Рольф Эдберг - Письма Колумбу
В одной научной публикации предсказывается, что в ближайшее десятилетие сброс промышленных отходов в Океан семикратно возрастет.
Хотя на нашей сетчатке запечатлена форма земного шара, можно подумать, будто мы все еще пребываем в плену средневекового представления об огромном Океане, за гранью которого отходы таинственным образом должны исчезать в безвоздушном пространстве.
Фактически мы изменяем химию морей. Коварно незримые под мерцающей поверхностью, тысячи чуждых среде химикалий перемешиваются океаническими течениями, разносятся во все концы неоглядной синевы. Частица моря в моей горсти совсем не та, что в Ваши времена.
О том, чего не видит глаз, отчасти можно судить по одному из немногих зримых признаков загрязнения. Среди кокосовых орехов, что весело качаются на зыби у самого берега ниже нашего коттеджа, есть и какие-то темные комья. Подойдя вплотную к воде, вижу маркие черные лепешки мазута.
Вряд ли найдешь в Океане хоть одно место, совсем свободное от нефтяного загрязнения. Где пленка с металлическим отливом, где черные лепешки мазута. В темно-синем водовороте посреди Атлантики, где Вы с удивлением наблюдали плавающие у поверхности огромные скопления саргассовых водорослей, сегодня больше мазута, чем растений. Прибой гонит нефть к берегам, она пропитывает пляжный песок, оставляет на скалах точно нанесенные гигантской рукой густые серо-черные мазки.
Ежегодно в Океан попадает от восьми до десяти миллионов тонн нефти. Один источник — танкеры, на которые приходится более половины перевозимого по морю тоннажа; тут и ненамеренные выбросы, и следствие промывки танков и балластных цистерн, и разлив при кораблекрушениях. Другой источник — принесенные ветрами с суши выхлопные газы. Все чаще в загрязнении повинны нефтяные скважины на дне моря, где пока не придумано надежного способа уберечься от утечки. Локальный разлив на дне Мексиканского залива или Северного моря может сказаться на большой площади. Кроме того, нефтяные вышки и платформы тоже не застрахованы от аварий. Несколько лет назад в море карибов сокрушил нефтяную вышку один из частых здесь ураганов (слово, заимствованное у араваков).
На крайней западной оконечности западного континента — Аляске — американцы обнаружили и поспешили разрекламировать нефтяные месторождения, хотя здешних запасов не хватило бы и на год мирового потребления. Для транспортировки нефти на промышленное восточное побережье предлагают соорудить нефтепровод, закапывая начальные отрезки в тундровую мерзлоту. Случись здесь утечка, а в зыбком мерзлотном грунте аварий трудно избежать, нефть может разлиться на огромной площади и просочиться в арктические воды. Другой вариант — наконец-то использовать северо-западный проход, который Джованни Кабото — как и Вы, генуэзец, возможно, даже Ваш ровесник — вместе со своим хвастливым сыном (пожелавшим присвоить себе открытия отца) искал в холодных широтах к северу от материка взамен так и не найденного Вами водного пути. Сопровождаемый ледоколом небольшой танкер «Манхаттан» (название-то словно нарочно подобрано!) совершил пробный рейс, чтобы указать маршрут более крупным нефтеналивным судам. Однако Канада пытается сорвать американские планы, распространив на эту акваторию свой суверенитет. Авария в изобилующих льдами, недостаточно картографированных бурных арктических водах может обернуться длительным бедствием, так как холод тормозит разложение нефти в морской воде.
Тоннаж океанских нефтевозов достигает гигантских размеров. Ищу взглядом на рифе Ваш последний адмиральский корабль водоизмещением семьдесят тонн, что позволяло грузить семьдесят бочек вина. Сегодня сипангиты строят танкеры водоизмещением четыреста семьдесят пять тысяч тонн, и проектируются вдвое большие исполины, длиной до полукилометра. Возможно, Океан станут бороздить суда, превосходящие «Капитану» более чем в десять тысяч раз. Таким великанам для малейшего маневра потребуется не одна морская миля. Где уж им вписываться в волну, и тут авария грозит уже глобальными последствиями. Гонясь за прибылью, нефтяные компании ведут рискованную игру с Океаном.
Наше антиокеаническое поведение плохо вяжется с теперешним глобальным взглядом на Океан как наше последнее пристанище.
