Газета Завтра - Газета Завтра 255 (94 1998)
Как только мы озвучили эту концепцию, многие руководители международных организаций испытали легкий шок. Официально они заявили, что это - великолепная, новая идея. А на деле начали глушить всякие ростки ее. Приостановили финансирование в Псковской, Липецкой, Калужской областях. Носителем такой политики, ее проводником вольно или невольно, по злому умыслу или недомыслию оказалась руководитель Федеральной миграционной службы по фамилии Регент. В результате ее действий переселенческие общины, которые могли бы послужить укреплению России и защите прав человека, стали слабеть и рассыпаться. Процесс вошел уже в ту стадию, когда переселенцы активно вынуждены защищаться от ФМС - органа, призванного их принимать с цветами.
Пошли письма во все инстанции. Переселенцы собрались на съезд в Воронежской области, направили обращения к лидерам общин, к фракциям депутатских групп. Приняли резолюцию по формам и методам протеста против дискриминационной политики Федеральной миграционной службы. Потребовали отставки Регент. Первый раз в апреле. И затем в августе. Результат нулевой. Не откликнулись ни депутаты фракции «Яблоко», ни НДР, ни регионы. А вот лидеры левых фракций решили такую встречу провести.
Усилиями тех же левых фракций удалось включить в бюджет строку по созданию и сохранению рабочих мест для беженцев и вынужденных переселенцев. В том же Борисоглебске именно благодаря этой строке в бюджете идет возведение жилых домов. К сожалению, Татьяна Михайловна Регент крепко сдружилась с либеральными демократами. По их наущению была предпринята довольно не объективная проверка финансовой деятельности борисоглебских переселенцев. В результате финансирование прекратили. Хотя механизм финансирования был одобрен Минфином, разрешалось проводить страхование, а контролеры объявили это незаконным.
И другие преграды исходят из ведомства Регент. Например, чтобы беженец получил ссуду, ему надо найти двух гарантов. Хорошо, если у него есть богатые родственники. Но таких - единицы. В результате человек оказывается без материальной поддержки. В Псковской области, например, около трех миллионов рублей, предназначенных на ссуды, прошлый год пролежали невостребованными именно по этой причине.
Записал Александр СИНЦОВ
ПИСЬМА БЕЖЕНЦЕВ
Наша семья из двух пенсионеров и сорокалетнего сына проживала раньше в Грозном. Когда начались боевые действия в Чечне, мы, опасаясь за свою жизнь, скрывались по подвалам и щелям. В начале 1995 года нам с женой удалось выехать в Омск. Сын же остался в Грозном, и мы не знали, жив он или нет.
По приезде в Омск местная миграционная служба подселила нас к мужчине - пенсионеру, у которого была двухкомнатная квартира. Нам же обещали (по возможности) улучшить наши жилищные условия. Недавно жена съездила в Чечню и нашла там сына с ожоговым ранением ног. Забрала его и привезла в Омск. Здесь сына прооперировали и ноги его спасли. Получили мы и удостоверение вынужденного переселенца. А вот прописывать нашего сына к нам не хотят. Миграционная служба не против, но хозяин квартиры согласие на прописку не дает.
П.ЮРУКИН
Омск
Живем мы в Репьевке Воронежской области. Имеем статус беженцев. Дочка работает преподавателем в музыкальной школе, сама я уже на пенсии. При приеме на работу администрация школы обещала моей дочери оплачивать наше проживание в частном секторе. Однако это осталось просто пустым звуком. Кроме того, нет льгот ни на уголь, ни на дрова, ни на оплату за электричество. У дочери сын 8-ми лет. Ребенка необходимо накормить, одеть, обуть и тетрадки в школу купить. Но на что? Дочь два с половиной месяца в отпуске без содержания.
Я же, как приехала сюда, все свои сбережения - 500 рублей - положила в банк на пенсионный вклад. Но так как пенсию нам не давали в течение пяти месяцев, пришлось эти деньги снять на пропитание.
Не дают нам и российское гражданство. У нас в паспорте стоит штамп о том, что мы граждане Казахстана, хоть мы и не принимали его. Посылали запрос на отказ от казахстанского гражданства. Ответа нет.
А.ЛИВИНЕЦ
Воронежская обл.
Мы - вынужденные переселенцы из Эстонии. Жена в течение семи лет жила без прописки, я же по справке. Раньше жили в ведомственном общежитии. Но вот его продали, а нас всех выселили.
Год мучились по чужим углам. На работу устроиться не могли. Распродали по дешевке почти все свои домашние вещи ради того, чтобы только хватило на питание.
Ютились на вокзале. Но деньги, которые у нас остались после переезда, вскоре кончились. Пришлось попрощаться и с вокзальным жильем. Ведь каждая прожитая там нами ночь забирала из нашего скудного бюджета по два рубля с носа.
