Андрей Малыгин - Крымский узел

Советские автономии согласно Конституции СССР являлись «государствами в составе союзных республик». К моменту образования Крымской АССР в автономиях уже набирало силу движение за уравнивание их прав с правами союзных республик в советской федерации. Это движение было существенной частью так называемого «новоогаревского процесса» — большого проекта реформирования советского государства, направленного на расширение прав союзных республик, повышение статуса автономий, при сохранении единого центрального правительства. Уже формулировка крымского референдума была последовательным выражением «духа Новоогарево». После воссоздания республики ее руководство достаточно активно включилось в этот процесс. Согласованный 23 июля 1991 года проект нового союзного договора давал автономиям равное с союзными республиками право на участие в новом Союзе. При этом проект предусматривал, что «отношения между государствами, одно из которых входит в состав другого, регулируется договором между ними, конституцией государства, в которое оно входит, и Конституцией СССР».[189]

Всем этим далеко идущим планам, однако, не суждено было осуществиться из-за событий августа 1991 года.

Их описание выходит за рамки настоящей работы. Отдельные политические лидеры Крыма уже делились своими взглядами на этот счет.[190] Как и в абсолютном большинстве регионов бывшего СССР, крымские власти заняли выжидательную позицию по отношению к «путчу», что не раз впоследствии послужило причиной яростных нападок на них, а как следствие и на автономию вообще со стороны их украинских оппонентов.

После провозглашения Украиной своей независимости 24 августа 1991 года положение Крыма стало крайне неопределенным. Конституция УССР, которая продолжала действовать и в независимом государстве, вообще не предполагала существование крымской автономии. Это существование признавал закон от 12 февраля, однако, в нем ни слова не говорилось о статусе КАССР в составе Украины, месте автономии в политической системе нового государства. До распада СССР этот статус определялся общесоветской практикой, теперь о ней, по-видимому, нужно было забыть…

Киевские власти не имели в это время каких-либо моделей решения проблемы. Во всю шли дискуссии, какой быть Украине — унитарной или федеративной; начиналось движение за региональную автономию в Закарпатье, аналогичные требования выдвинули некоторые группы в Одессе и Донбассе.[191]

Националистические и «национал-демократические» силы, такие как Народный Рух Украины, УРП и другие считали автономию Крыма, как регионального образования, противоестественной. Исповедуя в качестве идеологии национализм, В. Черновил, Л. Лукьяненко и др. лидеры подобных организаций исходили из того, что лишь отдельные этносы имеют право на свою территориально-административную автономию, но не многонациональное население региона, пусть даже имеющее большие отличия от населения остальной страны. Националисты и национал-либералы полагали, что правом на автономию обладают лишь крымские татары и предлагали преобразовать крымскую республику в крымско-татарскую.[192]

Что касается Л. Кравчука, то в преддверии президентских выборов и референдума о подтверждении независимости Украины он настойчиво подчеркивал, что Крым получит полную экономическую и культурную самостоятельность. 25 октября, выступая на сессии ВС Крыма, будущий президент Украины отметил, что государственные власти Украины не намерены и не будут вмешиваться в сферу компетенции местных властей, и выступил за строгое разграничение полномочий между Верховными Советами государства и автономии, хотя и обошел вопрос о форме и порядке такого разграничения.[193]

В Крыму также бурно обсуждались различные варианты будущего Крыма. В августе и осенью 1991 года образовался ряд общественных организаций, начавших борьбу за внешнее самоопределение полуострова, к ним присоединились и многие уже существовавшие группы. «Республиканское движение Крыма» (лидер Ю. Мешков), «Движение 20 января» (профессор В. Сагатовский), «Демократическая Таврида», Русское общество Крыма (А. Лось) (впоследствии они объединились в блок «народная оппозиция») выступили с требованием проведения до 1 декабря 1991 года (даты назначенного руководством Украины голосования о подтверждении независимости государства) местного референдума о статусе Крыма по вопросу «Вы за самостоятельную республику Крым в союзе с другими государствам?» После того, как ВС Крыма, где преобладали умеренные круги, отказался обсуждать вопрос о референдуме, активисты РДК организовали коллективную голодовку протеста у здания ВС Крыма в Симферополе — первую шумную политическую акцию, открывшую эпоху довольно яростного противостояния различных политических сил внутри Крыма. Радикал-республиканцев активно поддержали некоторые предпринимательские структуры, в частности, ассоциация «Импекс-55-Крым». Их интересы выражала самая популярная газета Крыма — Крымская Правда.

