Андрей Савельев - Осколки эпохи Путина. Досье на режим
Таким образом, Минфин заранее был готов на невыгодный для России исход переговоров и соглашался признать номинальные цифры на бумагах дореволюционного периода более важными, чем ущерб от интервенции. Собственно, интервенция означала отказ от каких-либо обязательств, что и должны были объявить переговорщики с российской стороны. Но Минфину нужны были политические инвестиции — режим можно было спасти только новыми займами, а те могли поступить только после выплаты по старым займам, пусть даже и очень сомнительным.
В письме сообщался еще ряд фамилий лиц, причастных к сдаче интересов России. Итоговый Меморандум со стороны РФ подписал заместитель Председателя Правительства О.Д. Давыдов. Последующее Соглашение от имени Правительства было подписано заместителем Министра финансов М.М. Касьяновым — будущим премьером, а потом миллиардером-оппозиционером, собиравшим митинги в защиту демократии. Россия выплачивала оговоренную сумму восемью полугодовыми траншами размером в 50 млн долл, каждый. Последний платеж пришелся на август 2000 года. Все, что удалось переговорщикам — растянуть платеж на несколько лет, а также снизить его сумму в 2,5 раза. На самом деле, платеж возрос в 4 раза в сравнении с первоначально объявленной суммой. Франция выставила сальдо в свою пользу 1 млрд долл., а Россия предложила со своей стороны расчет сальдо в пользу Франции размером в 100 млн. Сошлись на 400. Но Франция снизила свои претензии только в 2,5 раза, а России пришлось пойти на четырехкратное увеличение своих обязательств.
Минфин проговорился, зачем все это было нужно. Не только для нормализации отношений двух стран. Это ложь, что отношения не складывались из-за неурегулированности проблемы долгов. Главное состояло в том, что расплодившемуся под сенью ельцинской власти ворью нужны были французские финансовые рынки. Их-то и вскрыли за счет бюджета «переговорщики». В ответе на мой запрос было сказано, что данная выплата привела к «значительному сокращению расходов федерального бюджета, связанных с урегулированием проблемы т. н. “царских долгов”, а также позволило снять ограничения на деятельность российских резидентов на французском финансовом рынке». Какое же это бремя, отстаивать национальные интересы! И как замечательно дать дорогу «резидентам»!
Так просто удовлетвориться лукавыми рассуждениями минфиновцев я не счел возможным и направил в Минфин те же вопросы, которыми мучил МИД. На это Минфин сделал изящный бюрократический пируэт. Вся последующая переписка шла под грифом «секретно». Хотя никаких секретных сведений мне не сообщалось. Но первое же письмо с таким грифом пришло по открытой почте, и думские работники не заметили «подставы», передав мне послание из Минфина в открытом режиме. Чиновники объявили, что нарушение режима секретности делает переписку невозможной. Мне пришлось грозить новым обращением в прокуратуру, поскольку никакой моей вины в том, что секретное письмо оказалось в открытом доступе, не было.
Министру финансов РФ Кудрину А.Л.
Уважаемый Алексей Леонидович!
Касательно возникших у Вас претензий в мой адрес, связанных с появлением текста Вашего ответа на мой запрос «в открытом доступе», сообщаю, что получил Ваш ответ именно несекретным порядком. Полагая, что это недоработка Вашего ведомства, я направил его в пакете других документов, прилагаемых к моему обращению к Председателю Правительства РФ, пометкой обратив внимание на гриф. В дальнейшем выяснилось, что в несекретную почту Ваш ответ попал по вине аппарата ГД, о чем свидетельствует прилагаемая к данному обращению расписка. Как мне сообщено в отделе по защите гостайны УД ГД РФ, служебное расследование показало, что за пределы служебной переписки информация в ГД не выходила, поскольку доставлялась в нераспечатанном конверте. Таким образом, инцидент исчерпан, а Ваши претензии в мой адрес несостоятельны.
Добавлю также, что эти претензии могли бы быть сняты Вами и Вашими подчиненными без перечисления того, что я должен, а что не должен делать. Это, поверьте, я и без Вас знаю достаточно хорошо. Кроме того, Вы могли бы получить все необходимые разъяснения напрямую в УД ГД РФ, а не требовать их от меня. Полагаю, что Вы не без умысла стремитесь затянуть ответы на поставленные перед Вами вопросы и прямо идете на нарушение статуса депутата.
