, нужен чистый газойль. После путешествия по реактору он так же безопасен, как и в начале пути.
И сразу же атомная электростанция приобрела иной вид.
Биологическая защита первого контура исчезла. Если на обычной АЭС трубопроводы из нержавеющей стали, специальные насосы, арматура, то здесь ничего подобного пет. Требования к оборудованию не превышают тех, которых придерживаются на обычном нефтеперегонном заводе. Более того, это оборудование серийно изготовляется промышленностью. Первый контур «Арбуса» собран из деталей, при взгляде на которые и химик, и энергетик признают их своими. А если учесть, что давление паров в 20 раз меньше, чем на водяных АЭС, отсутствует коррозия, то попятно, почему в экономическом соревновании станций небольших мощностей «Арбус» выигрывает.
