Газета Завтра Газета - Газета Завтра 38 (1190 2016)
В этом же виновен и Дональд Трамп. Какую волну ненависти подняли против него СМИ! За что? За то, что он не хочет воевать. Истэблишмент США и Британии настроен на войну с Россией — или, по крайней мере, на балансирование на грани войны. Трудно понять, с чего начнётся война, но хочу сказать вам прямо: Россия не может сделать ничего, чтобы её предотвратить. Ничего, кроме боевой готовности, чем сейчас и занимается верховный главнокомандующий.
Россия уже была в таком положении в 1939 году. Если в 1914 году во главе России стоял слабый самодержец, ввязавшийся в войну по просьбе друзей по Антанте — Англии и Франции, для того, чтобы защитить сербов или ещё по какой причине, в 1939 году Россией правил человек железной воли, который хотел уберечь страну от войны, практически любой ценой — даже ценой примирения с Гитлером. И всё же война пришла.
Один русский фантаст, человек редкого дара предчувствия, написал об этом новый роман. Это Вячеслав Рыбаков, историк по образованию и профессии, один из самых интересных российских фантастов, работающий на сложной ниве альтернативной истории. Рыбаков — провидец, одарённый острым историческим чутьём. Он предвидел киевский майдан и рост свидомых настроений задолго до февральского (2014) переворота в книжке "Дело незалежных дервишей". Он ощущал, что противники России постараются раздуть местный сепаратизм и национализм.
Он предчувствовал путинскую Россию с её чересполосицей красного и белого нарративов — и описал её с большой симпатией до того, как она воплотилась в наши дни. Он часто задумывался о судьбах России — какой она была бы, если бы не революция, если бы старый строй перешёл в новый мягким и эволюционным образом, если бы в космос летал не "Восток", а "Цесаревич", и бек Ургенча носил бы значок "Воин-интернационалист". Рыбаков полон оптимистической веры в Россию, в то, что хорошие люди непременно победят.
Его альтернативные миры не были беспроблемными, как "Полдень. XXII век" Стругацких. В своём самом грандиозном проекте — серии из семи книг "Ордусь" — он описал, что было бы, если б хан Сартак, друган Александра Невского, стал великим ханом, и Русь осталась ведущим улусом Орды или объединённой Евразии. Возникла бы Ордусь — мощное государство традиционалистского толка, включающее в себя современные Россию и Китай, Среднюю Азию и Ближний Восток, со столицами в Ханбалыке (Пекин) и в Александрии Невской (она же Петербург в нашей вселенной). Так он предвидел нынешний союз Москвы и Пекина.
Конечно, такой автор мог возникнуть только в Ленинграде — столице русской фантастики. Отсюда улетали инженер Лось и краском Гусев на Марс к Аэлите, здесь творили братья Стругацкие. Хотя с годами их обаяние поблёкло, но когда-то мы ими зачитывались, не очень-то вникая в их культ интеллигенции, презрение к народу и прогрессорство.
Рыбаков (не подумайте, не Рыбаков — автор "Детей Арбата", тот жил на Арбате и давно почил в бозе) работает в Институте Востоковедения, и время от времени Рыбаков-фантаст передаёт свое перо Рыбакову-историку и востоковеду (а тот написал двухтомную монографию об уголовном праве древнего Китая). Этим летом фантаст и альтернативщик вернулся с романом, названным цитатой из самого петербургского русского поэта — "На мохнатой спине". (Как вы помните, на мохнатой спине осёл таскал тяжёлые камни в поэме "Соловьиный сад" Александра Блока.)
Роман вышел в сокращённом варианте в журнале "Нева" №6 за сей год, и наш читатель может прочесть его совершенно бесплатно в электронной версии, а может потерпеть месяц и купить полный текст, когда тот выйдет в книжной форме.
В новом романе "На мохнатой спине" Рыбаков возвращается в Россию 1939 года — в альтернативной реальности. Различия с нашим миром невелики, и они усугубляют сходство. У власти в альтернативном Советском Союзе стоит товарищ Сталин, который не преследует инакомыслие. Нет культа личности, хотя бывают аресты. Свободы не намного меньше, чем в подлинной сегодняшней России. В московском журнале (в 1939 году!) молодые писатели требуют обуздать цензуру и разрешить матерщину "потому что такова правда жизни". В кабаре любимая всеми группа "Конница и модница" исполняет постмодернистское попурри, где "За фабричной заставой" плавно переходит в "Носил я брюки клёш".
Вспоминается ранний — 1989 года и один из лучших — рассказ Рыбакова "О добром товарище Сталине", где он впервые попробовал описать альтернативный СССР, в котором Сталин в конце 1980-х просит у Бухарина почитать сборник стихов Мандельштама и стреляет папиросы у своей стенографистки. За 25 лет Рыбаков, конечно, заметно улучшил технику письма и (в отличие от "Ордуси") отделался от раздражавшей кавээнщины и одесских острот, но идея та же: что было бы, если б Сталин был симпатичным популярным правителем, вроде Путина?