Парламентское большинство во главе со спикером Н. Багровым и правительство Крыма придерживались более умеренных взглядов. Отвечая на требование референдума, Н. Багров заявлял: «в нынешней правовой ситуации нет механизма реализации положительных итогов референдума»,[194] он считал, что Крым в силу своей зависимости от Украины не может существовать в качестве полностью независимого государства. Вместо этого Н. Багров выдвинул программу укрепления самостоятельности Крыма в составе Украины при сохранении его связей с Россией и СНГ. Она включала три основные задачи: «Первое: закрепить в законодательном порядке, что подобно тому, как на Украине действуют ее законы и Конституция, в Крыму жизнь должна регулироваться нашими законами и Конституцией, которые согласовываются с Конституцией и законами Украины, но имеют право верховенства. Второе: закрепить право Крыма на всю собственность. Третья: заключить договор о разграничении полномочий».[195] Это была по существу федералистская программа, хотя Н. Багров и его окружение старались избегать термина «федерализм» как неприемлемого для украинского руководства.

Первым актом Верховного Совета Крыма после обретения Украиной независимости стала «Декларация о государственном суверенитете Крыма», принятая региональным парламентом 4 сентября. Декларация провозглашала принцип верховенства в Крыму местных законов и одновременно заявляла об уважении территориальной целостности Украины.[196] В принятом в тот же день обращении ВС Крымской АССР к высшему органу власти Украины говорилось о том, что крымские законодатели восприняли решение о провозглашении независимости Украины «как решительную меру законодателей по обеспечению гарантий свободного экономического, социально-культурного и духовного развития Украины… как стремление занять достойное место в мировом содружестве наций». Здесь же содержалось предложение к ВС Украины «ускорить конституционно-договорное разграничение полномочий между законодательной, исполнительной и судебной властью Украины и входящей в ее состав Крымской АССР».[197]

Умеренная часть крымского депутатского корпуса не исключала в принципе возможности проведения референдума о статусе Крыма, однако, связывала его лишь с отказом Украины от союзнических отношений с бывшими республиками СССР и, прежде всего, с Россией.[198]

Что касается большинства крымского населения, то однозначное определение его настроений в это время выглядит достаточно проблематичным. Согласно данным, опубликованным газетой Крымская Правда, — ставшей после августа 1991 главным рупором движения за изменение статуса Крыма, из 16 тыс. читателей газеты 69 % поддерживали идею возвращения Крыма в состав России; 41 % выступал за создание независимого крымского государства, 8 % соглашались с необходимостью сохранения Крыма в составе Украины.[199] По данным службы Крымсоцис, опубликованным в проукраински ориентированной газете Южный Курьер (бывший Крымский Комсомолец), среди 400 жителей Ялты- 30,7 % выступали за сохранение Крыма в составе Украины, 30,2 % — за суверенное государство в составе будущего союза. 15,8 % за возвращение Крыма России, 9.3 % за полную самостоятельность полуострова.[200]

Неопределенность умонастроений большинства крымчан в полной мере отразилась и на результатах референдума о независимости Украины 1 декабря 1991 года. В нем приняло участие 67,7 % избирателей. Положительно на вопрос референдума: «Подтверждаете ли вы Акт провозглашения независимости Украины» ответило 54,2 % (42 % проголосовало против) участвовавших в голосовании. Меньше половины проголосовало в Симферополе (36,4 %), Бахчисарае (38,7 %), Белогорском (46,3 %), Нижнегорском (46,3 %) и Симферопольском (48,2 %) районах.[201] В ряде районов (Север Крыма, Ялта) процент проголосовавших «за» был выше общекрымского показателя. На результатах референдума сказалась мощная пропагандистская кампания, построенная на идее того, что Украина — богатая страна, эксплуатируемая Союзом, и после обретения независимости ее ждет процветание. Тем не менее, результаты референдума по Крыму разительно отличались от среднеукраинских, где был существенно выше и процент пришедших к урнам и проголосовавших «за».[202] В день референдума прошли также выборы президента Украины. Большинство из 56 % избирателей, принявших в них участие, отдали свои голоса за Л. Кравчука, как за наиболее известного и нейтрального кандидата. На втором месте, в отличие от других регионов Украины, оказался В. Гринев (9,4 %), известный крымчанам своим доброжелательным отношением к автономии полуострова.