Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»
Письмо удивительное! «Убило много борцов, но. это ничего»!? Зато несколькими строками ниже автор сокрушается по поводу поломанных сундучков и проколотых штыками чайников!?
Из этого письма совершенно ясно и то, что основные надежды свеаборгские мятежники возлагали на корабли Балтийского флота, и прежде всего на «запал» всего флотского мятежа — «Память Азова». Но они его так и не дождались.
Всего по делу о восстании в Свеаборге к суду было привлечено 694 человека артиллеристов и до 300 солдат других родов оружия: минеров, саперов, технической команды и т. п. По делу о восстании на полуострове Скатудден — 98 матросов и других лиц. Часть руководителей мятежа на полуострове Скатудден, как Михеев, Гончаренко, Приходько, Петров, Поплавский, скрылась от ареста и суда.
В начале августа в Свеаборге началось заседание Временного военного суда. Первым разбиралось дело артиллеристов. К смертной казни суд приговорил 22 человека, в том числе и руководителей мятежа — подпоручиков Емельянова и Коханского, фейерверкеров Детинина, Иванова, Виноградова и Герасимова. Руководителей расстреляли 10 августа, остальных — через несколько дней. К каторге на срок от 12 до 15 лет было приговорено 33 человека и 33 — к отдаче в арестантские отделения. Солдат минной роты, из числа принявших участие в восстании, судили во вторую очередь. По приговору суда, вынесенному 9 сентября, 4 человека были приговорены к смертной казни, 23 — к каторге, из них 5 — к бессрочной и 8 на срок от 15 до 20 лет, и 92 — в арестантские отделения на срок от 3 до 6 лет. Приговор над осужденными к смертной казни минерами был приведен в исполнение 12 сентября.
Матросов, участников восстания на полуострове Скатудден, судили также в августе, но отдельно от солдат. По приговору Временного военного суда, вынесенному 1 сентября 1906 года, 17 человек было присуждено к расстрелу, 53 человека к каторге, из них 7 — к бессрочной, и 18 — в исправительные арестантские отделения на срок от 5 до 6 лет. Приговор над осужденными к расстрелу матросами был приведен в исполнение 5 сентября. Артиллеристов, так же как и матросов, расстреливали свои же товарищи-артиллеристы. Отказов от участия в расстрелах не было.
В сентябре Кронштадтский военно-морской суд дополнительно разбирал дело 25 матросов, участников восстания на полуострове Скатудден. По приговору суда 1 человек был осужден на каторгу и 24 — в дисциплинарный батальон «без освобождения от телесного наказания». Эти, как говорится, отделались лишь испугом.
Большевистский «Вестник казармы» № 7 написал о подавлении свеаборгского мятежа так: «Царское правительство убило этих лучших сынов России по всем правилам искусства, «по уставу», даже с барабанным боем, чтобы заглушить последние слова крамольников… Не для наград, не для крестов, не для денег, не из-за личных выгод и желания «отличиться» шли они в бой с народным врагом — царским правительством. Нет! Они встали и погибли за ваше же собственное дело, солдаты и матросы! Они умерли за интересы рабочего класса и крестьянства».
На этом «героическое» восстание в Свеаборге закончилось, но не закончилось на Балтийском флоте. В запасе у революционеров оставался их последний козырь — Кронштадт. Держать его в рукаве больше не имело смысла, и Кронштадт также был брошен в топку догорающей революции.
Кронштадтская вакханалия
В неразрывной связи с восстанием в Свеаборге и на полуострове Скатудден был и последующий мятеж в Кронштадте. К моменту восстания в Свеаборге Кронштадт находился уже на военном положении. В гарнизоне города числилось до 25 тысяч матросов и солдат. Охватить такую массу матросов и солдат революционным влиянием было чрезвычайно трудно, тем более что в гарнизоне каждый человек был на виду, особенно же чужой. Как всегда, мешала подготовке и всегдашняя конкуренция эсдеков с эсерами.
Социалист Д.З. Мануильский (обладатель уникальных и красноречивых партийных псевдонимов «Фома Неверующий» и «Иван Безграмотный») в своих воспоминаниях так рассказывает о работе социал-демократов в Кронштадте в период подготовки восстания: «. С рядом воинских частей у нас были очень слабые связи, в частности с пехотой. Наилучшая связь была с минной ротой и моряками. Работа парторганизации особенно активной стала с весны 1906 г. Митинги по праздникам, сначала в Ораниенбауме, затем в Сестрорецке, собирали по нескольку сот участников. Из работников того времени могу назвать: студента Михаила Климновского, умершего в городе Остроге, бывшей Волынской губернии, студента медика Алексея Носкова, почтового чиновника Козенкраниуса, квартира которого служила главным образом для явок и свиданий, убитого в 1908 году при вооруженном сопротивлении в Новгородской губернии. Из военных работников могу назвать товарища под кличкой «Гражданин», который находится в эмиграции в Южной Америке. Затем провокатора по кличке «Арсеньев», провалившего организацию. Из военных особенно активную роль играл унтер-офицер минной роты Иванов, по кличке «Борис». С военной организацией от имени Кронштадтского комитета РСДРП большевиков поддерживал связь Мануильский (о себе автор пишет в третьем лице. — В.Ш.), кличка «Фома».
