Абдурахман Авторханов - Ленин в судьбах России
'Так как это наверно очень приятное путешествие меня касалось только на четверть, то я счел себя вправе указать ЦК немецкой партии на остальные три четверти его. ЦК отнесся к путешествию Парвуса равнодушно. Позднее я слышал, что Парвуса лишили каких-то партийных чинов. Говоря по совести, я предпочел, чтобы ему надрали уши" ("Воспоминания о Ленине").
Вернемся к пребыванию Парвуса в Питере. После ареста 26 ноября 1905 г. первого председателя Петербургского Совета Г.С.Хрусталева на заседании Совета с участием Ленина, Мартова, Парвуса, новым председателем, без всякого отвода с какой бы ни было стороны, был избран Троцкий. За объявление новой забастовки 3 декабря 1905 г. был арестован также и Троцкий со своим исполкомом. На заседании оставшихся на юле членов Совета был выбран нелегальный исполком Совета во главе с новым председателем — Пар вусом! Советская историография избегает упоминать этот факт. Неизвестно, присутствовал ли Ленин на этом заседании, но никаких протестов против выбора Парвуса ни со стороны Ленина, ни со стороны его ЦК не последовало. По предложению Парвуса новый Совет объявил политическую забастовку с требованием немедленного освобождения членов Совета. Тогда арестовали Парвуса и его Совет. Парвуса заключили в Петропавловскую крепость, где он просидел несколько месяцев. Отправленный на несколько лет в ссылку в Сибирь, он сумел бежать, вернулся в Петербург, а потом уехал в Германию, чтобы на германской и общеевропейской партийной бирже сбывать свои очень престижные тогда русские революционные акции: участника и руководителя первого революционного органа России — Петербургского Совета рабочих депутатов. Парвус был не только стратегом революции, интендантом революционной армии, но и выдающимся публицистом — купленная им вместе с Троцким маленькая рабочая газета "Русская газета” в Петербурге была превращена ими в массовый орган со стотысячным тиражом.
Вернувшись в Германию, Парвус выпустил книгу, которая стала бестселлером: "В русской Бастилии во время революции". Каутский предложил ему написать серию статей для журнала "Нойе Цейт", а центральный орган германских социал-демократов, который после истории с деньгами Горького не пускал его даже на порог, теперь торжественно приглашает Пар-вуса в свои сотрудники. Однако гений Пар вуса во всю развернулся только во время двух новых революций в России — февральской и октябрьской в 1917 году.
Как и почему Германия финансировала русскую революцию во время Первой мировой войны — все еще табу для советской историографии. Одни отнекиваются от этой темы предписанной сверху формулой: "немецкие деньги — клевета врагов на Ленина". Другие предпочитают не знать то, что опасно знать. На Западе тема о немецких деньгах документально исследована, хотя и здесь встречаются историки, которые доказывают, что Ленин никаких немецких денег не получал, ибо никаких расписок за подписью Ленина в немецких архивах (о, святая простота!) не найдено. Эти историки ведь правы: подписей Ленина и вправду нет, но миллионы шли без всяких подписей каких-либо сторон. Как раз об этом и говорят как документы, так и свидетельства официальных лиц. Правда, следует уточнить: немцы субсидировали не только большевиков, но и всех тех, кто находился в оппозиции к царскому режиму, подрывал его основы: социалистов, анархистов, сепаратистов — по разным каналам и от имени разных фирм и организаций. Получатели денег зачастую могли и не знать, из какого источника текут к ним эти деньги (интересно заметить, что западные историки, которые так добросовестно и усердно копались в немецких архивах на предмет получения немецких денег большевиками, никогда не интересовались, какие еще русские партии и группы финансировались немецким генштабом). Но Ленин и Троцкий не могли думать, что деньги к их организациям текут от "благотворительных" обществ, ибо речь шла о миллионах. Английский посол в Петрограде Бьюкенен был первым официальным лицом, который раньше, чем Временное правительство, открыто бросил в лицо Ленину и Троцкому