Борис Рябинин - Помоги родной земле!
Между тем совсем не трудно принять меры предосторожности во время отдыха, охоты, туристских походов. Всего-то и надо: разводить огонь на определенном расстоянии от деревьев, место для костра окопать или освободить от растительного покрова, а остатки костра хорошо залить, затоптать.
Только в Свердловской области насчитывается около миллиона га необлесенных площадей. А ведь Свердловская область считается одной из «лесных»!
Процесс облысения начался давно и продолжается неотвратимо, грозно. Не случайно с такой горячностью говорит о горьких обидах, чинимых зеленому другу, писатель Леонид Леонов. Его «Русский лес» — призыв к защите леса. Не случайно со страстным монологом в защиту леса выступает и чеховский доктор Астров:
«Лесов все меньше и меньше, реки сохнут, дичь перевелась, климат испорчен и с каждым днем земля становится беднее и безобразнее. …Может быть, это в самом деле чудачество, но, когда я прохожу мимо крестьянских лесов, которые я спас от порубки, или когда я слышу, как шумит молодой лес, посаженный моими руками, я знаю, что климат немножко и в моей власти, и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я. Когда я сажаю березку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью…»
Не такой ли гордостью наполняется душа заслуженного лесничего РСФСР Александра Михайловича Никитина. В его лесничестве, под Билимбаем, 400 га дореволюционных посадок да своих 14 000. Билимбаевский лесхоз награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Интересный эксперимент начали лесоводы Башкирии. Башкирия богата лесами; тем приятнее ее забота о будущем. Ежегодно в республике высаживается до 27 000 га молодых лесов, о том числе до 6 тысяч — полезащитных, водорегулирующих, овражно-балочных (прочь, эрозия!). И год от года растет урожайность колхозных полей; мало того, колхозы и лесхозы наращивают сдачу государству ягод, грибов, меда, лекарственных растений. Мало этого, в самом крупном зеленом массиве города Уфы разбит Парк имени лесоводов Башкирии. Польза двойная: горожане дышат чистым воздухом, а лесоводы приобщаются к охране природы индустриальных центров. Уфимские лесоводы — едва ли не первыми в СССР — создали свой зоопарк. Парк задуман, как ландшафт, где истосковавшийся по девственной природе горожанин сможет соприкоснуться с животным и растительным миром, окунуться в мир природы.
А ныне лесоводы Башкирии стали едиными полновластными хозяевами башкирских лесов. На территории гослесфонда созданы три крупных лесоохотничьих хозяйства. Деревья, звери, птицы, вода, трава — все они теперь имеют одного хозяина. Остается по такому же пути направить и рыбный промысел…
«Башкирский эксперимент» представляет интерес для Челябинской и всех соседних областей.
«Щепки не полетят», — назвал свою статью ныне покойный журналист-челябинец В. Колчин. Дай-то боже. Проблемой пресловутой «щепы» озабочены многие. (Л. М. Леонов рассказывал, что в Финляндии подбирают все щепки до единой, а в Японии срубленные деревья выносят на руках, чтоб не повредить остающиеся и подрост.)
Мы едем в Урал (так принято говорить здесь). Наша цель — хребет Ицыл. Это почти на границе с Башкирией. Опять, как на Зюраткуле, все выше, выше — в гору. Сменяются пейзажи. На лесных покатых лужках лежит кошенина, — пора сенокоса. В воздухе носятся такие ароматы, что дышал бы, не надышался.
Но нашему бывалому вездеходу тяжело. Осторожно он сползает в глубокий ложок и, стеная, тяжело выбирается по откосу. Нас сопровождает местный лесник Алексей Михайлович.
— Бобры дорогу испортили, — ворчит он.
Хорошо, что в уральских лесах появились бобры!
Лесник ругает грибников, ягодников, покосников: пугают зверей, недобро, не по-хозяйски обходятся с природой. Натерпелся, наверное, сберегая лес.
— Охотник?
— Занимался. Сейчас делать нечего, Охотников много. Запретить бы лет на десять. В моем обходе два глухариных выводка. Всего. Кого стрелять!
— А лоси?
— Лоси есть. Ходят партиями. По одиннадцать штук.
Журчат горные речки. Речка Таловка. Речка Каменка. Речка Куштумга, стекающая в Миасс. В Куштумге еще есть форель. «Перемерзает — гибнут, — комментирует Алексей Михайлович. — А летом пересыхает, только весной полноводная». Все те же беды.