Накануне июльского восстания партийной организации, как и в мае 1906 года, был нанесен удар. В ночь на 9 июля был арестован почти весь актив как военной, так и рабочей организации РСДРП. Но работа продолжалась. Уцелела часть руководящего актива Кронштадтской организации, а также «уцелели после провала члены Петербургского комитета от Кронштадтской организации т. Мануильский и т. Егор Канопул, расстрелянный после восстания на форту «Константин». Вскоре после этого на работу прибыли новые товарищи: товарищ под кличкой «Ванька Каин», впоследствии оказавшийся меньшевиком, и Атабеков, а также, уже когда я сидел в тюрьме, т. Попов, убитый впоследствии в империалистической войне…»
Итак, большевики продолжали готовить восстание, несмотря на аресты, и продолжали вести борьбу против эсеров, которые, не считаясь с обстановкой в стране, со степенью подготовки масс к восстанию, провоцировали преждевременное выступление. Да и что можно ожидать хорошего, когда тобой руководят «Иван Безграмотный» да «Ванька Каин»!
В июне 1906 года срок службы матросов был уменьшен с 7 лет до 5, значительно были увеличены и без того неплохие нормы довольствия. Эти меры вызвали вполне понятную радость среди матросов и во многом способствовали резкому снижению их революционной активности. Поэтому планирование мятежа в Кронштадте в начале июля вполне объяснимо. Если бы его назначили на более поздний срок, обрадованные существенным снижением срока службы и улучшением своего быта матросы революционеров просто бы не поддержали. Из воспоминаний Л.А. Ленцера: «В начале июня мы узнали, что правительство решило сократить срок службы для нижних чинов флота с семи лет до пяти. Таким образом, перепуганное самодержавие решило избавиться от своих самых опасных врагов во флоте. В результате этого мероприятия в Кронштадте увольнялось в запас около четырех тысяч матросов. Приказ о сокращении срока службы во флоте ударил и по Кронштадтской организации большевиков, так как много опытных подпольщиков и рядовых членов организации должны были уйти в запас не только из экипажей, но и с кораблей». И все этим революционерам не так: и большой срок службы матросов — плохо, и малый тоже плохо. Что же им хорошо, в конце концов?
Почти в каждой роте были созданы боевые дружины, достигавшие порой до 100 человек. Заманивали в свои сети матросов революционные активисты со знанием дела. Из воспоминаний Л.А. Ленцера: «После короткого митинга дружинники пригласили гостей к берегу. Здесь на большой поляне на газетах было разложено угощение, стояли бутылки с вином, стаканы и кружки. Дружинники усаживали на землю окончательно изумленных гостей. Шумное матросское веселье понеслось над поляной и волнами залива».
Кандидат исторических наук В. А. Краснояров так написал об особенностях Кронштадтского мятежа 1906 года: «Весной 1906 года была создана Кронштадтская социал-демократическая партийная организация. В мае в Кронштадт прибыл Мануильский Д.З. Под непосредственным руководством Петербургского комитета и в контакте с военными организациями Финляндии и Прибалтики большевики, воссоздав Кронштадтскую военную организацию в несколько сот человек, развернули подготовку к вооруженному восстанию. Однако наличие в городе организаций других революционных партий внесло коренное изменение в ход предполагаемых событий. 18 июля стало известно о восстании в Свеаборге, которое началось ранее намеченного срока. Эсеры, активно действовавшие в Кронштадте, выступили за немедленное восстание; большевики были против этого, т. к. подготовка восстания еще не была завершена. Несмотря на это, утром 19 июля, эсеры ультимативно заявили: «Присоединяйтесь к нам; если не присоединитесь, то мы начнем одни». Когда стало ясно, что удержать массы невозможно, большевики, по указанию Петербургского комитета, попытались возглавить выступление матросов и солдат, стремясь придать ему организованный характер. Утром 19 июля состоялось гарнизонное собрание представителей воинских частей и рабочих организаций. Большевики и на этом собрании высказались против немедленного вооруженного восстания. Выступивший Мануильский Д.З. заявил: «Если действительно вспыхнет Россия, тогда, но только тогда, мы присоединимся. Не нам начинать, а народу. Нам надо стать на сторону народа. Надо сначала создать общероссийский центр для руководства восстанием и тогда в общем движении найдется место и Кронштадту». Неопределенность в рядах большевиков позволила доминировать эсерам. Они имели план восстания, который и был положен в основу дальнейших действий».
