Виктор Кузнецов - НКВД против гестапо
Доктор Арвид Харнак был сыном профессора истории в Дармштадте, который в 1941 г. во время приступа душевной болезни покончил с собой. В течение многих лет Арвид Харнак проявлял интерес к идеям социализма и, в конце концов, вступил в КПГ. Его взгляды сформировались благодаря дружбе с различными сотрудниками советского посольства и советской торговой делегации в Берлине.
Контакты Харнака с советским посольством использовались в разведывательных целях. Основными его друзьями в это время были Сергей Бессонов, юрисконсульт посольства, Хиршберг (имя его не известно), один из секретарей и два других сотрудника этого учреждения. При этом секретный сотрудник советской торговой делегации, называвший себя Александром Эрдбергом, вплоть до самого нападения Германии на Советский Союз оказывал на Харнака большое влияние. Он сумел убедить последнего принять участие в разведывательной деятельности в пользу Советского Союза.
С помощью Харнака Эрдбергу удалось без всякого труда завербовать сочувствовавшего коммунистам доктора Адама Кукхофа, который дружил с Харнаком, начиная с 1930 г. В ответ на вопрос относительно его политических воззрений Кукхоф заявил: «Мы с Харнаком работали ради создания коммунистической Германии с национальной плановой экономикой. Мы придерживались той точки зрения, что такого рода коммунистические государства могут быть созданы повсюду. Для достижения этой цели мы с Харнаком поставили перед собой задачу обратить наших друзей в коммунистов».
Незадолго до начала войны Германии с СССР с согласия Харнака Эрдберг передал Кукхофу полностью укомплектованный передатчик. Спустя неделю передатчик вернули Эрдбергу, потому что его не удалось включить. Как и большинство встреч этой группы, передача аппарата состоялась после того, как были приняты все меры предосторожности, на станции городской железной дороги.
Адольф Гримме был включен в группу в 1937 г. С Кукхофом он познакомился еще раньше, с 1930-го по 1933-й занимая пост министра по делам культов. Однако Гримме придерживался социалистических воззрений и был крайне религиозен, поэтому требовалось немало усилий, чтобы внушить ему коммунистические идеи. В конце концов, Харнаку и Кукхофу, как выразился последний, удалось «прочно связать Гримме с коммунизмом».
До 1933 г. Адам Кукхоф редактировал журнал «Тат». Уже в то время он был знаком с Ионом Зигом, членом КПГ и сотрудником редколлегии газеты «Роте Фане». В 1940 г. Зиг был завербован в организацию.
Группа активно пропагандировала коммунистическую теорию. Во время бесед и дискуссий зачитывались секретные материалы, которые Харнаку удалось вынести из Министерства экономики, где он служил. Затем инициативу взял в свои руки Йон Зиг, издававший нелегальную газету «Иннере Фронт» («Внутренний фронт»), первый выпуск которой быстро разошелся в Берлине. Группа также обсуждала последние работы, написанные Шульце-Бойзеном и его помощниками, и различные статьи на экономические темы, принадлежавшие перу Харнака. Конечная цель заключалась в том, чтобы подготовить разгром нацистской Германии, который, по их расчетам, должен был произойти в 1943 г., и создание коммунистического правительства, которое могло бы образовать альянс с Советским Союзом.
Йон Зиг родился в Детройте в семье немца-эмигранта, но в 1928 г. в возрасте 25 лет вернулся в Германию. Год спустя вступил в КПГ. Занялся журналистикой. С приходом к власти нацистов был арестован и с марта по июль 1933 г. находился в заключении. Выйдя на свободу, развернул антифашистскую работу. В том же году устроился на железную дорогу. Во время Второй мировой войны вел большую агитационную работу, в результате которой эшелоны с боеприпасами и войсками направлялись не по назначению или же подолгу простаивали на забитых поездами ветках. Такая деятельность не осталась незамеченной. 11 октября 1942 г. Йон Зиг был арестован. Подвергся жестоким пыткам в главной тюрьме гестапо на Принц-Альбрехтштрассе. Боясь выдать товарищей, 23 октября он покончил с собой.
