Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way
Конечно, итальянцы много рассказывали про особенности тюрьмы третьего мира. Как ели из ладошек по причине неимения тарелок. Как спали на полу с прочими преступниками. Как приходилось всем вместе, по команде, переворачиваться с одного бока на другой, скользя друг по другу взмокшими телами. Камера была, конечно, забита, а жара, конечно, была нечеловеческая. Воды для мытья, понятно, не было. Чтобы не так вонять и не так скользить, использовался тальк. Рассказывали, как один из них попросил у соседа по камере такого вот талька, сыпанул его себе в трусы и потом скакал по камере как угорелый, под хохот заключённых. Тальк был с ментолом и сильно жёг слизистую.
В этих условиях, тем не менее, тайцы умудрялись периодически иметь секс с сидящими тут же леди-боями. Предлагали и итальянцам, просто так, из дружбы. Леди-бои здесь вообще более щедры на чистую любовь, чем женщины. Но, видимо, итальянцы были не в настроении.
Наконец, их выпустили под подписку о невыезде, и теперь они должны каждую неделю отмечаться в отделении местной полиции. Денег у них больше нет. Жить не на что. А суд назначен на «года через два», и неизвестно, чем ещё закончится.
Оказывается, в Италии уже существует неформальная организация, которая называется «Свободу такому-то и такому-то», и им на фейсбук отсылаются ободрительные письма в знак поддержки. То есть они в каком-то смысле прославились. Итальянцы уже пишут книгу о своих злоключениях. И чей-то брат-режиссёр уже собирается снимать по этой книге фильм. И действительно, итальянцы определённо чувствуют себя героями. Книги пишут многие, но допишут не все.
Днём мы вместе идём в Аютайский бассейн под открытым небом.
— Мы намечаем побег, — сообщают они мне заговорщически.
— Куда?
— В Камбоджу.
— Как вы собираетесь пройти через границу?
— Мы проедем на машине немецкого журналиста. У него есть иммунитет. Он узнал о нас по статьям в газете, сам нас нашёл и предложил побег.
Тот же журналист рассказал им о престарелом обеспеченном немце, который был взят в тюрьму вместе с женой за «кражу» плохих китайских часов, где и умер от сердечного приступа, в жаре. Его вышедшая на волю вдова подала в суд на полицию Таиланда. И это не единственная история. Есть такая старая русская пословица: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Кого угодно могут вот так забрать, не расслабляйтесь.
Итальянцы явно возбуждены.
— Побежали с нами.
— Я?! Да мне в Индийское посольство за визой в понедельник.
— Не надо в Индию, ты там уже была. Побежали лучше в Камбоджу.
— Не-а, ребята, у меня вообще на Камбоджу нет никаких планов, да и ухо после дайвинга болит…
Вечером идём на бой слонов в честь вручения дипломов в какой-то серьёзной школе тайского кик-боксинга. Устраивается целое грандиозное шоу. Зрелище потрясающее! Это большая удача — увидеть такое.
Слоны носятся на своих не полностью разгибающихся ногах, тряся складками кожи, грозно размахивая разлапистыми ушами и трубя как сумасшедшие. К спинам слонов прикреплены беседки с бойцами. И слоны, и бойцы одеты в старую традиционную одежду. Вот так выглядела Аютайа во время боя пятьсот лет назад.
Парни продолжают уговаривать, придумывая всё новые аргументы. Оказывается, чтобы их приключенческая книга была интереснее, в интригу должна быть вплетена девушка.
— Но зачем же мне бежать? За мной же никто не гонится.
— Так за компанию же!
— Пардон, но это не очень убедительный аргумент!
В понедельник, после очередной отметки в полиции, я и два беглых итальянца выезжаем в Камбоджу.
Ах, как это мудро и дальнозорко — выезжать из страны третьего мира с двумя парнями, совершившими побег из тюрьмы!
По дороге останавливаемся на ночь в Патайе, этой клоаке, кишащей нашими с вами соотечественниками, грязным морем, морем жриц любви и морем леди-боев. Некоторые леди-бои ходят по улице, периодически агрессивно оголяя жёсткую искусственную грудь. В этом месте мужчине лучше не выходить на улицу без женщины. На него тут же начинают совершать многократные нападения любвеобильные работницы массового секса. Иногда и женщина не спасает. Оба итальянца жмутся ко мне. «Мы с ней».
— В Таиланд больше ни ногой! — уверяют итальянцы.
В последнем пограничном тайском городе итальянцы неожиданно объявляют, что за ночь изменили планы и перед Камбоджей решили съездить на близлежащий маленький остров. А к немцу-журналисту они присоединятся уже перед самым пропускным пунктом.
Что ж, это совсем не глупо, совершая побег из страны, неожиданно остановиться на отдых на её границе!
