Живой Журнал. Публикации 2010 - Владимир Сергеевич Березин
Сдоётся мне, что сандало-носочное безумие в современной России было связано вот с чем — отцы моего поколения вполне себе никого не стесняясь, носило носки с сандалиями (если не работало в горячем цеху). А для человека в НИИ это было спасением от целого букета ножных болезней. Потом пришла Перестройка и состарившиеся отцы из НИИ, со своими кульманами и ватманами, с учёными степенями и званиями стали синонимов лузеров.
Причём и в моём Отечестве, и в странах, куда многие работники рейсфедеров и рейшин перебрались. (Привычки они свои, конечно, не меняли). Именно поэтому нынешние тридцати-сорокалетние с таким ужасом глядели на это сочетание. Пятнадцатилетним на всё навлевать — они знают, что можно носить всё со всем и видели по MTv показы Живанши и Прада, где по подиуму рассекают модели в золочёных сандалиях и чёрных носках с искрой.
Я, кстати, с пониманием отношусь к людям, подозревающим носки с сандалиями в общественной опасности для обоняния. Я видал случаи, когда фраза "Оденьте же ботинки, и так дышать нечем!" была вполне уместной. Однако ж, с другой стороны, всяк может ощутить, как ужасна немытость ног в открытой обуви!
Меня тут стали уверять, что и мокасины нужно носить на босу ногу.
Про мокасины мне ничего неизвестно. Мокасины для меня что-то из джекалондона. Их надо с трудом стянуть с натруженных ног, предварительно срезав обледеневшие завязки. Я только знаю, что в тяжёлый час, в трудную годину, их нужно сварить и съесть, или просто съесть, как съел героический сержант Зиганшин — сапоги. Сначала гармонь, а потом — сапоги.
Одним словом: "Когда я услыхал, как Калтус Джордж орет на перевале на своих собак, эти чертовы сиваши уже слопали мои мокасины, и рукавицы, и все ремни, и футляр от моего ножа, а кое-кто уже стал и на меня посматривать этакими голодными глазищами… понимаете, я ведь потолще их".
А пока, с утра выходил на улицу — и путешествуя по Тверской от Маяковской до Пушкинской и обратно — я как раз думал об обстоятельствах вкуса. И в связи с этим вспомнил какого-то малолетнего певца, эстрадную знаменитость, подростка, что принципиально вышел на сцену во фраке и белых кроссовках. Я рассуждал о нём вполне академически (певца этого я за человека не считал совершенно по иным причинам), и вот канва размышлений была такая: есть некий костюм, который по сути неразрывен, просто носится в несколько частей. Разрывать его нельзя, вроде как нельзя носить неверную, неуставную форму. И общественное раздражение как раз возникает, когда форма нарушена. Но сейчас в разные части и подразделения приказы спускаются несвоевременно. Одни по-прежнему ходят в грачёвский "аэродромах", другие уже нацепили каракулевые береты от Юдашкина. Где-то и вовсе ополоумевшего инспектора встречает часовой в будёновке. Интуитивно наблюдателя пугает генерал в полной форме и чешках, точно так же, как и концертный костюм с кроссовками. Такой генерал подобен бегущему по улице человеку его же звания — он сет панику.
Но когда выясняется, что войны нет, то включается нормальная ксенофобия по признаку: "Нет, я ничего против не имею, у меня даже один друг носил носки с сандалиями, но всё-таки, лучше их всех, вместе со всей их обувью — в Дахау".
Извините, если кого обидел.
21 декабря 2010
История про предсказания
Всё это я давно предсказывал на странице 219 своей эпической и пророческой книги "Птица Карлсон":
"…И вот я как-то утром побрился, выпил кофе и пошёл посмотреть, как люди живут. Зашёл в одну комнатку и смотрю: сидят знакомые писатели. Вот, вижу, сидит писатель Пронин — ровно в той позе, в какой сидят кинематографические злодеи, на которых вылилась тонна жидкого азота: руки выпрямлены, глаза остекленели, а тело покрыто инеем. И судя по всему, он размышляет — выпить ли вчерашний томатный сок с окурками или оттянуть удовольствие.
Напротив возлежит хозяйка и, как всякая хозяйка, думает — выгнать ли мерзавцев вон прямо сейчас или заставить прибраться.
…А писатель Харитоньев сидел за столом, чистенький и розовенький, и, отставив пальчик, пил ледяное иностранное пиво. Все были в липкой луже похмелья и даже я, как ни хорохорился. Он был рыжебород, а на макушке у него красовалась кипа — небольшая, но хорошо связанная. Один Харитоньев был весел, как чёрт, обыгравший русского человека в «три листика». Он посмотрел на всех собравшихся и сказал:
— Человек произошел из червя, червь же — это простая страшная трубка, у которой внутри ничего нет — одна пустая вонючая тьма…
И все поняли, что никакой это не Харитоньев, а чистый Моргенштерн".
Извините, если кого обидел.
22 декабря 2010
История про диалоги СIVIII
— Отвечаю г-ну Березину как специалист по внешнему виду людей. Дело в том, что есть вещи, существование которых было неизбежным, при всей их уродливости, либо в силу низкой культуры, либо в следствии несовершенства технологий, либо из-за нищеты. У каждого уродства свои причины на существование. Некоторые вещи становятся уродливыми с годами, став рудиментом. Именно рудименты становятся смешными и уродливыми чаще всего, хотя и попадаются такие вещи как носки на подтяжках)) Так вот ношение носков с этим видом обуви, равносильно появлению в трениках с растянутыми коленями. Так же старо и уродливо с современной точки зрения, хотя многие тогда ходили так не только на физкультуру. Я удивлен тому, что такие простые вещи не очевидны людям.
— Ну, в мире многое не очевидно — в том числе сертификаты специалистов по вешнему виду людей. Кто, значит, оный выдал, где печать, по какой год включительно. Вы только не волнуйтесь, потому что если по редакторской привычке сократить в вашем комментарии повторяющиеся слова, то получится «это уродливо потому что уродливо». Я, конечно, с уважением отношусь с риторике Портоса, который считал что объяснения «я дерусь потому что дерусь» достаточно, но для пытливого человека это мало.
— вы ошиблись как-то. волнуюсь тут не я, а вы. главное мозг себе по редакторски, по привычке не сократить, а-то оно как-то вызывает подозрение на,