Летом 1942 г. Зиг завербовал еще одного члена организации. Это был Вильгельм Гуддорф, писатель-коммунист. Он родился в семье немецкого профессора Гентского университета, который прочил сыну карьеру священника. Однако сын проникся иным мировоззрением. В 1922 г. он вступил в КПГ и стал редактировать коммунистическую газету «Роте Фане». Гуддорф учился в университетах Лейдена, Парижа и Мюнстера, специализируясь на древних языках и истории. Впоследствии овладел почти всеми европейскими языками, а также ивритом и арабским языком. В тюрьме Лукау стал заниматься персидским, китайским и японским языками. В 1930 г. он долгое время находился в Советском Союзе. В 1934 г. за подрывную деятельность был в рейхе приговорен к трем годам тюрьмы, затем отправлен в концлагерь, где оставался до 1937 г. Вскоре после освобождения, несмотря на серьезные предупреждения, занялся подпольной работой. Впоследствии он писал:
«С началом войны осенью 1939 г. я решил заняться политической деятельностью, находясь на новых позициях. Я был того мнения, что основой новой коммунистической работы должно быть сотрудничество с Советским Союзом. Одновременно я начал собирать материал о России, черпая его из немецкой печати, а также русских и других зарубежных газет, которые мне доставал Шульце-Бойзен. При помощи Шульце-Бойзена, который был офицером «люфтваффе», я получал доступ к военной информации. Мы стремились к созданию в Германии коммунистического государства. Мы хотели разрушить Третий рейх и создать коммунистическое правительство, которое могло бы вступить в переговоры с противником. Мы надеялись посредством пропаганды приблизить окончание войны. Судя по ситуации, мы полагали, что немецкий фронт рухнет в конце 1943 г. и это даст нам возможность осуществить свои планы».
После ареста 20 октября 1942 г. Гуддорф выдал свои нелегальные связи в Гамбурге. В результате были арестованы около 85 человек, работавших в доках портов Северного моря. Благодаря Бернхарду Бестлейну, коммунистическому функционеру из Гамбурга, Гуддорф установил контакт с двумя советскими парашютистами, которые в мае 1942 г. приземлились в Восточной Пруссии и нашли в Гамбурге убежище у сочувствующих СССР лиц. Гуддорф уговаривал Харнака с помощью этих агентов установить прямую радиосвязь с Москвой. Харнак согласился и передал Гуддорфу план операций немецких войск на Кавказе, который следовало передать в Центр с помощью гамбургских радистов. Однако эти сведения в Москву не были переданы, поскольку гестапо успело захватить передатчики. Предполагалось доставить обоих парашютистов из Гамбурга в Берлин. Гуддорф навел в Берлине нужные справки и благодаря Харнаку и Зигу получил разрешение на поездку и продовольственные карточки. План этот провалился. Эрна Эйфлер, бывший член КПГ, и Вильгельм Генрих Феллендорф — два агента-парашютиста — в октябре 1942 г. были схвачены гестапо.
Попытка Харнака установить радиосвязь с Москвой при посредстве агентов-парашютистов соответствовала договоренности им с Эрдбергом, заключенной в 1941 г. Незадолго до нападения Германии на СССР по просьбе Эрдберга он познакомил последнего со своим другом Шульце-Бойзеном. Эрдберг придавал работе Шульце-Бойзена большое значение и усматривал в ней возможность установления постоянного радиоконтакта с Центром. Шульце-Бойзен был целиком захвачен этой идеей, поскольку она давала ему возможность наконец-то заняться реальной деятельностью, направленной против нацистов.
До самого своего ареста д-р Харнак выступал в качестве посредника, он же шифровал направляемые в Москву донесения. Материалы доставлялись ему Шульце-Бойзеном или его женой Либертас, а Харнак передавал их Гансу Коппи, радисту группы. Обязанности курьера выполнял Карл Беренс. После того как Беренса мобилизовали, его место заняла машинистка Роза Шлезингер, муж которой находился на Восточном фронте.
Когда связь Харнака с советским посольством в Германии прервалась и ему не удалось наладить прямой радиоконтакт с Москвой, он условился о пересылке своих донесений с Бернхардом Бестлейном, коммунистом из Гамбурга, передававшим материалы в советское посольство в Стокгольме. Оттуда они по радио пересылались в Москву. Содержание докладов, которые таким путем шли в Центр, было следующим:
а) создание крупной автомобильной мастерской в Иверло (Финляндия);
б) применение авиации и количество самолетов на Восточном фронте;
в) поступление боевой авиации на Восточный фронт;
г) планы относительно переправы немецких войск через Днепр.
Москва настаивала на том, чтобы Харнак расширял свою агентурную сеть. С этой целью Харнак в течение многих месяцев пытался влиять на своего племянника Вольфганга Хавемана, заседателя Потсдамского земельного суда. Затем последний был мобилизован в военно-морской флот. Хавеман знал о том, чем занимается его дядя. После своего ареста он заявил: «Теперь мне ясно, что своими разговорами с дядей и рукописными листовками, которые я от него получал, я себя только скомпрометировал». Нет никакого сомнения, что Харнак рассчитывал использовать племянника в качестве агента. В донесении Центру от 30 августа 1941 г. Харнак называет Хавемана псевдонимом «Итальянец».
