Газета Троицкий Вариант - Газета Троицкий Вариант # 49

По словам академиков, в РАН все хорошо: приток молодых увеличился, исследования ведутся на должном уровне. Проблемы, конечно, есть (финансовые в основном), но и они решаются: вот, скажем, будут выделяться квартиры для молодых. Для грантов достаточно РФФИ. Внешняя экспертиза не нужна (как сказал В.В. Ивантер, «кто будет моим экспертом, Гуриев что ли»). Молодежь остается в науке (не сговариваясь, оба академика начали ответ на этот вопрос с фразы «вот у меня в лаборатории...», что приводит к некоторым сомнениям в универсальности этого наблюдения).

С оборудованием, правда, плоховато, но попытка спросить, почему приборы, централизованно закупаемые Академией, оказываются на десятки процентов дороже, чем те же приборы, закупаемые напрямую, ни к чему не привела; «Читал я вашу статью», -это было все, что ответил Г.А. Месяц, видимо, имея в виду «Прозрачный омут Академинторга» [6]. Забавно, что, обсуждая уже после записи какие-то проблемы американской науки, где, по ее мнению, не все так хорошо, Н.И. Иванова ссылалась на своего сына, кажется аспиранта Калтеха.

«Разрушители» выглядели куда адекватнее. Поддерживаемые ведущим, они не нервничали, а раз за разом произносили хорошо известные правильные слова и задавали неудобные вопросы. И об архаической структуре РАН, и о том, что верхушка руководства не представляет всей академии, и о неэффективности управления финансами Академии, и о необходимости прозрачной конкурсной системы, и о внешней экспертизе, и о постепенном переносе науки в университеты, и о недостаточном финансировании РФФИ.

Хотя по управляемым специальными людьми аплодисментам трудно судить, чьи слова больше нравились нанятой публике, большинство из которой составляла молодежь, по каким-то непосредственным реакциям казалось, что академики сильно проигрывали во мнении собравшихся. А сидевший рядом молодой человек, отрекомендовавшийся перед началом записи как футбольный болельщик, к середине передачи уже вовсю болел за «реформаторов», а выступления академиков сопровождал недружественным ворчанием.

Основная цель сегодняшнего, постиндустриального этапа развития общества — воспроизведение систем живой природы. Первый этап: соединение технологических возможностей современной микроэлектроники с достижениями в области познания живой природы (нано-биотехнологии). Речь идёт о создании гибридных, антропоморфных технических систем бионического типа. Второй этап — интеграция созданных на первом этапе нанобиосенсорных платформ. То есть создание технологий атомно-молекулярного конструирования и самоорганизации на основе атомов и биоорганических молекул. И как результат — биоробототехнические системы...

В Курчатовском институте есть генно-инженерная линейка — можно расшифровывать геном. Такая же система «под ключ» существует только в двух ведущих университетах США — Caltech и MIT.

М.В. Ковальчук, STRF www.strf.ru/organization.aspx?CatalogId=221&d_no=18956

Пиррова победа

Казалось бы, ура. Но вот никакого ощущения победы нет. Во-первых, потому, что не было сказано главного — что необходимо реформировать не только РАН, а всю систему науки. Лишь мельком прозвучали слова о том, что ученым не важно, какая из групп начальства победит (Валерий Рязанов), и о том, что споры о РАН опоздали — уже создается параллельная система науки (Борис Салтыков). Во-вторых, не удалось четко сказать о том, что просматривающиеся альтернативы ничуть не лучше, если не хуже.

Закачивание денег в «исследовательские университеты» ведется максимально непродуктивным образом, без какого бы то ни было анализа результатов. Так, можно купить современное оборудование, но нельзя платить зарплату специалистам, которые могли бы на этом оборудовании работать. Не видно, чтобы кто-то думал о полноценной аттестации, снижении аудиторной нагрузки для профессоров, ведущих реальные научные исследования, повышении требовательности к уровню научного руководства.

А «нано-био-инфо-когни» Курчатовский научный центр, из которого явно пытаются сделать параллельную структуру «по всем наукам», под завязку завален современными приборами (многие из которых, по свидетельству очевидцев, месяцами остаются нераспакованными), но результаты его деятельности, мягко говоря, не впечатляют — в отличие от все более громких интервью его нано- и биоруководителей.

