Игорь Ефимов - Сумерки Америки
Испаноязычное гетто сильно отличается от афроамериканского и от всех других этнических групп в Америке. Оно возникло и ежегодно пополняется миллионами бедняков, рвущихся в США через южную границу подзаработать на уборке фруктов и овощей, на простых строительных работах, на стрижке газонов и мойке посуды в ресторанах. Плата 10 долларов в час – для них невероятное богатство, о котором они и мечтать не могут у себя на родине. Трудясь с утра до вечера, иммигрант может заработать за сезон несколько тысяч долларов, половину которых он пошлёт домой семье. На оставшееся накупит дешёвой одежды, обуви, электроники и, вернувшись в родные места, станет объектом зависти для односельчан.
Так как половина этих тружеников находится в Америке нелегально, они избегают привлекать к себе внимание, не платят налоги, не пользуются банками и кредитными карточками. Весь заработок они носят при себе, в свёрнутых рулонах или пачках, спрятанных за пазухой. Естественно, находятся среди них и такие, кто, устав собирать клубнику под палящим солнцем, переключается на ограбление соплеменников. Ведь те не посмеют жаловаться в полицию. В Калифорнии трупы зарезанных сезонников, найденные в кустах или придорожных канавах, – дело обычное. Безымянных жертв хоронят за счёт местной администрации. Если же удаётся выяснить имя и адрес в Мексике, объявляется сбор средств для отправки трупа семье на родину[94].
Большинство пришельцев не считает нужным учить английский. Зачем? Добрые гринго, проявляя заботу о них, нанимают переводчиков для работы в больницах, судах, конторах и прочих учреждениях. Второе поколение иммигрантов, подрастая, становится полицейскими, адвокатами, медсестрами, продавцами, клерками, – с ними можно объясняться на своём родном. Объявления, реклама, официальные распоряжения – всё печатается на двух языках. В школах обязательно должны быть классы, где преподавание ведётся на испанском.
В Америке отшумели, ушли в прошлое дебаты по поводу прибытия ирландцев, греков, китайцев, поляков, итальянцев, евреев, японцев, русских. Теперь, когда в спорах всплывает слово «иммиграция», все понимают, что речь идёт о мексиканском нашествии. Одни считают, что его необходимо резко сократить, потому что приезжие занимают рабочие места, которые могли бы занять коренные американцы. Им возражают, указывая на то, что коренные предпочитают скорее жить на пособие по безработице, чем надрываться на жаре, карабкаясь по стремянкам на персиковые или грушевые деревья. На такую работу не идут даже дети иммигрантов.
«Пройдитесь по любому торговому моллу в летние месяцы – вы увидите толпы белых подростков, болтающихся без дела. Им и в голову не придёт подзаработать на сборе винограда, когда родители снабжают их карманными деньгами на развлечения»[95].
Последняя цитата взята из книги Виктора Хэнсона, который уже много лет живёт на «оккупированной территории». Зимой он преподаёт классические языки в университете города Фресно (Калифорния), летом трудится на виноградной ферме, перешедшей к нему от отца и деда. Его печальный опыт жизни бок о бок с пришельцами воссоздан в книге «Мексифорния» очень ярко и трагично.
Главное впечатление: эти люди не хотят и не способны принимать в расчёт все убытки, разрушения, страдания, неудобства, которые их действия причиняют окружающим. Они носятся на старых, разваливающихся машинах, не соблюдая правил движения, не заботясь о сбитых почтовых ящиках, разломанных оградах, искалеченных пассажирах в разбитых ими автомобилях. Часто у них нет никаких документов, так что им легко скрыться с места аварии, бросив свой разбитый рыдван.
Кражи инструментов, продуктов, сельскохозяйственной техники, собранного урожая – повседневное явление. Фермер-профессор Хэнсон уже не обращается к полиции.
Обнаружив пропажу, он на следующий день объезжает окрестные барахолки и обычно находит там украденное, выкупает его за четверть цены. Вор получил с торговца хорошо если одну десятую, но ему довольно и того[96].
Не лучше обстоит дело и в Аризоне. В 1999 году Патрик Бьюкенен посетил 82-летнюю вдову, живущую неподалёку от мексиканской границы. Её ранчо было окружено двухметровой оградой с колючей проволокой наверху. Решётки на всех дверях и окнах подключены к сигнализации. Ложась спать, она кладёт на столик пистолет 32-го калибра. Её сторожевые собаки погибли, потому что кто-то подбросил им куски мяса, начинённые битым стеклом. Грабили её ферму уже около тридцати раз[97].
