Газета Завтра Газета - Газета Завтра 39 (1191 2016)
Сейчас самое время начать отстаивать свои человеческие ценности. Отстаивать не просто вербально, а разрабатывая новое кибернетическое право, защиту личности и её данных в кибернетическом мире. Защиту человеческой ценности в ситуации высокой вероятности биологических, террористических, техногенных и других угроз.
В России сложилось две очень сильных культуры: культура развития и культура сохранения, которые друг с другом воюют последние 150 лет. И ни одну из них нельзя победить! Этим культурам нужно выработать общую концепцию как жить друг с другом, потому что каждая из культур крайне важна.
Газета «Завтра» – хороший пример целой эко-системы представлений о жизни. Здесь есть и анархисты, и конституционные демократы, и конституционные монархисты, коммунисты, православные социалисты... Кого только нет! Все они разговаривают, используя терминологию, в лучшем случае XIX века. В таких рамках нет шансов договориться. Терминология позапрошлого века предполагает вечную холодную или горячую гражданскую войну, когда ни одна из идей не предполагает мирное сосуществование с идеей противоположной, когда идёт борьба за название, а не за суть. Поэтому одна из суперидей будущего России – это помочь заинтересованным целеустремлённым интеллектуальным людям, которые хотели бы сделать позитивный вклад в развитие России, объединить свои усилия с другими такими же людьми, убрав второстепенные конфликты в названиях и терминах давно прошедшей истории.
Спустя почти тысячу лет, после раскола христианской церкви на восточную и западную, мы, наконец, можем сказать, что в 1054 году образовалось два разных гнозиса, два совершенно разных подхода к познанию истины. Постепенно на Западе истина отделились от материи и тела, став обычным бумажным правилом. В восточной церкви ощущение, признание, приятие истины происходило всегда соборно, вместе, во время молитвы. Оно не зафиксировано в книгах, оно непреложно и невидимо. В этом разделении родились рациональное и интуитивное мышление. Ratio – по-латыни не означает истина или совершенство, ratio – это часть. Рациональное мышление – это мышление, разбивающее на части, порождающее редукционизм. Мы отсекаем лишние грани у сложной фигуры, и впихиваем её простые понятийные рамки. Вся механика, всё индустриальное производство – всё это гениальное упрощение и рациональное создание цепочек последовательностей. В этом торжестве упрощения взлетел западный гнозис. Маленькие каменистые северные острова типа Британских вдруг захватили Индию, в Китае навели порядок, и стали жадно оглядываться на остальной мир. Сегодня европейский гнозис взорвался, расчленил себя на части.
А что Россия? Умом Россию не понять, аршином общим не измерить!.. Когда я много-много лет назад впервые прочитал, что в квантовой механике есть принцип неопределённости, теория вероятностей, то понял, что это и есть аспекты русской деятельности, русского мышления и русской жизни. Немцы, создав квантовую физику в начале ХХ столетия, на самом деле описали основы русской жизнедеятельности. Шестой техноуклад не линейный, а сетевой с высокой степенью неопределённости, и поэтому именно он несёт в себе самые большие возможности для развития и выгоды России. Он не требует рациональности, детерминированности и последовательности. Почему мы выиграли во Второй мировой войне? Потому что мы предложили сыграть в бесконечность. Любая детерминированная стратегия в бесконечности проигрывает, потому что у любой детерминированной стратегии должен быть конец.
На сегодняшний момент реальное состояние России и отдельных её органов невозможно описать. Не зря китайцы говорят, что сказанное - уже не истина, пока человек её высказывает - она успевает поменяться. Да, с европейской точки зрения все наши институты находятся в не очень хорошей форме. Ещё бы! 400 лет мы копировали чуждый нам способ мышления, с большими потерями пытались его реализовать. Мы хотели заставить свою цивилизацию мыслить не так, как у неё получается генетически, органически. Сегодня западная элита находится в большом кризисе, в том числе мыслительном, а мы, выйдя на достаточно хороший технологический уровень, приближаемся к некоему рубежу, где надо будет делать выбор.
На самом деле всё произошло в правильное время. Настало время, когда рациональное последовательное детерминированное мышление ударилось о барьер неопределённости, сложности. Вдруг выяснилось, что высокое детерминирование законов, то есть прописывание законов каждого шага вместо того, чтобы дать человеку свободу, окончательно его поработило, потому что человек каждым своим движением стал нарушать чью-то чужую свободу.
