Журнал Русская жизнь - Квартирный вопрос (октябрь 2007)

Получить деньги с субпраймов невозможно. В годы Великой депрессии было такое явление, как «одноцентовые аукционы». Ферму продают за долги. На аукцион сходятся только местные фермеры, все с аккуратно, по закону, зачехленными дробовиками. Открывается аукцион. Бывший хозяин фермы: «Один цент». Полная тишина. Аукционист: «Раз, два, три, продано». Фермеры расходятся. У каждого свои долги и самого вот-вот продавать будут - как не помочь соседу? Фактически под видом аукциона происходило списание долгов. Когда трехлетние паузы начнут подходить к финишу, негры и испанцы додумаются до такого приема очень быстро.

Но и до аукционов может не дойти. Американские власти, памятуя, что скоро выборы, предложили реструктурировать (по сути, списать) просроченные ипотеки «новым домовладельцам». Мол, раз крайними оказались спекулянты-фонды, пусть они и страдают (хедж-фонды стали врагами номер один американских политиков в прошлом году, когда получили миллиардные прибыли) - пусть теперь буржуи поделятся с пролетариатом. Скорее всего, политики этим заодно и окончательно убедят меньшинства, что черный образ жизни - единственно правильный. Те, кто ведет себя «как белый» (платят по кредитам), - лохи, а те, кто ведет себя «как черный» (плевать хотели на долги), - в прибытке: дом, кадиллак и плазменный телевизор. Кредитный рейтинг тоже в порядке, да еще и подрос - власти позаботились о ценном избирателе.

Что в итоге произойдет с ценой недвижимости в типичном новом поселке в целом? С владельцами тех производных бумаг, которые были сделаны из самых рискованных закладных? Об этом лучше не думать. Предварительные оценки ожидаемых общих убытков от ипотечных дефолтов по стране варьируются от 164 до 300 миллиардов долларов. Пара хедж-фондов (в том числе таких известных компаний, как Bear Sterns) моментально накрылись в ноль, а в августе этого года, когда проблемы с субпраймами стали очевидны, финансовые рынки просто остановились. Что интересно, большой запас американских субпраймовых бумаг всплыл во французском банке Credit Agricole - вот куда занесло их мировыми финансовыми волнами. Некоторые другие наиболее бойкие рынки прошлых лет, например, Великобритания, тоже начали страдать - там на грани закрытия оказался крупнейший ипотечный банк Northern Rock. Домино начало падать.

А теперь, внимание. Вам ситуация в Америке ничем не напоминает российскую?

Американский рецепт кризиса

Цены на недвижимость в России сделали несколько рывков. Последний скачок цен был связан уже не с ростом числа новых покупателей, а с неудачным законотворчеством: Госдума попыталась принять закон для защиты обманутых «соинвесторов». Соинвесторам этот закон не помог, зато возможности для авансового финансирования строительства резко сократились. После этого скачка цены в Москве стали останавливаться, а рост цен и строительства переместился в Подмосковье и регионы. Надолго ли? Зависит от спроса.

Ипотека могла бы повлиять на поддержание спроса на жилье на прежнем уровне, но оказалось, что жители России не очень стремятся брать ипотечные кредиты. Чем выше поднимается цена квадратного метра, тем меньше заемщиков могут претендовать на ипотеку. Ипотечный платеж не может превышать определенной доли от дохода. Раньше банки не особенно переживали, когда он достигал и 50%, но после кризиса большинство банков склоняется к ужесточению правил. Приняв этот норматив за 30%, а ставку по ипотеке за 10%, получаем, что при цене, скажем, 4000 долларов за метр (текущая среднемосковская цена жилья эконом-класса) ипотека на самую маленькую квартиру-однушку (44 метра) потребует дохода на семью в 3744 доллара в месяц. Сколько таких семей в Москве? Всего 864 тысячи человек, если брать сколь-либо достоверную пирамиду доходов. Субсидировать ставку, как это предлагалось когда-то делать в рамках нацпроекта «доступное жилье», бесполезно - сократи ее хоть до нуля, все равно надо отдавать банку основную сумму долга, и по тем же ценам ипотеку себе смогут позволить от силы 1,1 миллиона москвичей. Массовой - доступной хотя бы полутора миллиону москвичей - ипотека может стать, только если цены за метр упадут до 2000 долларов.

И это - в Москве. В других регионах свои цены и свои доходы, но в последний год-два цены во многих регионах росли так, будто наверстывали упущенное за все 2000-е годы, а доходы такого же рывка не сделали нигде.

