Оккультные корни нацизма. Борьба с христианством и тайные общества, руны и ритуалы, магия и эзотерика в Третьем рейхе - Николас Гудрик-Кларк
Такова была историческая реальность Vehmgericht, но впоследствии эта служба стала предметом романтического воображения. Благодаря тайным средствам и традиционным целям — защита исторических прав против централизующих тенденций княжеского уклада — Vehmgericht стала символизировать героическую радикальную силу для историков Романтического периода. Ныне давно забытые готические романы, опубликованные в Германии между 1780 и 1820 гг., особенно ответственны за создание впечатляющего образа Vehmgericht как тайной мощной власти, вершившей справедливый суд над местными деспотами и их приспешниками в давние времена средневековых раздоров. Эти готические истории целиком были посвящены мистике тайных судов. В полночь офицер Vehmgericht мог чертить приговор на двери осужденного, или просто тело, пронзенное Vehrnic-кинжалом, находили под городскими воротами. Повинуясь приказу, обвиняемый должен был прибыть в назначенное ему место. Это могла быть залитая лунным светом пустошь или одинокий перекресток; там собиралась Vehmgericht для того, чтобы судить обвиняемого. Если человек был невиновен, он мог быть помилован; если виновен — повешен без промедления. Отказ появиться после предъявления обвинений рассматривался как убедительное доказательство вины. Беглеца преследовали Vehrnic-убийцы, они подстерегали его у кабаков, на лесных дорогах, повсюду, куда бы он ни бежал.
Лист был хорошо знаком с этими впечатляющими образами. В 1891 г. он описал сессию Vehmgericht, которая предположительно происходила в замке Раухенштайн именно в таких псевдосредневековых тонах; приговоры, кинжалы, тайные путешествия, подземные тюрьмы, комнаты пыток и сияние полуночи — все это с успехом послужило для того, чтобы сделать арманистскую гильдию более живой и правдоподобной для широкой аудитории. Кроме своей популярности, Vehmgericht обладала другими признаками, которые превращали ее в удобный исторический инструмент для оккультной традиции Листа. Во-первых, даже академические историки признавали, что Vehmgerichts произошли из местных судов дохристианских времен. Лист хотя бы поэтому мог утверждать, что они являются тайной гильдией арманизма. Поскольку управление и суд являлись важными функциями королей-священников, можно было также доказать, что Vehmgerichts являлись формой сохранения ариогерманекого закона. Лист использовал также оккультные идеи для того, чтобы доказать это. Непонятные буквы на Vehrnic-кинжале были сочтены за транслитерацию двойной sig — руны, соответствующей двум свастикам, тогда как слово «Kalic» ruoth (означающее закон) предполагало, что любой культурный объект — либо красный (rot), либо в форме колеса (Rad) — скрывает в себе указание на Vehmgericht. Следуя за этими иррациональными размышлениями, Лист полагал, что все вообще красные придорожные кресты и мальтийские кресты в католических зонах Центральной Европы указывают на прежнюю локализацию тайных арманистских судов; а такие он находил в избытке по всей Нижней Австрии, в Богемии и даже в пригородах Вены.
Во-вторых, общепризнанные цели Vehmgericht совпадали и с листовской тайной традицией. Лист только приписывал судам другие идеологические мотивы. Так, в 1905 г. он опубликовал небольшое исследование о Vehmgerichts, которые предположительно проводили свои сессии в Ротенкрейце, близ Штеки, в XV в. Это был период гуситских войн и время беззакония по всей Центральной Европе. Из обзора Листа ясно, что он рассматривал эти религиозные войны как чешскую кампанию против германских меньшинств в Богемии. Его Vehmgerichts действовали, соответственно, как защитники немецких прав против чешской тирании. Эта проекция современных националистических чувств в прошлое с очевидностью была адресована сегодняшним немецким меньшинствам. Опубликованная в ежегоднике volkisch ассоциации в Северной Моравии, эта история несомненно выглядела как оправдание перед читателями античешских установок.
Vehmgericht была идеальным агентом для тайного наследства Листа. Она одновременно культивировала тайный элитаризм и обещала известное удовлетворение тем, кто страдал от тирании выскочек. Поэтому могли быть не только найдены ее следы, но и восстановлены ее функции. Vehmgerichts могли возникнуть снова для того, чтобы восстановить порядок в мире, современные тенденции которого угрожали некоторым индивидам. Лист и его сторонники наслаждались образом военизированной вездесущей и все же тайной силы, обещавшей воскресить новую пангерманскую империю. Эта фантазия во всей ее мрачной силе воплотилась в результате проигранной войны, когда крайне правые националисты назвали себя Vehrnic убийцами и совершили убийства нескольких политических лидеров в новой германской республике.
Лист использовал все возможные способы для того, чтобы доказать существование древней национальной культуры в самом сердце наследственных габсбургских земель. Археологические памятники, местные названия, легенды, эпос и народные обычаи дунайской области — все было описано им так, чтобы убедить окружавших: эта часть Центральной Европы всегда являлась частью универсальной и совершенной Германской цивилизации. Его поиск тайного, сознательно культивируемого арманистского наследства, отыскиваемого в геральдических фигурах, архитектурном орнаменте и прочих древностях, также прогрессировал от простого воспевания старой немецкой славы к анализу исторической роли, принятой на себя древними королями-священниками. Тайные смыслы, которые он приписал окружавшей его культуре, являлись политическим завещанием и отражали ожидания последних представителей утраченного единства ариогерманской нации. Время для реставрации теперь пришло. Тайное наследие Листа предвещало близкое превращение Австрии и Германии в новую пангерманскую империю.
Глава 8
Немецкий золотой век
Фриц Саксль, немецкий исследователь Ренессанса, прежде всех обратил внимание на возрастающий интерес к гаданию и предсказанию судьбы в начале двадцатого века. Он датировал эти перемены 1910 годом, отметив, что количество журналов, посвященных астрологии, за последние десять лет в Германии резко возросло, их сопровождали специальные учебники, отдельные пророчества и репринты классиков астрологии. Как и следовало, наряду с астрологией появились хиромантия, нумерология, каббализм и карты таро и определили собой научный фундамент для популярного движения, чудовищно разросшегося в 1920-х гг. Допуская возможную нелепость этих наук с логической точки зрения, Саксль отмечал, что душевные и религиозные причины такого движения все же чрезвычайно важны. В теоретическом отношении вычисление дат на основе установленных соответствий между естественными феноменами и человеческими поступками могло и не иметь научной ценности, но смысл предсказания отражал желания и нужды людей. Предсказание будущих событий могло оказаться жизненно важным для тех, кто испытывал тревогу и подавленность. Во время краха всех ожиданий Саксль увидел