обвинение, что для своих революционных целей и антивоенной пропаганды они получают деньги из немецких источников. Троцкий был первым, кто коснулся этой темы на Первом съезде Советов в июне 1917 г., когда он формально еще не входил со своими "межрайонцами" в большевистскую партию. Троцкий всегда бывал в своей коронной роли, когда изысканную демагогическую риторику надо было препарировать наигранным возмущением оскорбленного святоши. Вот такую роль Троцкий отлично сыграл на съезде, пользуясь тем, что газета Милюкова сослалась на упомянутое выступление Бьюкенена. Речь Троцкого по этому поводу была воспроизведена во многих газетах. Эту свою речь Троцкий приводит в изложении близкой ему газеты Горького и Суханова — в "Новой жизни":
"Милюков обвиняет нас в том, что мы — агенты-наемники германского правительства. С этой трибуны революционной демократии я обращаюсь к честной русской печати (Троцкий поворачивается к столу журналистов) с просьбой, чтобы мои слова были воспроизведены: до тех пор, пока Милюков не снимет этого обвинения, на его лбу останется печать бесчестного клеветника". Произнесенное с силой и достоинством заявление Троцкого встречает единодушную овацию всего зала. Весь съезд, без различия фракций, бурно аплодирует в течение нескольких минут" ("Моя жизнь", стр.18–19).
Учтите, что в зале съезда сидело ленинско-троцкистских делегатов только десять процентов, а 90 % делегатов принадлежали к меньшевикам и эсерам. Я подозреваю, что это аплодировали либо честные люди из неосведомленности, или небольшевистская клиентура немцев из-за коллегиальной солидарности с Троцким. Ведь все знали, что в институте и фирме Парвуса открыто работали Ганецкий от большевиков, депутат II Государственной Думы Зурабов от меньшевиков и Урицкий от троцкистов. Но как революция любит поиздеваться над революционерами! Из тех "революционных демократов", которые так бурно аплодировали Троцкому и Ленину, одну половину уничтожили Ленин и Троцкий, другую — Сталин. Только счастливым единицам удалось спастись от революции бегством за границу, но Троцкий не спасся от собственной революции даже в Латинской Америке, где агент Сталина размозжил ему голову альпийской киркой.
Если до Второй мировой войны историки пользовались главным образом публикациями Временного правительства Керенского о немецких связях Ленина и большевиков и потому относились скептически к предоставленным им документам, то после капитуляции Германии в 1945 г. в распоряжении историков оказался и секретный архив Министерства иностранных дел Германии периода Первой мировой войны и русских революций 1917 г. На Западе издан и ряд работ с критическим анализом документов, касающихся финансирования немцами русской революции. Кроме того, английский историк, профессор Оксфордского университета З.А.Земан выпустил специальный сборник документов из архива германского Министерства иностранных дел под названием "Germany and the Revolution in Russia 1915–1918" в издательстве "Oxford University Press", 1958. Вышли позже еще и другие книги, в которых собраны новые дополнительные сведения на эту тему из германского и австрийского архивов. Одна из них — профессора З.А.Земана и немецкого ученого В.Б.Шарлау под названием "The Merchant of Revolution (Parvus)" — по-русски "Купец революции" (она вышла также и по-немецки, но уже под другим названием "Мародер революции. (Парвус)" в 1966 г.). По-русски существует очерк русско-американского историка Давида Шуба с подробным разбором "Купца революции" Земана и Шарлау ("Ленин", Воспоминания и документы, т.1, стр.44–72, Лондон, 1964). Большое число архивных документов на эту тему дано также в книгах Каткова, Шефера, Футрелла, Поссони и др. Я считаю, что эти авторы, так кропотливо и добросовестно изучавшие немецкие архивы, все-таки недооценивают политическую роль Парвуса, который, на мой взгляд, был не "купцом революции" и не ее "мародером", а, в первую очередь, революционным стратегом, поставившим перед собой две цели: свержение царя, а после его свержения — приведение к власти Ленина. Он был свидетелем