Эксперт Эксперт - Эксперт № 40 (2014)
Плюсы и минусы
Вторая же причина столь успешного размещения Alibaba — общее состояние фондового рынка. Момент для IPO выбран исключительно удачно. Например, индекс NASDAQ в последние месяцы вышел на уровень пика интернет-бума конца 1990-х (при этом, например, индекс S&P-500 уже давно существенно, примерно на треть, превышает уровень пика, достигнутого в 1999 году). И хотя IPO Alibaba происходило на Нью-Йоркской фондовой бирже, само по себе восстановление акций технологического сектора не могло не сказаться позитивно и на спросе на акции китайского торгового гиганта.
Бывший учитель английского языка и переводчик Джек Ма создал у себя на квартире компанию Alibaba в 1999 году. Теперь он самый богатый человек Китая
Фото: ИТАР-ТАСС
Конечно, с точки зрения консервативного инвестора, нынешняя стоимость Alibaba выглядит завышенной. Отношение капитализации к чистой прибыли (P/E) превышает 100, то есть вложенный в Alibaba акционерный капитал при нынешнем уровне прибыльности окупится, строго говоря, лишь через сто с лишним лет. Это несколько больше, чем у того же Facebook (84), и существенно больше, чем у Baidu (40) и Google (30), не говоря уже об Apple (16), но все же существенно лучше, чем у Amazon (845). В общем, учитывая уже описанные перспективы китайского рынка, а также то, что Alibaba, которая уже сегодня фактически является общемировым лидером, можно рассчитывать, что в ближайшие годы ее P/E будет быстро сокращаться, в том числе благодаря привлеченному акционерному капиталу. «Размещение акций Alibaba стало логичным продолжением успешного развития крупнейшей в мире площадки интернет-торговли. Компания получила новые деньги, теперь она прозрачна, более открыта для новых инвесторов, в том числе облигационных», — говорит Антон Толмачев , аналитик UFG Wealth Management.
Впрочем, есть, конечно, и риски. Так, комментаторы указывают на зависимость Alibaba от частично контролируемого ею платежного процессинг-сервиса Alipay, через который проходит почти 80% расчетов клиентов Alibaba в Китае, что создает известные регуляторные риски. Второй риск: опережающий рост китайского сегмента приводит к тому, что китайский рынок становится для компании все важнее (если три года назад на зарубежные операции приходилась примерно треть продаж, то сегодня — уже меньше одной пятой). Наконец, быстрый рост долга: в 2013 году компания получила у консорциума банков кредитную линию на 8 млрд долларов, и к настоящему моменту она, судя по всему, исчерпана. В случае компании с такой капитализацией и такой прибылью, как у Alibaba (2,5 млрд долларов в апреле—июне 2014 года), это хотя и несколько настораживает, но, безусловно, не является проблемой (тот же доступ к облигационному рынку после IPO существенно снижает этот риск).
Мало проектов
В любом случае успешное IPO Alibaba может оказать заметное влияние на состояние дел в российском сегменте онлайн-торговли. Дело в том, что наша страна — один из ключевых зарубежных рынков для Alibaba. «Россия остается одним из ключевых рынков для AliExpress. По данным исследовательской компании TNS, в августе этого года сайт первым из интернет-магазинов вошел в десятку самых популярных сайтов рунета, — сказал “Эксперту” директор по развитию бизнеса AliExpress в России и СНГ Марк Завадский . — Наши приоритеты в России сегодня — улучшение логистических операций и повышение качества и ассортимента товаров, представленных на AliExpress».
По словам Марка Завадского, несмотря на то что в настоящее время у Alibaba нет официального представительства в России, у компании сложились прямые и плодотворные отношения с ключевыми игроками рынка, включая интернет-магазины, логистические компании и платежные системы. Покупатели из России сегодня могут оплачивать покупки на AliExpress с помощью «Яндекс. Деньги», «Вебмани» и Qiwi, а также банковскими картами. Помимо AliExpress в России Alibaba активно развивает социальную сеть ITAO, одна из целей которой состоит в том, чтобы покупатели AliExpress и других магазинов обменивались впечатлениями о покупках.
И если за российских покупателей можно не волноваться, то отечественному сообществу интернет-предпринимателей имеет смысл задуматься о перспективах. Возможно, по европейским меркам российский интернет бизнес и является заметной величиной, но на фоне американских и китайских гигантов он теряется. Ложно и впечатление, что в России в последнее время возникает слишком большое количество стартапов и рынок инвестиций в интернет-торговлю и сервисы перегрет.
