Газета Завтра - Газета Завтра 838 (102 2009)
Пришла очередь и Дмитрия Чернякова. Что говорить, он режиссер известный. Он пересаживает наследие прошлого на грядки наших дней. Он камня на камне не оставляет от духа всего того, чего так жаль. Он без рефлексий. Он вскрывает, режет, корежит, он старое переплавляет на новый лад, лишь бы избавиться вконец от его величия. "Невежи судят точно так: / В чем толку не поймут, то все у них пустяк". Три года назад Дмитрий Черняков замыслил ancien regime придушить, и поставил в Большом театре современную оперу "Евгений Онегин" (музыка Чайковского). Нынче она — визитная карточка театра, и нет ничего страшного в том, что Галина Павловна Вишневская публично зареклась после нее переступить когда-либо порог Большого. Примадонны — они такие капризные! 24 ноября Большой театр дал премьеру "Воццека", режиссер и сценограф Дмитрий Черняков. Эксперианс по вливанию нового вина в старые мехи удался. Интенданты ведущих театров Европы, как грачи, прилетели в Большой театр для заключения гастрольных контрактов. Их можно понять, Европа из центра мирового искусства медленно, но верно сползает на "задворки цивилизации". Да и руководство Большого, к чести своей, уже давно не молвит об искусстве. Оно честно презентовало "качественный продукт", так что грех было бы его не отведать.
Постановка Дмитрия Чернякова имеет ряд достоинств. Прежде всего она не мешает звучанию мощной, как поток Ниагары, и нежной, как воспоминание о детстве, музыки Берга. Оркестр под управлением харизматичного Теодора Курентзиса — главное и самодостаточное лицо спектакля. Во-вторых, постановка позволяет артистам минимумом выразительных средств достичь развития трагедии. В-третьих, она лишена заезженных штампов демонстрации любовных сцен. Особая честь — сценографии спектакля. Дмитрий Черняков взял за основу современный ящик Пандоры — плазму ТV — и закрыл ею всю сцену. Комнатные пространства называют фирменным стилем сценографии от Чернякова. Здесь их двенадцать. Действие оперы происходит либо в одной из комнат, меблированной от Ikea, со стенами в веселых розовых, фисташковых тонах. Либо в спорт-баре в стиле хай-тек со своей плазмой, транслирующей футбол тоже. Весь экран открывается дважды: в начале и в финале спектакля. Тогда открываются все двенадцать комнат, и очевидным становится, по ком звонит колокол: трагедия Воццека может случиться в каждом доме. И все было бы ничего, но Черняков и сценический экран "включает" по-настоящему. Световой сигнал раздвигает экран ровно на диагональ комнаты, в которой происходит действие. И хоть публика и попривыкла к "Дому-2", провокация вуайеризма в Большом театре — штука диковинная. Верно, Черняков оставляет за собой ход конем. Декорация 14-й картины (3-й акт) представляет собой глухой черный экран. Экран "не включается". Он символизирует собой и ночь, и преступление, и безумие, и озеро, в котором Воццек пытался утопить поглубже окровавленный нож и в котором утонул сам. Маэстро Курентзис извлек из оркестра всю возможную красоту трагедии, баритон Георга Нигля (Воццек) усугубил ее, и крупными белыми буквами по черному экрану шло содержание партии. Не будь художника-концептуалиста Лоуренса Вайнера и его белого полотна с черными буквами "Fire and Brimstone set in a hollow formed by hand", слыть бы Чернякову знатным оригиналом. Впрочем, не его задача поднять зрителя на высоту, по крайней мере, Новой сцены Большого театра, и доступность черняковского "Воццека" народу — тема отдельная. Вслед за нулевыми она обнуляет предварительность знания либретто оперы. Зритель читает с экрана не только тексты партий (опера идет на немецком языке), но и содержание либретто каждого из трех актов. В какой-то момент действия "Воццека" я вспомнила событие пятилетней давности. Тогда на Новой сцене Большого театра показывали фильм всех времен и народов "Александр Невский"; фильм шел с титрами, а Симфонический оркестр Берлинского радио исполнял сочинение Сергея Прокофьева к нему. Теперь можно было подумать, что смотришь комиксы на тему пьесы Бюхнера, а оркестр Большого театра исполняет музыку Альбана Берга.
