Газета Завтра Газета - Газета Завтра 319 (2 2000)
СОЗДАНИЕ ЛОЖНОГО ОБРАЗА ВРАГА. В качестве социальных фигур, на которых концентрируется внимание зрителя ("носители зла"), выбираются те, которые уводят внимание от реальных социальных виновников нашей катастрофы. Более того, социальные типы, играющие активную роль в разрушении стабильного жизнеустройства, представлены в фильме с явной симпатией, в положительном свете (банкир Ваня и торговцы оружием). Носителями зла стали ларечник с рынка и представители "номенклатуры" (полковник, следователь и прокурор). Коррумпированные бюрократы — фигуры "вне времени", они показаны даже более советскими, чем современными, "демократическими". Так что олицетворением "новых русских" стал ларечник.
Представление носителем зла близких, осязаемых социальных или этнических фигур (обычно в связи с убийством или изнасилованием) — испытанный способ возбудить простые, черно-белые чувства и канализировать общественную ярость в сторону фундаментализма. Тем самым внимание уводится от действительных общественных противоречий.
Появление талантливых идеологов, занятых такой работой — всегда тяжелый удар по оппозиции. Трудно говорить с людьми, которые очарованы эмоционально сильным художественным образом.
Конечно, среди ларечников и студентов попадаются типы, способные изнасиловать девушку. Но ведь выбор социального образа преступников сделан С.Говорухиным явно не случайно, тут есть "идея". Верна ли она? Думаю, что нет, не ларечники и студенты — растущая угроза безопасности для простых граждан, их дочерей и внучек. Торговля — временная социальная ниша для сравнительно благополучных людей. Эти люди в основном держатся за свое положение и не имеют сильных мотивов, чтобы вступать в конфликт с обществом и законом.
В действительности, главный источник угрозы сегодня — деклассирование молодежи, появление целых возрастных когорт подростков, выброшенных из жизни, не имеющих легальных доходов и возможности поддерживать социально приемлемые отношения полов. Опасность для девушек России — появление у нас "цивилизации трущоб" с большими массами озлобленных на весь мир, обедневших и неуравновешенных юношей. Тех, кто был лавочником, рабочим или студентом, а теперь он — никто.
Для общества все более опасны его собственные жертвы, которые вызывают у зрителя ненависть и сострадание одновременно. Не видит этого С.Говорухин? Или слишком трудно было бы для него "упаковать" такую проблему в примитивную концепцию?
ЧЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК ПРОТИВ НОМЕНКЛАТУРЫ. Второй "коллективный враг народа" в фильме — "коррумпированная номенклатура", унаследованная от советских времен. Она изображена довольно абстрактно, так что даже непонятно, почему она становится на сторону насильников. Примешаны родительские чувства полковника милиции, но это ведь исключительное совпадение, а без него поведение руководства всей правоохранительной системы просто необъяснимо. Они все — на содержании у лавочника? Они испытывают к нему классовую солидарность? Они все — порочны? Видимо, всего понемногу, ибо образ "номенклатуры" в фильме монолитен и отрицателен. Здесь нет просвета, потому-то герой фильма покупает у бандитов винтовку и начинает мстить сам.
Коррумпированной верхушке правоохранительной системы противопоставлены ее честные "низы". Это — столь же примитивный способ направить ярость граждан в русло фундаментализма с формулой "честный человек против номенклатуры". Что говорить, это — одна из самых разработанных и эффективных методик манипуляции сознанием, она стала основой бесчисленного множества голливудских фильмов и прекрасно послужила когда-то избранию Ельцина президентом. С.Говорухин настолько упростил эту формулу, что ни одну фигуру из номенклатуры не сделал союзником "честных низов", довел свою концепцию до тоталитарной манихейской чистоты. Зачем усложнять?
В своем фильме С.Говорухин предлагает определенную модель криминализации нынешнего общества. Думаю, она недостоверна, и типичная линия фронта проходит совсем не так и не там. Положение более страшно. Вот обычная ситуация: в поселке или микрорайоне живет неоднократно судимый "авторитет", координирующий рэкет в своей зоне влияния. У него на окладе — участковый уполномоченный, а может, и кто-то в отделении милиции. Взаимный уговор — в своем районе не шалить. Но если кто-то из подконтрольных бандитов, собирающих налог с лавочников, по пьянке изнасилует беззащитную девушку, то именно добрый лейтенант постарается уговорить ее родственников не лезть на рожон. А полковник милиции, следователь и прокурор, возможно, наоборот, будут уговаривать их подать заявление: "Без этого мы не сможем посадить бандитов в тюрьму". И это не значит, что участковый подонок, а "номенклатура" неподкупна — просто у нее совсем другой срез коррупции, она в доле не с насильниками и лавочниками, а с банкиром Ваней и владельцем металлургического комбината.