«Не знаю, у кого есть ощущение, что рынок инвестиций в электронную торговлю перегрет, у меня такого ощущения нет. Проблема интернет-торговли и вообще интернет-проектов в России в том, что их мало. Мало объектов для инвестиций, — говорит Федор Вирин из Data Insight. — Поэтому говорить о перегретости некорректно, можно говорить, что потенциальных инвесторов, по сути денег, больше, чем проектов, в которые можно инвестировать. Это большая проблема российского венчурного рынка. В мире в целом не так».
Москва—Лондон
Таблица:
В интернет-экономике выделяются два полюса экономического влияния — США и Китай. Десять самых дорогих интернет-компаний
О русском языке и мягкой силе Привалов Александр
Какую-то часть правды решено сказать вслух. Совместный доклад Россотрудничества и Минобрнауки о положении дел с изучением русского языка в России и за рубежом выражает «серьёзную обеспокоенность» по многим поводам. Внутри страны снижается «уровень владения русским языком среди учащихся и студентов», вне её ухудшаются «условия для изучения русского языка в большинстве стран, особенно на постсоветском пространстве» — в частности, «в связи с нагнетанием антироссийских настроений». Попытки противодействия этим грустным тенденциям авторы расценивают как недостаточно эффективные: «Реализуемый комплекс государственных мер… пока не оказал решающего позитивного влияния». Потом, как водится, предложения, главное из которых очевидно: деньги. Французы и немцы, испанцы и итальянцы, китайцы и корейцы — все тратят на продвижение своих языков в мире на порядок больше нас. Поэтому на новую ФЦП «Русский язык» надо выделить не два с половиной миллиарда рублей на пять лет, как в программе ныне действующей, а шесть или даже восемь миллиардов на те же пять лет: «Тогда пойдёт всё гладко / И встанет всё на место». Только, боюсь, гладко и тогда не пойдёт. Нет, если на поддержку русского языка и вправду ассигнуют хоть чуть побольше, будет неплохо. Но денег этих явно мало (для сравнения: на учебники для Крыма и переподготовку крымских учителей в этом году уже потрачено пять миллиардов), да и с направлениями работ не всё ясно.
figure class="banner-right"
var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
О внутрироссийских проблемах русского языка нужно говорить отдельно — и боюсь, обсуждаемая бумага не лучший повод к такому разговору. Хотя бы потому, что её авторы готовы счесть серьёзным продвижением обещанное ими к 2020 году «увеличение доли учеников, сдавших русский язык или литературу более чем на 60 баллов, с 45% учащихся до 48%». Вдумайтесь: люди сами делают варианты ЕГЭ, сами определяют и сами меняют (иногда и задним числом) правила выставления оценок — и ведь смеют же требовать сначала денег, а потом похвал за трогательно малый прирост получаемых в итоге показателей! Неприлично как-то. Так что «масштабное информационное и пропагандистское обеспечение деятельности по продвижению русского языка», предлагаемое авторами, станет очередным выпуском пара в свисток.
А вот про русский в сопредельных странах самое время говорить именно сейчас. Трагизм украинского кризиса вытесняет из памяти более ранние события, а забывать их не следует — из них надо извлечь уроки. Второй Майдан завершил почти четвертьвековую борьбу за Украину: Россия пыталась сделать её дружественной страной — США с европейскими союзниками стремились её от России оторвать. Россия проиграла: когда рассеялся дым от горящих покрышек, Украина предстала безоговорочно России враждебной ( до событий в Крыму — всякий, кто хотя бы заглядывал в украинские медиа, помнит: Крым лишь дал враждебности новое основание). Американцы оценивают свои затраты на «продвижение Украины к демократии» в пять миллиардов долларов. Мы вложили в Украину, считая экспортные скидки, в десятки раз больше, не получив взамен решительно ничего. Так и выглядит проигрыш в мягкой силе. Говоря о нём, обычно указывают на преимущества, имеющиеся в распоряжении Штатов: обкатанная до тефлоновых формул идеология, огромное количество разнообразных рычагов её продвижения (фонды, институты и проч.), наконец, притягательность позиции единственной сверхдержавы. Но и у России на этом поле было своё преимущество перед оппонентом — русский язык. Для подавляющего большинства жителей Украины он основной: по данным Gallup, в 2007 году для такой ответственной коммуникации, как собеседование при приёме на работу, русский выбирало 83% — после шестнадцати лет агрессивной украинизации! Своего козыря мы почти не использовали — и не мешали его активному умалению. Может, и были официальные или полуофициальные возражения Москвы против уничтожения высшего образования на русском языке или повального закрытия русских школ, но я их как-то не припоминаю. Хотя страна, на которую приходилась треть импорта и четверть экспорта Украины, страна, на бизнесе с которой завязаны все до единого тамошние олигархи, могла бы найти разные способы русский язык — защитить.