— Нет, парни, вы как хотите, а я нацелилась на Камбоджу, и я еду в Камбоджу. Больше никаких уговоров. Точка!
В прощальном объятии один из искателей острых ощущений на свою итальянскую попу прижигает мне плечо сигаретой. Ожог ещё долго даёт о себе знать.
Так, довольно неожиданно для себя, вместо Индии я нахожу себя совсем даже в Камбодже.
Ещё древний китаец Лао-Цзы писал: «Настоящий путешественник не имеет ни чётких планов, ни намерений по прибытии».
Камбоджа
Камбоджа раньше называлась Кампучией. Когда-то Пол Пот замучил в Кампучии массу собственного народа. Пол Пот — это ник, сокращение от французского Политикь Потенсиель.
Потенциальный Политик когда-то был жизнерадостным студентом, учился во Франции, и звали его просто Салот Сар. А потом патриота Родины выгнали из университета за неуспеваемость. Он вернулся в Кампучию, примкнул к партии националистов, взял бразды правления в свои руки, напридумывал массу абсолютно идиотских законов и начал убивать за их несоблюдение. Например, палачи Пол Пота раскраивали череп жертвы мотыгой, а потом скидывали с обрыва. До сих пор туристов водят на экскурсии в тюрьмы и пещеры, заваленные костями и размозжёнными черепами.
За массовый геноцид собственного народа Пол Пот был изгнан из Пномпеня и много лет скрывался в джунглях, пытаясь собрать по частям свою развалившуюся армию. Вину за собой он не признавал, утверждая, что не знал о допущенных перегибах и «ошибках».
Умер он только в 1998 году, от сердечного приступа, услышав по «Голосу Америки» о решении суда предать его трибуналу. По другим данным, которые я слышала в самой Камбодже, он был отравлен или совершил суицид. В мавзолей его не положили. Тело его было сожжено на автомобильных покрышках (рассказ камбоджийского гида).
В Камбодже небезопасно. Сразу за границей Таиланда местность становится заметно грязнее. Не работает туалет в автобусе. Сиденья раздолбаны. Видно, что эта страна — беднее своего соседа.
Первая остановка — Сиануквиль. Это посёлок на берегу Сиамского залива. Сейчас здесь живёт целая колония русских бездельников, типа меня. Остаюсь на пару дней — и в путь. По русским я ещё не соскучилась.
Камбоджийская кухня очень своеобразна: кишки, насекомые, печёные летучие мыши. Народ так долго голодал, что ест всё подряд. На остановке автобуса приходится выбирать из не широкого ассортимента блюд.
МЕНЮ
1. Кожа свиная, тушёная в сахарном коричневом сиропе.
2. Кожа куриная, тушёная в сахарном коричневом сиропе.
3. Муравьи гигантские крылатые, тушёные в собственном соку.
Поломав голову, беру муравьёв. Ну не хочу я сахарного сиропа.
На вид гигантские муравьи больше похожи на пчёл. То, что это муравьи, выдаёт только их кисловатый вкус. Я что угодно съесть могу. Мне только не всегда нравится, как это приготовлено. Поэтому без сахарного сиропа, пожалуйста.
Вспоминаю, как в Таиланде ела «тухлые» яйца. На самом деле они, конечно, не тухлые, а ферментированные. Яйца варятся, пекутся и на какое-то время зарываются в землю. Когда яйца готовы, они похожи на прозрачное коричневое желе и пахнут сыром с плесенью, типа Дор Блю. Вспоминаю, как морщились французы, глядя на меня.
— Чего, — говорю, — морщитесь?
— Фу, как ты можешь это есть? Оно же пахнет сыром с плесенью!
— А сыр с плесенью вы едите, французы?
— Едим…
Я смеюсь.
Столица Камбоджи — Пномпень или «Пень», как его называют русские туристы. Весь основной туристический поток проживает на озере, которое, как водится, грязное-прегрязное.
Большинство гостевых домов построены на сваях и выдаются прямо в озеро. Можно снять комнату за один доллар. Комната маленькая, без окон, с одной узкой кроватью. Как правило, здесь негде поставить рюкзак.
Сквозь широкие щели между половицами можно без труда наблюдать в часы прилива плещущуюся мутную воду, а в часы отлива — крыс, весело скачущих на вонючем илистом дне. Но вечером такие гестхаусы выглядят даже очень романтично и живописно!
В Пномпене покупаю себе домашней колбасы на улице. За годы, проведённые в Индии, мой желудок залудился так, что только откровенный цианистый калий да, может быть, крысиный яд смогут меня пронять. (Сплёвываю через левое плечо.) Колбаса оказывается сладкой, как шоколадная конфета. Опять сироп! Вот такие сочетания я не люблю. Приходится идти в туристический ресторан. Есть одно приятное блюдо в Камбодже. Амок называется. Просто рыба в соусе из кокосового молока с овощами.
