Сергей Лойко - Шок и трепет. Война в Ираке

Самое страшное — это воздушная тревога. Никогда не привыкнешь. И даже сами багдадцы не могут привыкнуть.

«Конечно, боимся, а что делать?» — говорит единственная встретившаяся на улицах Багдада женщина, 62-летняя Захра Хасун, мать шестерых детей, укутанная в черный чадор.

У Захры дом без сада — убежище и колодец выкопать негде. Муж работает, как многие иракцы, водителем. Сейчас работы много. Может, после войны купят дом с садиком.

«Выкопаем там себе колодец и убежище к следующей войне, и нам не придется прятаться под кроватью, как сейчас».

Все магазины закрыты, но все же попадается один открытый — это лавка Азета Саида, безногого инвалида 39-ти лет, который продает нархиллы и ароматизированный табак на маленькой улочке в районе Тахариат: «Война не война, а людям все равно надо расслабляться. А мои ароматные нархиллы помогут им хоть на минуту забыть о страхе».

В его магазине одетый в форму и подпоясанный ремнем с пистолетом на боку партиец выбирает себе вкусный табачок. Он внимательно прислушивается к нашему разговору и рассказывает про своих детей и их страх.

«Утром, как завыла тревога, они прибежали к нам с женой в постель, — говорит отец троих маленьких детей, 41-летний госслужащий Адель. — Мы их укрыли, прижали к себе. Мой трехлетний сын, уткнулся мне лицом в грудь. Чувствую, мокро на груди. Он лежит и тихо плачет, почти беззвучно. Боится. Я его прижал к себе, а сам лежу и думаю: “Вот так вот люди становятся фанатиками”».

Вторую атаку ожидают в 8 вечера. Все приготовились к самому худшему. На улицах, кроме солдат и ополченцев, никого нет. Время от времени деловито проезжают «тойоты»-пикапы или «уазики», с крупнокалиберными пулеметами, установленными на крыше кабины.

Слухи ходят, что будет что-то страшное. Оказалось даже менее страшно, чем утром. Где-то ухнуло за городом, а потом ракета на глазах у всех вошла в Дом правительства и превратила его в одну секунду в сталинградский дом сержанта Павлова.

И все пока. В общем, от Буша ждали зверств, а он взял да чижика съел. Ни шока тебе ни трепета.

Пятница.

С утра сирены не было. Народ потихоньку выползает на улицы. Магазины стали открываться снова. Появились женщины и потащили куда-то детей и авоськи.

В больницы доставили еще тридцать семь раненых. Среди них 18-летний Ахмед Саббар Кадым, школьник, который сидел на пороге дома с друзьями, когда раздался взрыв на военной базе «Эль-Рашид» в 10 километрах на юг от Багдада.

«Чувствую, падаю, — говорит Ахмед. — Смотрю, обе ноги в крови и я их плохо ощущаю. Встать не могу. Боль ужасная».

Ахмеда и его друзей доставили в больницу «Эль-Кинди», теперь пытаются спасти одну ногу с косым двойным переломом. Осколками также посекло левую руку.

Несмотря на несколько десятков раненых, убитых пока еще нет. Вот вам и обещанный «Шок и трепет», чудо психологической войны.

«Широкомасштабная кампания, расчитанная на то, чтобы запугать и деморализовать иракский народ и армию, провалилась, — говорит один европейский дипломат, все еще остающийся в Багдаде. — Американцы надеялись, что режим Саддама рухнет сам собой, развалится, как карточный домик. Но этого не произошло. Народ видит, что после двух дней войны режим полностью контролирует ситуацию. Если так будет продолжаться, то война затянется и превратится в кровавую. Американцы оказались слабы в ближнем бою и с трудом продвигаются в глубь Ирака».

По некоторым сообщениям, у американцев в заливе приготовлено в два раза больше высокоточного оружия, чем в 1998-м, когда бомбардировки с такой же вялой интенсивностью продолжались 6 дней. Если так пойдет, то артподготовка затянется на две недели, а это на руку Саддаму. Больше потерь с обеих сторон. Больше гражданских потерь. Больше давления на Белый Дом не только в остальном мире, но и в самой Америке.

«Мне кажется, что пока что война развивается не по американскому сценарию, — говорит дипломат. — Все это укрепляет резервы и возможности режима к сопротивлению».

Днем министр информации и министр внутренних дел дали пресс-конференцию. Оба были в военной форме и при оружии. Причем в отличие от своего коллеги министр внутренних дел имел с собой не только пистолет, но и автомат Калашникова с пристегнутым, хромированным магазином, и с четырьмя магазинами в разгрузке на груди.

Министр Махмуд Тиаб Эль-Ахмад заявил, что они подбили два вертолета США с 12 бойцами на борту и несколько танков в танковом сражении на юге Ирака.