Беззащитность простого человека в реальной жизни намного полнее и безысходнее, нежели представляет С.Говорухин. Именно "низовой" защитный пояс бандитов блокирует попытки простого человека найти правду, и уж тем более попытки отомстить преступникам на свой страх и риск. И это делается проще и эффективнее, нежели делает коррумпированный полковник в фильме С.Говорухина. Кстати, вот он, наш преступник-полицейский: будучи уверенным, что старик расстреливает насильников и подбирается уже к его сыну, он ограничивается обыском и романтическими разговорами. Как страшен бандит в форме полковника милиции!
ОТРИЦАНИЕ ПРАВА РАДИ СПРАВЕДЛИВОСТИ. Наконец, третья и, возможно, самая важная часть концепции С. Говорухина — отрицание идеи права. Эта идея представлена в фильме почти как несовместимая с совестью и достоинством. Все положительные герои фильма желают возмездия преступникам, но с первых же шагов отвергают право. Капитан милиции, ненавидящий "новых русских", сразу же вышибает из них признания с помощью "физического воздействия" и угроз. Угрозы его действенны — в его распоряжении уголовники, в камеру к которым он может бросить подозреваемого (с соответствующей сопроводительной информацией), а может и не бросить. И режиссер, и зритель — безусловно, на стороне этого капитана, на стороне справедливости. На стороне справедливости, отрицающей право. Но разве толпа, линчующая насильника, не следует чувству справедливости? Давайте же определимся, ведь аргументы сенатора Линча полностью совпадают с концепцией фильма: если государство не способно наказать преступника, честные граждане обязаны это сделать сами.
С.Говорухин заостряет идею Линча, его герои даже не помогают правосудию. Девушка, жертва насилия, требуя возмездия, смывает следы преступления и не желает пройти необходимого обследования. Да, это неприятно и унизительно — но как же без этого? Не можешь перешагнуть через это — не ищи и правосудия. Нельзя же требовать, чтобы оно было изначально на стороне истца. С.Говорухин упрощает дело, представив следователя неприятным пошляком. Ну а если бы это был чуткий и симпатичный человек? Ведь он сказал бы те же самые слова, и они вовсе не выглядели бы абсурдными: "Девушка! Вы, прежде чем подавать заявление в милицию, смыли все следы преступления. Свидетелей нет. Почему я, а потом и суд должны верить именно вам?"
Да и прокурор, представленный как мерзкая личность, говорит герою вполне разумные слова: "Я советую вам лучше воспитывать детей и внуков". Ведь в следующем кадре мы видим дочь героя — продукт явно неправильного воспитания (она даже хочет взять деньги с насильников). А что воспитание внучки было фатально неправильным — разве это не очевидно? Но фильм сделан так, что разумные слова зритель воспринимает как оскорбляющие человеческое достоинство. Позволительно ли художнику так представлять дело в нашем обезумевшем мире?
Правосудие изначально строится как состязание сторон, иначе оно превращается в произвол. Но герой фильма не желает состязаться, хотя у него есть очень сильные доводы — добытые капитаном милиции вещественные доказательства и деньги, принесенные в конверте отцом насильника. Жертва насилия и герой, ее дед, сами состязаться не умеют (это показано как их достоинство). В таком случае есть выход в рамках права — нанять адвоката. Деньги для этого есть, и с лихвой. Но нет, герой на эти деньги идет покупать снайперскую винтовку. Зритель — целиком на его стороне. Никакой драмы превращения мстителя в преступника не возникает. А главное, нет никакой драмы разрушения государства. Самосуд, нелегитимное насилие — самый сильный удар по государственности.
Отрицание права под знаменем справедливости у С.Говорухина соблазнительно и предельно опасно. С.Говорухин, убежденный враг советского строя, соблазняет зрителя именно отблеском этого строя — в совершенно ином государстве. Потому и скрыта, неразличима ложная и разрушительная идея фильма — мы невольно воспринимаем его конфликт с советской меркой.