Небольшое количество людей, уже взявших ипотеку ранее, когда цены были на 50-75% ниже современных, по большей части рефинансировали и отдали свои кредиты. Те, кто купили квартиры в залог на пике цен, могут попасть в сложное положение, если цена их собственности упадет: сумма кредита окажется больше цены жилья, и банк может потребовать довнести залог, а это сумма от полумиллиона рублей и выше. Мало кто из тех, кто платит до ста тысяч рублей в месяц взносов по ипотеке, может легко держать ее накопленной на черный день.

А остальные думают - и, видя, что цены остановились, думают еще пуще. Сейчас, по данным ипотечных брокеров, ипотеку берут в основном на квартиры ценой от полумиллиона и выше. Платежи по такой ипотеке требуют дохода от 3 миллионов рублей в месяц. Таких людей в Москве много, но все же не больше 350-400 тысяч. И большинство из них отлично умеет считать деньги. Если же цены начнут падать (фактически, они уже падают, недвижимость остается упорно деноминированной в долларах, в то время как все расчеты перешли на рубли) - эта публика и вовсе отложит покупку, пока цены не перестанут падать. Их не переубедит ни реклама, ни низкие ставки.

А вот кто и на какие средства будет покупать квартиры - это открытый вопрос. Судя по тому, что работающие в Москве активно покупают жилье в Подмосковье, Москва человеку, живущему в ней на зарплату, стала не по карману. Но рост цен и там скоро вытолкнет радиус приемлемых цен за границу Московской области, а транспортная инфраструктура и Москвы, и Подмосковья уже и так напряглась до предела еще много лет назад. Пригородные электрички были полны на Москву по утрам и из Москвы по вечерам в будни еще в советское время, а втиснуться в них сейчас - большой успех. Скоро РЖД придется нанимать, как в Японии, заталкивателей пассажиров в двери.

Так кто же покупал в последние годы жилье в Москве? Сколько среди покупателей квартир тех, кто собирается там жить, а сколько тех, кто купил квартиру на продажу, не знает никто. Год назад риэлторы и застройщики неофициально оценивали долю таких квартир в 40%. Сейчас ликвидность квартир почти нулевая: продать их невозможно. Покупатели закончились.

Горе- инвесторы еще верят в сказку о вечно растущем рынке и пока не продают жилье. Но стоит значительной их части потерять терпение, как рынок окажется завален предложением уже не совсем новых квартир.

А дальше - смотри американские события. Подмосковье выросло последним и екнется первым - оно у нас вроде этих субпраймовых поселков.

Вы не купили квартиру на ипотеку в Подмосковье? Нет? Ну и правильно сделали.

Потом купите - на первоначальный взнос. И в Москве.

* ОБРАЗЫ *

Дмитрий Быков

Русский вопрос

Квадратные метры в отечественной литературе

Квартирный вопрос - самый русский. Поэт писал, что полицейский участок - великая вещь: «место встречи меня и государства». Квартира - вещь не менее великая. Место разлуки меня и государства. Если использовать метафору Лукьяненко из последнего цикла, квартира - тот скромный портал, через который я из внешнего мира перехожу во внутренний. Именно поэтому, когда гибнет какой-нибудь из миров, портал надо спасать любой ценой.

Что интересно, в позапрошлом веке вопрос так не стоял. У одних были собственные дома и часто поместья впридачу, другие нанимали квартиру и не парились по поводу ее отсутствия, поскольку перенанять - не проблема. Памятником той эпохи осталась картина Виктора Васнецова «С квартиры на квартиру» - апофеоз бесприютности, старичок и старушка с убогим скарбом тащатся по невскому льду; но ведь на квартиру же, а не в ночлежку, не на свалку истории! Ну, да, в одной квартире стало не по карману, переехали, нашли поубожественнее, с низкими потолками и немытыми стеклами; но если человек образованного или хоть полуобразованного сословия не вовсе спивался, шанс нанять жилище по карману у него был. Квартирный вопрос предельно обострился после мая 1918 года, когда начали уплотнять: вселять красноармейцев (Гиппиус все желала, чтобы Блоку вселили двенадцать), бедноту и прочих новых хозяев. Так возник феномен коммуналки - главной героини советской городской прозы. «Ах, моя квартира, моя квартира!!» - восклицала булгаковская Зойка, имея в виду, понятное дело, не салон, притон или мастерскую, но вообще оплот, последнее пристанище, средоточие всех надежд.