Виктор Хэнсон часто находит около своего дома или в винограднике всякую рухлядь или мешки с мусором, выброшенные иммигрантами. Однажды он поймал нарушителя и стал укорять его: «Вот тебе бы понравилось, если бы на твоей земле творили такое?» Но мексиканский подросток, видимо, уже накачанный в школе «прогрессивными» интерпретациями новейшей истории, заявил ему: «А это не твоя земля. Вы украли её у мексиканцев. Скоро мы всё отберём обратно»[98].
Возможно, эта угроза исполнится в обозримом будущем. Во всяком случае, перепись 2000 года показала, что впервые белое население в Калифорнии превратилось в меньшинство. В 1990-е годы общая численность выросла на три миллиона, а белых стало на полмиллиона меньше. Рождаемость среди мексиканцев очень высока, иметь много детей – предмет гордости для мужчины. Некоторые надрываются на работе, чтобы поддерживать не одну, а две семьи, оставшиеся в Мексике[99]. Ну, а если беременная мексиканка ухитрится пересечь границу, ей будет предоставлена возможность бесплатно родить в американской больнице и её дитя тут же автоматически получит права американского гражданина.
К мексиканским иммигрантам пристало прозвище «чикано». Первоначально оно было презрительным, но постепенно трансформировалось в обозначение этнической принадлежности, которой можно гордиться. В списке курсов, предложенных Университетом Калифорнии в Санта-Барбаре на 2001–2002 год, 64 содержат слово «чикано»: «Чикано феминизм», «Рабочие чикано», «Политическая организация чикано», «Танцы чикано», «Угнетение чикано» и так далее. Курсов, освещающих Американскую войну за независимость или Вторую мировую войну, нет вообще[100].
Помогать своим – естественный импульс поведения любого человека. Не следует удивляться тому, что президент Обама, сам сын незаконного иммигранта, мусульманина из Кении, в ноябре 2014 года пошёл наперекор Конгрессу и издал указ, облегчающий въезд и адаптацию в Америке миллионам мексиканцев и южноамериканцев. Но есть тут и прямой политический расчёт. Испаноязычное гетто, так же как и афроамериканское, всегда голосует за демократов. Например, победа Клинтона в 1996 году вряд ли была бы возможна без их голосов. И это именно он повесил Медаль свободы на грудь Марио Обледо, возглавляющего Лигу испаноязычных жителей США, – того самого, который открыто заявил в одной из речей: «Калифорния станет мексиканским штатом. Мы будем контролировать все учреждения. Если кому-то это не нравится, может уезжать»[101].
Невольно в сознании всплывают пугающие исторические параллели. Вот в начале 370-х годов по Р. X. добрый римский император Валент откликнулся на просьбы кочевников-вестготов, принявших христианство, разрешил им, предварительно разоружившись, переправиться через Дунай (река пошире, чем Рио Гранде), расселяться на Балканах. И что же? В 378 году они восстали, завладели арсеналами с оружием, в страшной битве под Адрианополем разбили римлян, убили доброго императора, а тридцать лет спустя штурмом взяли тысячелетний неприступный Рим.
Я кончаю эту главу в те дни, когда по стране катится новая волна массовых протестов. Теперь – по поводу гибели от рук нью-йоркских полицейских чернокожего безработного, промышлявшего незаконной торговлей сигаретами на улице. Он уже арестовывался много раз, не хотел снова идти в тюрьму и оказал сопротивление при аресте. Во время последовавшей свалки один из полицейских применил захват шеи, и несчастный астматик умер в больнице от сердечного приступа (так показало вскрытие).
Вспоминаю, что за полчаса до своей гибели застреленный подросток Майкл Браун был заснят камерой наблюдения при попытке унести неоплаченную коробку сигар из магазина. Когда щуплый владелец попытался остановить его, огромный Майкл взял его рукой за горло и отшвырнул как тростинку. Чернокожий генеральный прокурор Эрик Холдер обещал начать расследование обеих трагедий на федеральном уровне. Возможно, тогда всплывут обстоятельства, повлиявшие на решение присяжных – не привлекать к суду полицейских. Пока мы знаем лишь то, что оба погибших весили около 300 фунтов и что подчиняться приказам полицейских они считали ниже своего достоинства.
А пока жестокая полиция не унимается – продолжает палить по афроамериканцам. Например, позавчера, 9 декабря, чернокожий житель Бруклина явился вечером в штаб-квартиру любавичских евреев в Бруклине, размахивая ножом и громко объявляя о своём естественном желании убить какого-нибудь еврея. Он успел тяжело ранить в голову молодого студента из Израиля, но приехавшие стражи порядка безжалостно застрелили бедолагу. Интересно, если и в его память пламенные защитники права на жизнь выйдут на улицы, с глазами, сверкающими сознанием своей правоты, что будет написано на их плакатах?
