Лиля Гурьянова - Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера

Растерянные и, что там скрывать, здорово обозленные, мы возвращаемся к нашему временному стойбищу. По дороге пытаемся получить моральную сатисфакцию за только что пережитое унижение, выискивая в окружающем городском пейзаже вопиющие недостатки. Не очень-то выходит. Повторяю: город как город. Ну, провинциальный и не очень ухоженный. Пока мы добираемся до снятой на сутки квартиры, злость проходит. Чисто журналистский азарт берет свое. Высказываются различные мнения по поводу некоммуникабельности жителей. Окончательный вывод выглядит неказисто и кажется притянутым за уши: мораль диктуется климатом. Но не высказанная мною вслух (уж неизвестно из каких соображений) версия, по крайней мере мне, кажется более правдоподобной. Контингент строителей Сусумана или, если хотите – его создателей, из которых по меньшей мере четверть ненавязчиво превратилась в постоянных жителей, диктует общественную мораль. Не нужно забывать, что большинство людей, возводивших не только этот конкретный город, но и большая их часть на всей протяженности колымской трассы – заключенные. Вот тут необходима оговорка. Я далек от утверждения, что большинство жителей Сусумана руководствуются по жизни криминальной моралью. Нет-нет. И потом, может быть, действительно климат влияет?

Вечером, уже в сопровождении Семена и его приятеля – коренного жителя города мы отправляемся обозревать местные достопримечательности и более детально знакомиться с повседневной жизнью Сусумана. Аура населенного пункта диктует способ изложения полученных впечатлений. Итак…

1. Цены в магазинах (как продовольственных, так и промтоварных).

• Рыба скумбрия горячего копчения – примерно 220 рублей за килограмм.

• Окорочка куриные (очень жирные) – примерно 160 рублей за килограмм.

• Пуховик китайский (мужской) – 6000 рублей.

2. Ассортимент спиртного. Такое ощущение, что легких и слабоградусных алкогольных напитков серьезный «дефицит».

3. Огромное количество красивых девушек. В соотношении с плотностью населения их явно в несколько раз больше, чем в той же Москве.

4. Состояние машин. Такое впечатление, что в городе проходит конкурс на лучшее состояние личного автомобиля, – и все поголовно победители. Я, кажется, вообще не увидел ни одного «убитого ведра».

5. САМОЛЕТ. Это не просто так выделено. Это имя собственное. Так называется одна из уникальнейших достопримечательностей Сусумана. В стену местной школы невообразимым образом вделана носовая часть пассажирского самолета. Вот то есть натурально носовая часть (или уж как она там правильно называется у летчиков). Понять это невозможно – можно только стоять рядом и, раззявив по-детски рот, восхищаться.

1. Очень много бедно одетых людей. То есть не просто бедно, а как-то по-нищенски бедно.

2. Очереди. Мы уж, грешным делом, забыли, каково это – ждать возможности сделать покупку.

3. Много домов на грани того состояния, которое вопиет о срочном капительном ремонте. При этом понимаешь, что вряд ли…

Ну и конечно, количество живущих людей здорово поражает воображение: приблизительно четыре тысячи (по данным на 2005 год). Коротко о том, почему это поражает воображение. Дело в том, что, по словам приятеля Семена – Валерия (а мы по возвращении с прогулки уже, что называется, успели перемолвиться словечком), многие жители готовы уехать – куда подальше. Причин несколько. Основные: работы очень мало, а та, которая есть, не очень-то хорошо оплачивается, особенно если учесть цены на те же продукты; качество медицинского обслуживания – отдельный разговор, не для этой книги. (К примеру, врачей-онкологов в Сусумане просто нет. А меж тем климат Колымы далеко не способствует укреплению здоровья.)

Вот у людей и возникает желание податься за лучшей долей. Но одного намерения мало. Осуществить его не так-то просто. Все-таки Крайний Север – это на самом деле ОЧЕНЬ далеко. Самый распространенный вариант – собрать вещи и отправиться далее по всей России и даже ближнему зарубежью, обратившись при этом за помощью к родственникам, близким и дальним. И хорошо, если отношения с родственниками действительно соответствуют степени родства, то есть теплые и близкие. А если нет? Тогда особенно туго. А собственным жильем на Большой земле обзавестись почти нереально. Причина банальна и формулируется коротко «НЕ НА ЧТО». По жилищному сертификату (он же иногда проходит под названием жилищной субсидии – в этом случае сумма выдается наличными) за приличную по метражу трехкомнатную квартиру в Сусумане можно получить тысяч семь-восемь долларов. В наше время, располагая такой субсидией, можно приобрести квартиру только в маленьком городке или поселке, затерянном на необъятных просторах нашей Родины.

