Антология - Сборник переводов Владислава Слободяна
– Вы обвиняетесь в том, что обманом лишили человеческую расу девятисот миллиардов долларов, потраченных на космическую программу, которая устарела раньше, чем была начата, а также лишила наш мир двадцати лет галактической цивилизации.
Джойс утирает слёзы.
– Нам не нужно было ждать, Арлан! Господи, у галактов есть сверхсветовые корабли! А они ждали лишние двадцать лет, чтобы их приглашение дошло до нас!
Небо наверху меркнет. Огромный, в полнеба, корабль грациозно скользит вниз из‑за облаков, подавляющий и прекрасный.
Билл Джонсон
«Стимуляторы потребности»
Билл Джонсон
Стимуляторы потребности:
Весь фокус в том, чтобы заставить людей захотеть сделать то, что должно быть сделано, и ключевое слово здесь — «фокус»!
– Сегодня наша очередь демонстрировать свою продукцию. И сегодня мы обсудим напитки.
Каролин Соренсон сидела у края прямоугольного стола. Урла на’Тиденг сидела у противоположного края. Боковые столики прогибались под разноцветьем бутылок и банок всевозможных размеров. К каждой из них был прикреплен глянцевый ярлык с химическими спецификациями и величинами торговых скидок. Непосредственно перед Каролин стол был заставлен разнокалиберными бокалами, рюмками, стопками, фужерами и пивными кружками.
– Я не буду обсуждать устройство нашего звездного двигателя, – решительно заявила Урла. – Это не на продажу. Данный момент я хотела бы прояснить сразу.
Инопланетянку покрывал мягкий светлый мех, редкий и тонкий на лице и плечах, более густой и длинный по нижней части туловища и коротким ногам. Руки – длинные и мускулистые, кисти – ловкие и изящные, с двумя большими пальцами, противостоящими остальным пяти. Ступни на ногах удлинённые, широкие и плоские.
Ее предки были всеядны – за тонкими губами широкого рта наличествовали как коренные зубы, так и выступающие клыки. Нос – укороченный вариант слоновьего хобота, а там, где человек ожидал увидеть глаза, размещались чёрные сенсорные подушечки овальной формы. Волосы на лице были коротко подстрижены, а грива более длинных волос тянулась от макушки округлой головы до кончика хвоста.
На ней был пояс и жилетка с множеством карманов – каждый застегнут крючком и кнопкой. На шее висело золотое ожерелье с бриллиантами.
Вообразите кенгуру шести футов ростом с лишней парой рук и вздорным характером.
– Конечно, я понимаю, что звёздный двигатель не является предметом переговоров, – мягко произнесла Соренсон. Чёрт тебя дери! – Я обещаю уважать вашу позицию.
– Тогда можно обсудить ваши напитки, – смягчилась Урла. – Возможно, какие‑то из них окажутся выгодным товаром для торговли.
– Обсуждать их довольно затруднительно, – сказала Соренсон. Она протянула руку и взяла с бокового столика темно‑зеленую бутылку и листок спецификаций и придвинула к себе пустой стакан. – Они уникальны. Каждый из них – продукт векового совершенствования особого способа брожения и перегонки. Это не просто фруктовые выжимки с добавкой алкоголя. Это искусство. Века и века искусства. Их невозможно исследовать спектроскопом и определить ценность. Единственный способ оценить искусство – это познать его. Единственный способ оценить эти напитки – попробовать их.
– Что, все?.. – с сомнением в голосе спросила Урла.
– Все, – твёрдо ответила Соренсон. – Вот это – один из наших оригинальных напитков из местности, называемой Чешская Республика, – продолжала она. – Напитки этого класса называются пивом. Продукт ферментации, как вы можете понять из информационного ярлыка.
Она открыла бутылку и наполнила стакан великолепным Pilsner Urquell. Шапка пены набухла и остановилась у самой кромки, едва не перевалившись через край. Каролин подвинула стакан вместе с бутылкой собеседнице. Урла взяла прикрепленный к бутылке листок и пробежала его глазами.
– Анализы показывают, что я могу его пить без опаски, – сказала она. Потом на мгновение замолчала и нахмурилась. – Содержание алкоголя довольно велико.
– Это важная составляющая вкусовой гаммы, – сказала Соренсон. – А группа Сравнительной философии сообщала, что вы употребляете алкоголь.
– Да, как часть некоторых религиозных ритуалов, – неуверенно произнесла Урла. – Не знаю… никогда не видела, чтобы его пили просто ради удовольствия.