Это не должно расслаблять русскую элиту и русский народ. России без Запада будет тяжело. Мы невероятно сбалансированная страна. Запад смог создать людей, которые постоянно не в балансе, которым постоянно нужно развиваться, всё вокруг себя улучшать, уточнять. В эту страшную гонку они увлекли за собой всех. И поскольку они очень быстро всё своё технологическое преимущество переводят в оружие, то Россия, чтобы защититься, выходит из равновесия (только война может вывести её из баланса), и после 30-40-50 лет отдыха вдруг за 5 лет проходит путь в 100 лет. Теряет много людей, откидывает агрессора обратно в Берлин или в Париж, после чего в следующие пятьдесят лет снова расслабляется. По сути, Запад в мире – это электромотор, электрический контур, у которого постоянно повышается напряжение, но который склонен к коротким замыканиям, когда трясёт весь мир. А русские – это прерыватель, предохранитель. Запад без России опасен. Этим для мира ценна Россия.
У России невероятные стартовые позиции в XXI веке для создания совместного социо-экономического пространства большой Евразии. У нас нет отрицательной ставки по банковским процентам, нет большого долга, нет ГМО. Многие опасные для будущего вещи отсутствуют в нашей стране и, возможно, никогда и не появятся благодаря нашим институтам развития.
Белый кот на воеводстве!
Белый кот на воеводстве!
Татьяна Воеводина
образование школа Общество
Редкого назначенца-чиновника встречают сейчас в народе с таким восторгом, как нового министра образования Ольгу Васильеву. Никто о ней ничего толком не знает, но ожидания — самые радужные.
В этом есть что-то щедринское. Помните: "Лучшие граждане собрались перед соборной колокольней и, образовав всенародное вече, потрясали воздух восклицаниями: батюшка-то наш! красавчик-то наш! умница-то наш!.. Жители ликовали; ещё не видав в глаза вновь назначенного правителя, они уже рассказывали об нём анекдоты и называли его "красавчиком" и "умницей".
Впрочем, в нашем случае восторженность понятна и простительна: очень уж много бед натворили предшественники Васильевой, вот и кажется народу, что хуже некуда, а значит — будет лучше.
Нынешнее новое — это не до конца забытое старое. Советское. Школа снова пытается стать местом, где воспитывают, а не просто оказывают "образовательные услуги" — вроде курсов дайвинга или бисероплетения.
Это хорошо и правильно, но в этом деле, что называется, конь не валялся. Официальной идеологии в стране как не было, так и нет. Кто друзья, а кто враги, кто герои, а кто злодеи, что уважаемо, а что презренно — внятно не обозначено. В Конституции по-прежнему значится запрет на идеологическую определённость. А без неё всё зыбко и неверно, всё расползается, и остаётся один лишь студенистый плюрализм с толерантностью в придачу.
Без идеологии воспитывать нельзя. Невозможно. Я уж не говорю про методические разработки — это дело будущего. Я для начала — про общие принципы.
Вроде бы намечается возродить в школе уроки труда. Труд и впрямь — основа воспитания. Уважение к труду и собственный труд.
Тут же забубнили прогрессисты. Кто-то из слушателей, звонивших на "Эхо Москвы", издевается: будут учить шить — в тюрьме пригодится. Кто-то издевательски вспоминает, как шили совершенно бесполезные фартуки.
Сегодня труд — простой, физический, составляющий основу жизни, — не уважается. Бытовая мейнстримная философия — это жизнеощущение смазливой горничной, мечтающей поступить в содержанки к барину, наконец бросить — навсегда! — работать и начать гонять таких же, какой сама была вчера. Одна знакомая девица, выскочившая замуж за высокооплачиваемого московского яппи, рассуждала с презрительным сочувствием о своей прислуге: "У неё такая была тяжёлая жизнь, что она всё умеет: и шить, и готовить, и убирать".
Современная городская публика имеет прямо-таки античный взгляд на труд: это дело рабов: "Ну, там таджиков всяких, молдаван, как они ещё называются — я их путаю". Настоящая жизнь для продвинутой тусовки, формирующей нравы, — жизнь без труда. Идеал — это человек, ничего не умеющий, потому что он может нанять, заказать, купить. Чем и дистанцируется от "быдла".