В поисках работы и жилья объездил все пригороды С.-Петербурга. Бесполезно. Да и много ли без денег наездишься. Но вроде бы повезло. Нашел одного фермера, который согласился взять к себе на работу.
Обещал платить по 150 рублей.
Пришла осень. Сына необходимо было отправить в школу. А куда? Прописки нет. А за работу фермер заплатил всего лишь 50 рублей. Жене вообще ни копейки не дал.
Правдой и неправдой устроили сына в интернат в Вышнем Волочке. Сами по объявлению уехали в Кувшиново. Там меня пригласили работать водителем лесовоза. Обрадовался.
Да, видать, раньше времени. Машина не на ходу. Запчастей к ней нет. Инструмента нет. Кое-как восстановил, стал работать. Подписал контракт. По радости и не обратил внимания, что получу по нему деньги лишь в том случае, когда вывезу лес с двух делянок. При подсчете оказалось, что такую работу можно сделать при условии ежедневного выхода автомобиля в рейс. А как это сделать, коль он дышал на ладан?
Жили с женой в конторе без прописки. Пришла милиция и отправила нас на комиссию, которая и оштрафовала за нарушение паспортного режима. Дали срок, чтобы прописались. А где?
В.КОСТИН
Владимирская обл.
Мы - беженцы из Душанбе. Просим, умоляем, помогите нам найти место, чтобы обосноваться на российской земле. Сейчас мы живем в сельской местности, в Тверской области. Работаем в совхозе. Жена дояркой, а я пастухом. Но дело в том, что хозяйство наше идет к развалу. Работники его месяцами не получают зарплату. Не дают нам и компенсации на детей. Жизнь не сладкая. Бывает так, что по неделям не видим даже куска хлеба. Живем только на одной картошке. Не жизнь - а выживание. К тому же, к нам, приезжим, местные жители относятся очень плохо, можно сказать - враждебно. Потому и хочется сменить свое место жительства. Вот только где его найти. Может, кто-то посоветует или подскажет адрес, куда нам выехать?
В.БАРАБОЛЯ
Тверская обл.
Евгений Нефёдов МУЗА МХАТа ( Т.В.ДОРОНИНОЙ )
Т.В.ДОРОНИНОЙ
И мечтала о морях и кораллах,
И читала, и в романсах парила…
А сама все это время играла -
Так играла, что народ покорила.
А народ был замечательный, русский,
Чья любовь уж если есть - то навеки!
Ведь с доронинским прекрасным искусством
Чувство Родины живет в человеке.
Кто-то смотрит на все это иначе,
Разделяя и театры, и страны,
Мы же вместе и смеемся, и плачем
И в партере, и у телеэкрана…
Сколько времени светло и красиво
Нам дарила и дарит ее муза
Ощущение не только России,
А Советского большого Союза!
И какие б ни прошла испытанья -
Повторяется картина все та же:
Нет билетов на Доронину Таню,
На Татьяну свет Васильевну нашу.
Как бы ни был мир сегодня расколот,
МХАТ и ныне - это праздник для многих.
…Тихо первые снежинки Тверского,
Как цветы, летят актрисе под ноги.
"Ах, вы любите театр?" - спросит с жаром.
И, отринув юбилейную лесть,
Мы ответим от души: - Обожаем!
Потому что там Доронина есть!
Николай Пеньков ЛЮБВИ МОЕЙ ПОСЛЕДНИЙ ЧАС… ( рассказ )
ВЕК ПИВНЫХ на этой станции был короток. Они почему-то имели дурную привычку время от времени гореть. Не успеют мужики освоить, обжить новое помещение, как оно “пых!” - и нет его…
На моей памяти их сгорело две. Первой помню фанерную “стоячку”, выкрашенную в какой-то неопределенный, постыдный цвет. Внутри нее всегда было сумрачно, хотя голая лампочка, свисавшая с потолка, горела чуть ли не круглосуточно. На земляном полу там и сям, вразброс, стояли пустые пивные бочки, заменяя собой столы. Летом здесь было даже уютно. Земляной пол давал прохладу, глушил шаги. Голоса посетителей звучали тихо, умиротворяюще.
Сгорела она, как спичка, в момент, до основания. До нижнего камушка. Никто никуда и позвонить не успел. После “фанерки” на том же фундаменте в короткий срок воздвиглось, как бы само собой, новое сооружение из полупрозрачного, волокнистого шифера на металлическом каркасе. Двойная обшивка стен и крыши имела зимний утеплитель. Казалось, износа этому строению не будет, но, не прослужив и трех сезонов, в темную, осеннюю ночь оно вдруг занялось синим пламенем.
