Валерий Штейнбах - Оборотная сторона олимпийской медали. История Олимпийских игр в скандалах, провокациях, судейских ошибках и курьезах
Французская федерация легкой атлетики после долгих попыток покрыть Лядумега – ведь он был явным претендентом на победу в беге на 1500 метров – решилась его отчислить, когда уже никак нельзя было скрыть, что любимец публики «Жюло» систематически продавал свой талант бегуна, рекламируя товары различных фирм. Возможно, французские спортивные руководители продолжали бы закрывать на это глаза до окончания Игр, если бы не узнали, что шведы готовятся поднять по этому поводу большой шум.
Финская федерация избрала другой путь. Она заявила Нурми на участие в марафоне, надеясь, что славный ветеран сможет получить свою девятую золотую медаль. И случилось то, что должно было случиться: МОК, в распоряжении которого находилось досье с тяжкими обвинениями, запретил финскому спортсмену выйти на старт. Суть обвинений, кстати, заключалась в том, что Нурми незадолго до Олимпиады попросил, чтобы ему оплатили транспортные расходы для поездки на турнир в Германию.
Состязания легкоатлетов проходили на главной арене «Колизея». Стометровку выиграл американский негр Эдди Тоулэн, опередивший на грудь своего соотечественника Ральфа Меткэлфа. Оба показали одинаковое время – 10,3 секунды, что было лучше мирового рекорда. Тоулэн подтвердил свой успех победой в беге на 200 метров, но эту дистанцию, несомненно, должен был выиграть более мощный Меткэлф, ставший жертвой ошибки в измерении длины его дорожки: на самом деле он пробежал 202 метра. Меткэлф бежал, как он потом признался сам, лучше, чем когда-либо ранее, но Эдди Тоулэн уверенно лидировал. Поняв, что обойти соперника не получается, Ральф Меткэлф отказался от борьбы и в итоге занял третье место, отстав от победителя почти на три метра. После финиша Меткэлф признавался в интервью, что его преследует ощущение какой-то ошибки, как будто он слишком много пробежал. Франк Уикофф, еще один спринтер, предположил тогда, что судьи по недосмотру поставили бегуна на эстафетную стартовую отметку и он пробежал лишние два метра. В 1982 году спортивный обозреватель NBC Буд Гринспан при подготовке программы об Олимпиаде в Лос-Анджелесе изучил кадры кинохроники и доказал, что Ральф Меткэлф действительно пробежал не 200, а 202 м. Но оснований для пересмотра результатов не было: отставание бегуна на финише превышало лишние два метра.
Кстати, судейские ошибки на этой Олимпиаде были настолько часты, что один из журналистов назвал Игры в Лос-Анджелесе «Олимпиадой судейских ошибок и просчетов». Например, в финале бега на 3000 метров с препятствиями произошел единственный в истории Олимпийских игр случай – счетчик кругов отлучился со своего поста, и в его отсутствие бегуны вместо трех тысяч метров пробежали 3450 метров. Или еще один пример. Французский дискобол Поль Винтер сделал весьма удачный бросок – послал диск за 50-метровую отметку. Это ясно видели все зрители и не заметили только… судьи. Чтобы как-то исправить оплошность, французу любезно предложили дополнительную попытку. Но сильно огорченный Винтер в дополнительной попытке не сумел повторить свой великолепный бросок, и золотая медаль досталась американцу Джону Андерсону, метнувшему диск всего на 49 м 49 см. Это хоть и был новый олимпийский рекорд, но горечь от странной судейской ошибки осталась у всех.
Чемпион Игр 1928 года швейцарец Жорж Миз в ходе состязаний громко возмущался неверными, с его точки зрения, решениями судей. В вольных упражнениях спортсмен занял второе место, уступив венгру Иштвану Пелле. Узнав свою оценку, он набросился с оскорблениями на венгерского судью Золтана Дюкштейна и обвинил арбитра в подсуживании соотечественнику. Вопрос о поведении Жоржа Миза был направлен на рассмотрение судейской коллегии, которая дисквалифицировала гимнаста до конца соревнований. Второе место в вольных упражнениях за ним сохранили.
На соревнованиях по конному спорту произошел исключительный случай – ни одна команда не смогла получить Большой Приз Наций из-за допущенных ошибок, неправильного прохождения трассы, падений и т. д. Немало курьезов было и на соревнованиях пятиборцев. Один из самых массивных спортсменов – швед Свен Тофельт, который весил более ста килограммов, – по жребию получил самую легкую лошадь. Трижды падала она на дистанции, и чемпион Игр в Амстердаме сумел занять лишь пятнадцатое место. Все же в итоге Тофельт закончил состязания четвертым. А вот португальскому пятиборцу барону де Гередия досталась отличная, послушная лошадь с единственным, пожалуй, недостатком: она крайне болезненно реагировала на удары. И когда барон, что называется, с места в карьер пустил в ход хлыст и шпоры, лошадь тут же сбросила его наземь и убежала. С трудом поймали ее и подвели к де Гередия. Разъяренный спортсмен снова пустил в ход хлыст, и картина повторилась с абсолютной точностью. Не стоит говорить, каких трудов стоило португальскому спортсмену одолеть дистанцию конного кросса. Всякие шансы на успех в соревнованиях были утрачены безвозвратно.