Роман "На мохнатой спине" даёт пессимистический ответ — большой разницы не было бы. В Германии всё равно правил бы Гитлер, и западные политики мечтали бы натравить его на СССР, а Сталин и его правительство изо всех сил пытались бы избежать войны, как сегодня старается Путин.
Герой романа — замнаркоминдел, личный друг Сталина и Берии, сталкивается с упорным нежеланием западных держав заключать мирный договор с СССР. Как мы знаем, так оно было и на самом деле. Пакт Молотова-Риббентропа был единственной возможностью для Москвы, хоть в том мире, хоть в этом.
Вот как герой объясняет договор: "Если мы заключаем пакт с немцами, Гитлер с высокой степенью вероятности нападает на Польшу, — ни на кого не глядя, бесстрастно начал я. — Если не нападает, то и прекрасно. Мы получаем немецкие технологии и кредиты, немцы — наше сырьё. Но если нападает, Англия и Франция из страха окончательно потерять лицо и расстаться со статусами великих держав объявят войну Германии. Если Англия и Франция находятся в состоянии войны с Германией, а Германия нападает на СССР — тогда Англия, Франция и СССР автоматически оказываются по одну сторону фронта. Союз, какого мы добивались в течение двух лет, возникает сам собой. И мы вступим в войну, как минимум, не имея их на стороне Гитлера. А как максимум — имея союзниками". Что и произошло в реальности.
В альт-СССР, как и в нашей сегодняшней Москве, есть прозападная оппозиция, очень похожая на нынешнюю. У нас есть идущий на выборы по списку "Парнаса" профессор Зубов, считающий, что "По сравнению со Сталиным, Гитлер — это ангел русской истории". Есть свой "Зубов" и в романе (он остаётся безымянным, как и главный герой).
Тамошнему Зубову не нравится официальная советская пропаганда: "Никто не скажет честно, что мы сами во всех трудностях и нехватках виноваты. Советовали же в начале двадцатых умные люди сдать всё в концессии англичанам, французам, американцам, японцам. Сейчас жили бы припеваючи, как сыр в масле катались. И, кстати, не возникло бы никакой угрозы войны, о чём сейчас опять-таки столь много и столь пафосно говорят. Если бы все ресурсы и производственные мощности Союза принадлежали передовым государствам, они бы свою собственность и защищали, потому что кто же расстанется со своей собственностью?".
Не правда ли, звучит бесконечно знакомо? Сколько мы слышали таких речей по "Эху Москвы" и на "Дожде"! Мы сами во всём виноваты, говорит профессор.
"Сначала противопоставили себя всему свету. Вызвали его, так сказать, на бой кровавый, святой и правый. Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем. А когда свет наконец обратил на наш писк своё внимание, мы тут же заверещали: мы за мир! А зачем было играть в нелепую самостоятельность толстозадой ленивой России? Мы за мир, видите ли! И, разумеется, нам не верят. И правильно делают. Три года назад в Испанию вот полезли, а кто нас звал?"
А вот он же про Халхин-Гол, который также был в альтернативной истории: "Нам опять неймётся: понесла нас нелёгкая за тридевять земель в Монголию воевать. В Монголию, ты только подумай! Где мы, а где Монголия? Не навоевались ещё, что ли? Опять в войнушку кому-то поиграть захотелось? Сколько крови в Гражданскую было пролито — нет, не идёт урок впрок. Я вам открою секрет Полишинеля: у нас нет иного врага, кроме собственного правительства. Если японцы Монголию хотят — отдать им, и дело с концом, только пусть приплатят. Сколько можно было бы выручить дополнительных средств для финансирования социальных программ, для повышения окладов учёных, например".
Как это напоминает то, что говорят на "Эхе" про Сирию! Слово в слово! Не удивлюсь, если Рыбаков взял одно из выступлений, скажем, Латыниной и слегка его подрихтовал.
И тут читателя осеняет: может, вся эта альтернативность и Сталин введены только для оживляжа, а автор хотел описать наше время, наш предгрозовой 2016 год? Тем более, что в романе — множество нарочитых анахронизмов. Герой цитирует Бродского и даже "Место встречи изменить нельзя"…
Украинская тема в романе подтверждает это ощущение. Альт-СССР потерпел серьёзное поражение в походе на Варшаву в 1920 году и потерял всю правобережную Украину вместе с Киевом. Украина отошла к Польше, перешла на латиницу, и "ныне население от Днепра до Карпат смотрело с надеждой на Восток и вполголоса, украдкой, как пароль или молитву, передавало друг другу: Сталин прыйдэ — порядок наведэ…"