Напоминаю Вам, что между нами не может быть никакого «взаимодействия», отличного от оговоренного в законе. Выдвижение с Вашей стороны неких условий совершенно несостоятельно и является демонстрацией вольного отношения к правовым нормам. Требования законодательства Вы обязаны выполнять, а не выдвигать условия и только при их выполнении «рассматривать вопрос».
Напомню также, что вы обязаны не только предоставить мне документы, но и дать полные ответы на поставленные мной вопросы (чего я добиваюсь от Вас не один месяц). Ранее направленные мне ответы были очевидным уклонением от исполнения закона, а секретный статус последнего ответа — явно нарочитый, ибо в нем практически не содержалось информации. Именно поэтому я вынужден был обратиться непосредственно к Председателю Правительства. Но теперь, оказывается, что именно Вы «рассматриваете вопрос». И сколько же Вы будете водить меня по кругу?
Разумеется, я не намерен тем или иным образом нарушать режим секретности. В то же время и Вы должны отделять гостайну от тайны «паркетной» (фиктивной, чиновничьей). Избиратели вправе знать, на каком основании из госсредств выделены столь значительные суммы. Поэтому тема, бесспорно, имеет публичное измерение; и мы с Вами должны ясно видеть, где режим гостайны должен заканчивать свое действие. Надеюсь, что Вы намерены сотрудничать со мной, исходя из такого рода понимания, а не ставить палки в колеса. (…)
Надеюсь, что жесткий тон настоящего обращения к Вам не станет поводом для детских обид и мстительного сведения счетов путем бюрократических манипуляций с бумагами и процедурами. Полагаю, что работа возглавляемого Вами ведомства требует энергичной деятельности там, где его репутация поставлена под сомнение. Именно таковы обстоятельства, вынудившие меня поднять вопрос о «царских долгах» — пока без публичного обсуждения, но предвидя его неизбежность. Ввиду этой неизбежности Вы, надеюсь, ответите на мои вопросы в кратчайшие сроки и исчерпывающим образом.
С неизменным уважением, А. Н. Савельев
За подписью министра финансов Кудрина была представлена прямая дезинформация: «Важное значение имеет и то обстоятельство, что в соответствии с Соглашением прямые выплаты держателям царских облигаций взяла на себя Франция, т. е. специально было оговорено, что факт заключения упомянутого Соглашения не считается признанием российской стороной наличия у нее ответственности по каким-либо требованиям, урегулированным Соглашением или подтверждением юридической действительности требований, связанных с так называемыми “царскими долгами”». Что это наглая ложь, нетрудно было установить из анализа текста Соглашения. Им покрывались именно «царские долги», смешанные в неизвестной пропорции с последующими обязательствами до 9 мая 1945 года.
В секретном письме Минфина фигурируют, помимо ранее упомянутых фамилий, также премьер В.С.Черномырдин и министр финансов А.Я.Лифшиц, которые и были лицами, согласовавшими решение, изъявшее из российского бюджета 400 млн долл, ради реструктуризации долгов Парижскому клубу. То есть, это была взнос в спасение ельцинского режима от банкротства. Или, точнее, ритуальная жертва, когда международно-правовые нормы были растоптаны в угоду кредиторам, выкручивающим податливым российским финансистам руки, чтобы склонить их к уступчивости также и во множестве прочих вопросов. Долги СССР были реструктуризированы на 25 лет. Режим спас себя за счет противоправного сговора с иностранными кредиторами.
Министр финансов А.Л.Кудрин, лично подписавший ответ на мой запрос, намекнул мне, чтобы я прекратил свою деятельность, поскольку публичное обсуждение поднятых мной вопросов, якобы, может нанести России ущерб — в случае активизации держателей ценных бумаг Российской Империи. Мне было сказано, что возможен не только финансовый, но и политический ущерб. Разумеется, эти запугивания на меня не возымели действия. Политический ущерб в этой ситуации мог понести только воровской режим и спонсирующие его западные кредиторы. К тому же Кудрин не ответил на 15 из 17 моих вопросов. Мне не были предоставлены документы, что требовал закон. И я не оставил Кудрина в покое. Также я проинформировал Кудрина, что его намеки на то, что моя деятельность может принести ущерб России, я рассматриваю как оскорбительные и требую подробного разъяснения, каким образом полное выяснение всех обстоятельств выплаты Россией 400 миллионов долларов и обнародование этих обстоятельств с использованием официальных материалов может нанести ущерб России.