– Тогда, возможно, вы откроете для себя целую торговую отрасль, – ответила Соренсон. И, может быть, алкоголь развяжет тебе язык. Биохимическая группа сообщала, что алкоголь на вас действует так же, как и на нас.
– Возможно, – Урла все еще сомневалась. Она взяла стакан, но остановилась, не донеся его до рта.
– Это всё так… официально, – с притворным простодушием заметила она. – Мы употребляем алкоголь только во время групповых религиозных церемоний. Я никогда не пила его одна. Может, вы тоже выпьете, со мной за компанию?
Соренсон помедлила, потом перевернула еще один стакан и наполнила его.
– Конечно, – сказала она. – Кому нравится пить в одиночку?
* * *
– Не трогай меня! Дай помереть спокойно!
– Ты ей говорила, что никогда не пила? – спросила Детинла на’Тиденг. – Ты говорила, что у нас никто не пьет для удовольствия?
– Ты ещё вспомнишь об этом, когда я умру. Вспомнишь, как ты меня мучила, и, может, тогда пожалеешь меня.
– Пожалею тебя? – фыркнула Детинла. – Меня запирают с командой людей, воняющих, как неделю не мытый ребенок, и я веду с ними религиозные беседы, пока не охрипну, а ты в это время дегустируешь экзотические сорта земного пива. И это я должна тебя жалеть?
– Не только пиво, – сказала Урла. – Она облизнула губы и высунула язык. Во рту словно в сапогах ходили, а язык словно бы покрылся белым налетом. – Крепкие напитки. Водка. Бурбон. И нечто под названием «скотч».
– Прими таблетку и поднимайся. Выпей водички, умойся, я скоро вернусь.
Детинла вышла из каюты, дверь за ней захлопнулась. Урла закрыла глаза, но от этого в голове застучало еще сильнее. Она открыла глаза, снова поворочала языком во рту и скривилась. Наконец, она тяжело поднялась с кровати и поковыляла к умывальнику.
– Средство от похмелья, – приказала она. Потом оглядела себя в зеркале и содрогнулась от увиденного. – Двойную дозу.
Из аптечки выскользнули две белые таблетки. Она проглотила их, не запивая, подавилась, запрокинула голову и с трудом протолкнула таблетки сквозь горло. После этого села на край кровати и занялась дыхательной гимнастикой.
К тому времени, как Детинла вернулась, Урла уже готова была признать, что, хотя и чувствует себя премерзко, но уже не так плохо, чтобы настаивать на немедленном ритуальном самоубийстве. Может быть, она проживет достаточно долго, чтобы попробовать это еще раз – исключительно в интересах дела. Может быть, тот же скотч.
– Будешь жить, – констатировала Детинла, окинув Урлу критическим взглядом. – Вот, – она кинула Урле свежий комплект одежды. Та озадаченно посмотрела на нее.
– Новости сверху, – сказала Детинла, мотнув головой. – Нужно действовать быстро. Следующая твоя встреча запланирована на сегодня на вторую половину дня.
– С этим нельзя торопиться, – недовольно возразила Урла. От головной боли теперь осталось только смутное воспоминание, зато пришел жуткий голод. Она выскользнула из своей старой грязной одежды, покрытой подозрительными пятнами, и облачилась в новую хрустящую униформу. – Они знают это не хуже нас. Пройти такой путь и потерпеть крах из‑за чьей‑то поспешности – это хуже, чем грех, это расточительство, черт возьми!
– А у нас не так много ресурсов, чтобы швыряться ими направо и налево, – сказала Детинла. – Да, конечно. Но на самом деле нас никто не торопит. Просто компаративисты уже закончили свои дела с людьми.
Урла оделась и встала. Детинла открыла дверь, и они вышли из каюты Урлы к центральной транспортной шахте их маленького разведывательного корабля, по которой мягко опустились на нижний уровень.
– Так что вы узнали? – нетерпеливо спросила Урла. – Можно их подключить к нашей задаче?
– Нет.
Детинла покачала головой. Она выглядела угнетенной и расстроенной. Философы‑компаративисты добивались успеха чаще, чем все остальные специалисты, а Детинла была среди них признанным экспертом. И признать поражение ей было очень нелегко.
– У них есть все, что мне было нужно, – сказала она. – Все эти древние предания и верования, ангелы, святые и рай небесный где‑то меж звезд. Великолепные культурные традиции и способность ставить перед собой далеко идущие цели и идти к ним, из поколения в поколение. Помнишь фотографии кафедральных соборов?
– Это те здоровенные церкви в Европе?
Детинла кивнула.