торжества обеих целей. Рисовать его просто немецким агентом — это значит называть слона мухой. Деньги всем и всегда нужны хотя бы для "хлеба насущного", но как раз Парвус нуждался в них меньше всех социалистов: когда он вступил в контакт с германским правительством, он уже был миллионером, разбогатевшим на разных поставках в Турции, на Балканах и Ближнем Востоке. Однако, ни на один день и ни на один шаг не отходил Парвус от своих социалистических убеждений и от своей исторической миссии — свергнуть царское самодержавие. Его собственных денег на это явно не хватило бы, но большевики, троцкисты и прочие интернационалисты успокаивали свою марксистскую совесть тем, что они получают деньги не от немцев, а от марксистского капиталиста Парвуса, как раньше они получали их от своих отечественных капиталистов — Морозовых и Тихомирновых ("Правда" была создана на деньги Тихомирнова). Парвус разработал план, который предусматривал организацию революции в России на немецкие деньги, выдавая их за свои собственные, "честно" нажитые, что революционеров вполне устраивало для политического и национального алиби. Революционеры выигрывали морально, а Парвус выигрывал политически и материально, хотя он плевал открыто на мораль, на которую другие революционеры плевали втайне. Напрасно западные историки и русские антибольшевики искали прямые связи Ленина с Парвусом, ибо виртуоз в конспирации Ленин, после своей известной встречи с Парвусом в Цюрихе в 1915 г., порвал все прямые связи с ним, чтобы тем вернее действовать через подставных лиц, уполномоченных Лениным на связи с Парвусом в "коммерческих" рамках, но без политической коллаборации с ним и через него с немцами. Поскольку из "Манифеста ЦК РСДРП о войне" Берлин ясно видел, что ближайшие цели большевиков и Германии в отношении поражения России в войне совершенно аналогичны, то Парвусу не стоило много усилий, чтобы убедить Берлин, что это в его стратегических интересах поддержать антивоенную пропаганду Ленина в России. Как же все это началось? Вспомним, что в 1910 г. Парвус переехал в Константинополь. Первое время он так бедствовал, что Троцкий устроил его корреспондентом по Ближнему Востоку в радикальной "Киевской Мысли", газете, в которой сотрудничал сам Троцкий. Но скоро Парвус нашел общий язык с партией младотурок. Он писал передовые статьи для их печатного органа, более того, стал политическим и финансовым советником младотурецкой партии "Единство и Прогресс", являвшейся руководящей силой страны после свержения абсолютистского режима Абдул-Хамида и провозглашения конституции. На этой должности советника правящей партии Парвус оставался самим собой, сочетая полезное с приятным. При помощи правительственных органов Турции он открыл собственное подрядное дело, которое начало приносить ему большие деньги. Марксистская совесть Парвуса была чиста, ибо он действовал, как бы следуя немецкой поговорке: "Деньги не делают счастливым, но они успокаивают". Когда Троцкого, переехавшего в начале войны в Америку, спросили, что поделывает его друг Парвус, то Троцкий ответил: "Парвус делает четырнадцатый миллион!" Однако, никакие деньги Парвуса не "успокаивали", пока в России существовала монархия. Как только вспыхнула война, он выступает на стороне Германии против России в статье "За демократию против царизма", то есть по существу заняв ту же пораженческую позицию, что и Ленин. Позднее, в декабре 1918 г., объясняя мотивы своего поведения, Парвус писал: "Я желал победы центральным державам потому, что я хотел отвратить реакцию победоносного царизма и союзнического империализма, и потому, что я считал, что в победоносной Германии социал-демократия будет достаточно сильна, чтобы изменить режим.” Еще не вступив в контакт с правительственными чиновниками Германии, Парвус путешествует по Балканам, уговаривает нейтральные Румынию и Болгарию присоединиться к германскому союзу, входит в более тесные связи с влиятельным там социалистическим лидером и сторонником Ленина — с Г.Х.Раковским, ставшим потом посредником Парвуса в его сношениях с большевиками.