Мечте о новом, океаническом золотом веке вот-вот придет конец. Как ни богаты моря минеральным сырьем, новейшие исследования показывают: концентрация желанных минералов подчас настолько мала, что с нашей техникой добывать их нерентабельно. Пищевые ресурсы Океана отнюдь не безграничны, да и те, что есть, под угрозой. Морская фауна заметно скудеет из-за перелова. Некоторые виды китов и сардин уже на грани вымирания, подобно многим наземным животным. И главная опасность для жизни в море исходит от нашего образа жизни на суше.
Соединения тяжелых металлов ложатся слизью на жабры, затрудняя дыхание рыб. Хлорированные углеводороды служат пищей для организмов, отнимающих у рыб кислород. Многие обитатели моря находят добычу, сексуальных партнеров, нерестилища при помощи химических сигналов; даже сильно разбавленные ароматические углеводороды способны блокировать эти сигналы. Вымываемые с полей удобрения, унесенные ветром частицы почвы, гниль и другие формы загрязнения ухудшают видимость; муть может погубить нерестилища и мешает некоторым видам ориентироваться.
Терпимые для взрослой рыбы ядовитые компоненты сырой нефти могут пагубно действовать на икринки и мальков. Тепловое загрязнение от все более мощных электростанций может оказаться смертельным, особенно в тропиках, где многие виды живут в условиях, близких к предельной для них температуре. Изотопы железа и кобальта — желанный корм для одного вида динофлагеллят; эти жгутиконосцы, сочетающие признаки растений и животных, образуют «красные приливы», которые производят страшные опустошения, поражая центральную нервную систему рыб.
Так уж повелось, что взаимосвязи познаются нами ценой ошибок. У множества химических соединений есть порог, выше которого доза становится смертельной для рыбы или для съевшего рыбу человека. Замечают эти пороги лишь после того, как их переступят. В Минамате на одном из островов Сипанго одна фабрика производит для граммофонных пластинок пластмассу, промываемую ртутным раствором. Использованный раствор сливают в море, а последствия дают себя знать, когда в семьях бедных рыбаков рождаются психически и физически неполноценные дети.
Поднимаясь вверх по пищевой цепи, яды подчас достигают концентрации, в десятки тысяч раз больше первоначальной. В одной реке, названной в Вашу честь Колумбия, концентрация изотопов, сбрасываемых атомной электростанцией, считается такой слабой, что воду можно пить спокойно. И все же, когда изотопы доходят до человека по пищевой цепи, они могут стать опасными для здоровья.
Мы слишком мало знаем о том, как радиоактивные изотопы ведут себя в морях. Известно, что их способен усваивать планктон, становясь тем самым своего рода носителем инфекции. Есть основания предполагать, что морские организмы, в ходе своей эволюции не испытавшие действие радиоактивного фона континентов, чувствительнее к генетическим нарушениям, чем наземные создания.
Великое множество обитателей моря направляется к устьям рек и к ближайшим берегам, когда гормоны сообщают им, что наступило время нереста и родов. Некоторые поднимаются даже в осененные зеленью горные ручьи. Большинство остается в богатых питательными веществами солоноватых водах прибрежья. Здесь происходит немалая часть процесса обновления океанической жизни. По мнению специалистов, ничем не зараженное речное устье биологически в двадцать раз продуктивнее открытого моря и вдвое богаче питанием, чем зерновое поле.
Теперь горька слюна в речных устах, и дыхание их гнилостно. Лосось и другие благородные странники, чье ежегодное возвращение индейцы некогда отмечали праздничными ритуалами, не в силах пробиться вверх по больным рекам. Сами районы устья, колыбели моря, — наиболее зараженные участки Океана. Перед мегаполисами разрастаются водные пустыни, подобно тому как Сахара неуклонно ширит свои владения в Африке. Во многих местах прибрежные воды словно бы копируют изгаженное побережье континентов, усугубляя загрязнение.
Когда рыба в отравленных реках всплывает вверх брюхом, нам делается не по себе, точно мы встретили собственную смерть. Когда жизнь пресекается в самом начале, погибают икринки, не развиваются мальки — мы этого не замечаем. А море становится все беднее и беднее.
Такова ирония великих противоречий: не успели мы толком открыть возможности моря, как лишаем себя его пищевых ресурсов, отравляя их. Вместо того чтобы шире осваивать морские богатства для растущего и голодающего населения планеты, мы их сокращаем.