Лес явно редеет. Разбитая глинистая дорога все тяжелее. Настоящий серпантин. Бревна возят, древесину. Чем выше, тем хуже. Проехали углевыжигательные печи. Собственно, от печей почти ничего не осталось. Заброшенное ремесло, весьма отрицательно сказавшееся на судьбе уральского леса и спевшее свою лебединую песню бажовской «Живинкой в деле». Вся дорога на Ицыл красноречиво свидетельствует об усиленной эксплуатации горных лесов; а между тем опасность эрозии особенно велика на горных склонах.
Лесорастительные условия Челябинской области, как подчеркивают ученые, очень разнообразны, ее территория выделяется наибольшей разнородностью и сложностью. Конечно, в области почти не сохранилось первобытной растительности. На Уральском хребте, где берет начало река Миасс, коренных (девственных) лесов не осталось. Кстати, это один из двух хребтов в области, пересекаемых горными реками. Лишь Ицыл, единственный на Южном Урале, еще сохраняет на восточном склоне свои темнохвойные леса.
Леса Ицыла — хранители заповедности и требуют внимания к себе. Ельники. Последние! Больше на Южном Урале таких нет. На границе ареала еловых лесов они имеют огромное водоохранное и не меньшее научное значение. Вот почему следует прислушаться к голосам специалистов, требующих сохранить их.
Вот он, Ицыл. Последние километры приходится преодолевать пешком. И вдруг открылись ширь, простор необыкновенные.
Вон там Таганай, Круглица. Хвойные леса взбегают по ним и останавливаются на определенной высоте; выше начинаются каменные осыпи. Голые округлые вершины, цепь вершин, а над ними яркое-яркое синее небо. Кажется, горы подпирают его.
Склонились покорно к земле, выгнувшись дугой, — будто отвешивали поклон, да так и остались, — редкие одинокие березки, такие беззащитные и трогательно-слабые перед бушующей здесь в осенне-зимнюю пору стихией. Да, тут им не жизнь. Ели, пихты — те чувствуют себя куда увереннее, прямые, устремленные в небо, хотя ветры обломали и их, проредили лапы-ветви. Как эти горы, теснятся, набегают мысли.
До недавнего времени в огромных количествах пожирала лес железная дорога. На каждый километр пути — 400 кубометров леса! Шпалы! Теперь все больше переходим на бетонные шпалы. Стали делать металлическую мебель, металлические двери, рамы в домах.
И вспоминается, что тысячелетие своего государства поляки отметили посадкой ста тысяч деревьев, что сохранением лесов озабочены строители БАМа, брошен клич — зеленая полоса по обеим сторонам трассы, а там, где нет естественных лесов, во что бы то ни стало — посадить.
БАМ, в частности, явится своеобразными воротами, откроющими доступ к богатствам тайги северного Приамурья с его необозримым лесным морем, что поможет сохранить лес в ближнедоступных районах, которые испытывают тяжкий гнет топора, перерубаются и тощают… Уже начато строительство Амгуньского лесопромышленного комплекса.
Самая гуманная профессия — лесовод. Он работает для будущего, никогда не видя результатов своих трудов: лес растет долго, а жизнь человеческая коротка. Больше выдвигать, поддерживать их, лесоводов! А то ведь все еще как: тем, кто рубит — почет, уважение, подарки, премии, а те, кто растит — живут и трудятся в тени, буквально и фигурально.
Мысленно встают кадры фильма «Наш неизменный друг». Кладбище — пни. «О поле, поле…» И вдруг оживают деревья — сосны, кедры, лиственницы, ели, встают одно за другим… Пусть встанут деревья! Пусть по всей земле пойдет зеленый шум! Рубка леса на Урале должна быть резко сокращена, может быть, прекращена совсем. Вот и здесь, на Ицыле. Одна сторона его обращена в Башкирию, а там долгое время велась интенсивная вырубка. В 1955—1956 годах еще напал непарный шелкопряд, повредил березы. Тревожна участь Иремели, Миасса. Русла обеих рек изуродованы золотодобычей, реки Киалим тоже… Тоже необходима водоохранная зона. И дело не только в чувствах уральцев, точнее и в них тоже.
Д. И. Менделеев предупреждал:
«Урал составляет не искусственную грань Азии и Европы, а природную, так как с него текут одни воды к западу, в огромную систему Волги, другие стремятся в могучую Обь… От Урала же текут реки к югу, в реку Урал, и к северу, в Печору. Тот горный узел питает воды рек, сгущает осадки вод и тем самым определяет на громадной площади жизнь русских людей, начиная с земледельческой. Истощите тут леса, пустынными станут не только самые горы, но и плоскости, населенные миллионами русских…