Как-то коллекционер современного арта рассказывал мне о художнике, который скрывался в Европе. Художник топором рубил иконы, а "российские придурки" решили затеять против него судебный процесс. У художника ведь "это что-то значило". Ясное дело, оперу принято слушать. В случае "Воццека" и непринужденное чтение ее содержания есть занятие приятное. Напомню главных героев оперы. Это — солдат Воццек (Георг Нигль, Австрия), его возлюбленная Мари (Марди Байерс, США), Капитан (Максим Пастер, Большой театр), Тамбурмажор (Роман Муравицкий, Большой театр). Действие, согласно либретто Берга, разворачивается в провинциальном городке, в котором разместился военный гарнизон. Солдат Воццек служит у Капитана брадобреем. Капитан не без издёвки корит Воццека за аморальную связь с Мари, за внебрачного сына. Воццек беден и бесправен. Гарнизонный Доктор в предвкушении открытия в медицине ставит над Воццеком свои опыты, за что тот получает несчастные гроши. Мари увлекается Тамбурмажором, когда тот проходит во главе оркестра мимо окон ее дома. Психически нездоровый Воццек замечает у Мари сережки — подарок Тамбурмажора. В приступе ревности Воццек убивает Мари и сам тонет в пруду. Маленький сынишка безучастен к постигшему его горю.
Дмитрий Черняков расширил и осовременил (комнаты, спорт-бар) не только место действия оперы. Он показал, как происходит "процесс отупения и озверения человека" сегодня. После расправы над текстом пушкинского "Онегина" переписать партии "Воццека" труда Чернякову, судя по результату, не составляло. Он усилил "психическую атаку" на Воццека и спутал, смешал все краски. Теперь неясно: кто тут больной? кто страдает манией? садист Капитан? психопатичный Доктор? Солдат Воццек?.. Черняков постулирует: вся жизнь — дурдом. Самый здоровый в доме — Тамбурмажор. Тамбурмажор — это такой мужик. Такой "мужик, что бык". Грубый, пещерный, не приглаженный цивилизацией. Он рвет на себе рубаху и на пальцах объясняет рогоносцу Воццеку (сцена в спортбаре), как надо жить. Надо пить водку! "Моя душа воняет водкой", — грозно и сумрачно поет Тамбурмажор и роняет на стол пьяные слезы: "Ох, грустно, грустно". Тамбурмажор и мужик-богоносец. Он думает о Боге. Он и за Бога придумал, зачем Всевышний дает жизнь солдату и трактирщику: чтобы удовлетворять стремления убивать и пить водку. И снова о водке. "Я хотел бы, чтобы мир был водкой/ Мужик должен пить". Прямо не Дмитрий Черняков писал тексты, а копирайтер алкогольной компании, торгующей элитной водкой. Мне понравился профессионализм американской певицы Марди Байерс. В интервью телеканалу "Культура" она призналась, что в процессе работы над спектаклем она не раз спрашивала режиссера о драматургии: какие отношения выстраивает режиссер между Мари и Воццеком? Мари любит Воццека или нет? Думаю, у Романа Муравицкого вопросы не возникали. Петь про водку и не понимать, о чём поешь? Смешно. И смачно пел. Любопытно другое. Любопытно, какую задачу ставил на репетициях Дмитрий Черняков Георгу Ниглю? О чем он предлагать подумать артисту из Австрии? Во второй картине первого акта Воццек рубит со своим товарищем Андресом кустарник, и ему мерещатся в разбегающихся ежах отрубленные человеческие головы (либретто по Бергу). Черняков задачу усложнил. В сцене, когда Воццек распивает пиво в спортбаре с товарищем Андресом и говорит о том, как он несчастен, как беден, и галлюцинации мучают его, мимо проходит успешная пара. Воццек замирает, прячет голову в плечи, провожает пару взглядом. "Масон!" — поет Георг Нигль в испуге. Любопытно, что за подсознательное по Фрейду скрывалось в этом "Масон!"? Чем насолил масон бедняге солдату, что даже в больном воображении мерещится башкой отрубленной? Ведь у художника и "масон" "что-то значит".
Одно очевидно. Современный "продукт" тем хорош, что успех продажи его не зависит от его качества. Говорить в случае "продукта" о том, что осетрина бывает лишь первой свежести, неактуально. Актуально другое. Организовать и провести ему грамотный пиар, запустить маховик обсуждения и "пой, ласточка, пой". Наслаждаются ли тонкостью вкуса, давятся ли — все равно. Лишь бы говорили и покупали. Покупали и говорили. Таков перпетуум-мобиле. С целью создания его Большой театр впервые провел в своих стенах пиар-акцию по продвижению оперы Альбана Берга "Воццек" в массы (пиар "Детям Розенталя" не в счет, прошел на Театральной площади). Зрительный зал был полон представителями прессы, камерами телевидения, и "вся Москва" понаехала: завзятые театралы, охочие до премьер, среди которых я и оказалась.
На сцене стоял ряд стульев, которые заняла в час назначенный команда "Воццека": дирижер Теодор Курентзис, режиссер Дмитрий Черняков, исполнители главных партий, ну и Леонид Десятников. Совсем недавно трамплин судьбы подбросил композитора "Детей Розенталя" на пост музыкального руководителя Большого театра. Он сразу объяснил свою позицию: он "временщик" в театре и мнение "пергидрольных тёток" его не интересует. Что ж, достойно уважения. Теперь он на правах руководителя представлял оперу "Воццек", и говорил о ее премьере как о победе, которую "приближали, как могли".