Не в бровь, а в глаз

В связи с этим очень поучителен обмен репликами, который произошел на днях между двумя видными руководителями РАН, Е.П. Велиховым и Г.А. Месяцем.

Е.П. Велихов начал первым, сказав в юбилейном интервью ИТАР-ТАСС: «Видна явная неэквивалентность той организации науки, которая существует сегодня. А за неё отвечает, в частности, Российская академия наук. Но здесь и начинаются проблемы: в РАН сейчас налицо беда стареющей организации. Она перестаёт отслеживать цель. Каждый тащит в свою сторону, и в результате нет движения. Всё расползается по углам, растёт энтропия. Это очень печальная вещь. И ещё: за это ведь надо ответить, ответить за 20 лет бесплодных усилий, в которые вложено столько труда и денег. Надо спросить с тех людей, которые 20 лет руководили фундаментальными исследованиями» [7] (стоит отметить, что оригинал интервью на сайте ИТАР-ТАСС недавно куда-то пропал, и сохранилась только копия на сайте Курчатовского института).

Через несколько дней тот же корреспондент взял интервью у Г.А. Месяца [8]. Вообще, его надо читать целиком, поскольку в нем очень выпукло проявилась та упрямо-оборонительная позиция, которую пытается удержать руководство РАН. Смешались в кучу все напасти, и действительные, и мнимые: модельный академический устав; Чадаевский прожект параллельной академии; министерская идея выделения «100 лучших» институтов; «молодые люди, которые поучились и даже поработали какое-то время в европейских и американских университетах, ... сплошная некомпетентность и никаких научных заслуг».

Но вот Евгению Павловичу Геннадий Андреевич ответил ярко и метко: «Удивление вызывает то, что это говорит человек, который сам в течение этих 20 лет входил в руководство академии наук! Мало того что входил, — он был и вице-президентом РАН, сейчас он академик-секретарь отделения, руководит всеми исследованиями по информатике. Чего «достигли» мы в информатике, знает весь мир. Здесь комментариев не нужно. И кого он теперь винит в "бесплодных усилиях'? Как будто взял человек и перешёл на другую сторону улицы: вот тут он руководитель академии, а вот тут его и рядом не было, и он кого-то винит. Вот что поразительно! В другом интервью Евгений Павлович говорит: посмотрите, кто руководит программами РАН — сплошь члены Президиума, сплошь академики. Но, во-первых, кому руководить академическими программами, как не академикам? Кому координировать исследования, как не людям, в силу своего научного и служебного положения видящими общую перспективу, всю картину в целом? А во-вторых, и сам Евгений Павлович Велихов является руководителем программы по информатике. Он ею руководит десять лет и ни разу не возразил, когда мы его утверждали на Президиуме РАН. Ни разу он не сказал: «Я же академик, давайте отдадим эти деньги какому-нибудь Феде».

Пожалуй, это первый случай сколько-нибудь публичной полемики между руководителями Курчатовского института и РАН; до сих пор Президиум РАН (в отличие от обычных членов Академии) проявлял удивительную лояльность, если не сказать подобострастие, к нано-деятелям из Курчатовского института. Видимо, что-то сдвинулось и зашевелилось во властных недрах, и сероводородный дым заклубился над расщелинами.

Константин Скрябин даже показал залу «генетический текст», внутри которого виднелись «слова» — синие, красные и желтые...

— Их поведение, — продолжал разъяснять академик, — кодируют ферменты-катализаторы, которые управляют процессами превращения одного вещества в другое или в третье... Если мы сумеем прочесть геном микроба, поймем, какую информацию несут его «слова», как управляют друг другом и смыслом «текста» «части речи» и их расположение, то сможем управлять синтезом микроорганизмов. Сможем интенсифицировать процессы, изменять их цель — условно говоря, там, где раньше за сутки получали, скажем, ведро бутанола, производить два и нужной концентрации. И для этого не потребуются миллионы долларов!

Как так? Исследования генома человека в 2001 г. обошлись в 3 млрд долл., через несколько лет — в 2004 г. — Департамент развития США выделил грант на генетическое модулирование в размере 10 млн долл. А мы, не имея таких денег, перешли на наноуровень технологии. То есть на три порядка снизили объемы, соответственно — и цена упала. Мы сумели прочесть генетическую информацию микроба, который осуществляет синтез бутанола, знаем, как управлять всеми его химическими реакциями, когда он работает с разными отходами.