Министр все время держал палец на спуске и водил автоматом вверх и вниз, дулом в сторону журналистов.

«Я положу свой автомат только в день победы, как и мой 12 летний сын», — заключил министр.

Президент Саддам издал указ, по которому каждый иракец, кто собьет самолет противника, получит сумму, равную 40 000 долларам, кто собьет вертолет, получит 20 000, кто убьет американского солдата, получит 10 000. Тот, кто возьмет в плен американского солдата, получит 20 000.

Ходят слухи, что на западе Ирака, в районе иорданской границы потерпел аварию самолет США, а летчик катапультировался. Так вот говорят, что местные жители целыми деревнями ищут его, что бы сказочно разбогатеть. Не знаю, успеют ли.

Жизнь немного расслабилась. Стали открываться магазины. Женщины вышли на улицы. Мальчишки опять стали гонять мяч. «Шок и трепет» казался просто оружием психологической войны.

Но вот 300 крылатых ракет «Томогавк» и пять тяжелых бомбардировщиков Б-52 долетели до Багдада, и мы узнали, что имели в виду американцы.

В 4:45 утра пять утра я вновь дергаюсь от звука воздушной сирены, но через пару секунд понимаю, что это не сирена, а муэдзин запричитал с минарета соседней мечети.

Дописываю свою статью в семь часов утра после пяти воздушных тревог и четырех налетов. Ужасно хочется спать. Но опять звучит сирена.

Эх, скорей бы конец войне! Чтобы 12-летний сын министра убрал палец со спускового крючка и пошел учиться».

Из дневника

Мохаммед Арави (20 лет), программист-компьютерщик стоял на крыше небольшой гостиницы в районе Джадрия и наблюдал, как две крылатые ракеты с интервалом в несколько секунд упали на дворец Кусэя Саддама (младшего сына диктатора и его официального преемника) в 800 метрах от гостиницы.

«У ракеты был огненный след, и она летела невысоко над городом с юга в сторону дворца, — рассказывает Мохаммед. — Было похоже на комету. Над дворцом ракета словно остановилась, задрала нос и нырнула прямо в середину купола дворца. Я слышал и читал про умные бомбы и ракеты. Теперь я увидел их в деле».

Взрывная волна была такой силы, что, если бы Мохаммед не стоял прислонившись спиной к стене технического этажа над основной крышей, его бы сбило с ног, а могло и с крыши сбросить.

Ракеты и бомбы точно поражают свои цели. Среди мирных жителей есть раненые. Но народ потихонечку начинает выползать на улицы. Появились редкие машины. Как правило, мчатся на большой скорости, не останавливаясь на светофорах, которые все еще работают.

Американцы в этот раз (по сравнению с 1991 годом) не бомбят мосты, электростанции и другие объекты инфраструктуры. Они хотят войти в город, который не будет разрушен, где жизнь не превратится в ад и где, по их мнению, их должны встретить как освободителей.

Открываются некоторые лавки и магазины, в основном продовольственные. На улицах появляются женщины и дети.

Министр здравоохранения Умид Митхат Мубарак сообщил журналистам (из более 1000 журналистов в Багдаде осталось не больше 300, остальные уехали перед самой войной), что в результате бомбардировок с начала войны погибли четверо гражданских лиц и около 250 ранены.

О военных потерях пока сведений нет. Представитель Красного Креста утверждает, что многие жители получили ранения падающими осколками зенитных снарядов ПВО и падающими пулями крупнокалиберных пулеметов. Вот к чему приводит чрезмерное любопытство. Не надо высовывать нос на улицу во время бомбежки, тем более залезать на крышу и глазеть по сторонам.

Салман Жумейли, 50 лет, художник: «Мои дети никогда не забудут этот ужас. В какой-то момент показалось, что на нас сбросили атомную бомбу».

Семья Салмана, как и несколько десятков других семей, провела последние две ночи в бомбоубежище небольшой гостиницы на юге центра города, недалеко от их дома.

Хода Аббас, 41 год (пряталась с мужем и четырьмя детьми в том же убежище): «Дети кричали и плакали каждый раз, когда падала бомба. Я думала, они умрут от страха».

Дом Ходы находится в двухстах метрах от дворца Кусэя. Днем муж сбегал домой. Стекла все выбиты. В стене кухни застряли осколки. На стенах несколько трещин.

Сегодня первый раз бомбили днем, и опять этот дворец. Я был недалеко, на улице Арасат. Ощущения жуткие. На голову сыпалось стекло из верхних двух этажей трехэтажного дома. Прямо напротив меня мужчина средних лет перебегал улицу. Взрывная волна сбила его с ног, как куклу, и протащила по мостовой.