Под тенью фашистской свастики
Олимпийские игры 1936 года в Германии (летние – в Берлине, зимние – в Гармиш-Партенкирхене) были самыми роковыми за всю историю: хорошая, почти без каких-либо ошибок организация, направленная исключительно на злоупотребление олимпийским движением, на превращение Игр в сотканный из напряженности, рекордов и соответствующего настроения занавес, за которым без помех и весьма настойчиво велась подготовка к самому жестокому истреблению народов.
На организацию Игр XI Олимпиады 1936 года претендовали одиннадцать городов трех континентов: девять европейских, причем четыре из них из одной страны – Германии: Берлин, Кельн, Нюрнберг и Франкфурт-на-Майне; столица Венгрии – Будапешт, столица Италии – Рим, столица Ирландии – Дублин и два города из других частей света: египетский – Александрия и аргентинский – Буэнос-Айрес. Впервые за честь организовать Олимпиаду боролось так много городов.
В этом конкурсе победил Берлин. Право на проведение зимних Игр также было предоставлено Германии, которая предложила Гармиш-Партенкирхен – небольшой баварский курортный городок, расположенный в Восточных Альпах на берегу реки Лойзах на высоте 732 метра над уровнем моря. Решение это было принято 13 мая 1931 года на сессии МОК в Барселоне, за два года до прихода к власти фашистов. В 1933 году была растоптана Веймарская республика и Германию накрыла тень фашистской свастики. На протяжении этих двух лет фашисты особых восторгов по поводу проведения Олимпиады не высказывали. Их газетенка «Фелькишер беобахтер» писала в 1932 году:
«Неграм на Олимпиаде делать нечего… К сожалению, в настоящее время можно видеть, как свободный человек часто борется за пальму первенства с несвободными черными, с неграми. Это беспримерное надругательство и дискредитация олимпийской идеи, и древние греки перевернулись бы в своих гробах, если бы узнали, во что современные люди превратили их священные национальные Игры. Следующие Олимпийские игры состоятся в 1936 году в Берлине. Мы надеемся, что лица, занимающие ответственные посты, знают, в чем состоит их долг. Черные должны быть отлучены. Мы ждем этого».
Другая немецкая газета, не долго думая, объявила Олимпийские игры «никому не интересным сборищем, которым заправляют евреи».
Лишь после того, как фашистские заправилы поняли, что Олимпийские игры можно использовать для обмана всего мира относительно собственной политики и истинных замыслов, они вдруг «открыли полезность» Игр. В Берлине и Гармиш-Партенкирхене начали строить новые и реставрировать старые спортсооружения. В Берлине, например, довольно быстро стараниями генерал-лейтенанта фон Райхенау возникла Олимпийская деревня. Объяснялось это просто: вермахту срочно потребовались корпуса для военного училища.
Гвидо фон Менгден, занимавший в тридцатых годах один из руководящих постов в спортивном движении Германии, вспоминал в своей книге, появление которой было приурочено к Олимпиаде 1972 года: «Организационный комитет не испытывал никаких неудобств из-за того, что происходило тогда вокруг нас. Архитектор Вернер Марх создавал проект реконструкции старого стадиона. Комитет не волновала проблема финансирования, поскольку имперское правительство согласилось взять на себя все расходы по реконструкции спортивных сооружений. 5 октября 1933 года Гитлер пожелал познакомиться с главной ареной Олимпийских игр. В конце дня было принято решение о строительстве крупнейшего в то время спортивного сооружения в мире. Произошло это так. В самом начале осмотра совершенно не разбиравшийся в спорте Гитлер спросил у сопровождавших его лиц, почему при реконструкции стадиона необходимо проводить такие значительные земляные работы. Левальд (президент НОК Германии) рассказал ему об убожестве беговой дорожки в Грюневальде. И тут диктатор разразился патетической речью. «Существующие сооружения снести, на их месте возвести новый громадный стадион германского рейха! Построить открытую эстраду гигантских размеров!» Поскольку площадка для строительства нового стадиона архитектору показалась неудобной, он предложил использовать участок территории, который находился в собственности прусского лесного ведомства. Проект был реализован очень скоро…»