Но все равно денег хватит только на саму квартиру и переезд. А чем потом в этом самом маленьком городке или поселке заниматься, чтобы прокормиться? Вряд ли мигрантов ждет очередь из работодателей. Да и инфраструктура в таких городках, мягко говоря, «не ахти», а грубо говоря, попросту отсутствует. И уж тем более нет никакой гарантии, что по переезде жизнь будет лучше, чем в самом Сусумане. Разве климат помягче. Так что получается как в поговорке: что совой об пенек, что пеньком по сове, сове все одно удара не пережить. Все это Валерий излагает скучным голосом, совершенно не вкладывая в рассказ ни одной эмоции. Странно, однако. О наболевшем так не говорят. Хотя понемногу я начинаю понимать, что все слухи о нестандартности нрава и строении нервной системы колымчан имеют под собой твердую почву.

На самом деле причина разрухи, царящей в «золотой столице» и почти сравнявшей с землей большинство поселков и городов области, известна, но не афишируется официальными властями: прекращение государственной золотодобычи и перепрофилирование ее на артельно-старательские подряды. Что такое артель, известно – вахтовый метод, скудные условия существования и полное отсутствие инфраструктуры. Кто-то очень умный в середине 90-х годов, сидючи в недрах министерства экономики, что называется, свел «дебет с кредитом» и явственно увидел (на бумаге, естественно), что содержать на Колыме поселки и города с развитой инфраструктурой невыгодно, а следовательно, и незачем. А посему – долой государственную золотодобычу. То, что при этом оказались выкинутыми на улицу не только рабочие больших предприятий, но и члены их семей, занятые в сфере обслуживания, например, никого из чиновников не волновало. Что понятно.

Но, однако, вечер подходит к концу, точнее, к своему логическому завершению – полуночи, после которой как-то уже и не хочется дискутировать. Так сказать, не время и не место. До окончания путешествия далеко и поэтому рано делать долгоиграющие выводы. На раннее утро уже запланировано дальнейшее покорение колымской трассы, в узких (они же широкие в местных масштабах) кругах колымчан, имеющей более подобающее название – «Золотое кольцо Колымы». Образно, черт возьми!!! Учитывая влияние золота на экономику края…

Короче, все устали и попросту рухнули на подготовленные койки.

Просто «Поселок»

Утро в колымской трактовке – это часов эдак четыре-пять. Если бы время побудки не было заранее согласовано, боюсь, не обошлось бы без членовредительства со стороны «туристов-журналистов». Когда тебя бесцеремонно пинают в самые чувствительные места ногой (что означает: «Доброе утро, страна!»), то единственное, о чем ты мечтаешь, – иметь под рукой? ногой? тяжелый предмет с надписью: «от будильников», который можно бросить. Опять же, на ночь пили совсем не валерьянку. Но долг зовет, и мы, медленно преодолевая последствия неумеренных вечерних возлияний, восстаем от беспробудного сна.

Когда тебя влекут в пять утра, как тень Жизели, к целям манящим, но не имеющим сиюминутной пользы, то эмоций как-то маловато. Или они есть, но «вялые» и «жидкие». Поэтому километров сто – сто двадцать мы (я – задекларированный пессимист, балагур Марик и скептик Вадим) молча пытаемся найти в «Ниве» Семена невибрирующую часть кузова, к которой можно было бы прислонить замутненную вчерашним градусом голову. Все безуспешно, чего и следовало ожидать. И мы начинаем старательно таращиться в узкие оконца «Нивы». Видим мы там вполне усредненные колымские пейзажи. И как только мое сознание вычленяет из однообразного пейзажа специфические компоненты, я начинаю более ответственно записывать дорожные впечатления. Потому как мысль, что если я неточно запишу дорожные впечатления или вульгарно совру (к примеру, для создания антуража), то в тот же момент мне придется за литературное преувеличение отвечать. Боюсь, едва ли не самой важной частью тела, потому как дух правды, подсознательно, но уверенно, определяет именно ту часть, которая пострадает от вранья. Не хочу. И не буду… И не стал. Зачем врать или преувеличивать, если реальность, пусть и увиденная «в полглаза», гораздо интереснее. И эдакая подстраховочная реакция оправдана – пиши себе, и пусть головушка отдыхает, все равно будет захватывать.