Деннис Смит - Пожарная команда № 82
— Там кто-то есть, я слышал голос, — говорит Солвин.
Чарли расширяет пролом в стене. Брандмейстер и капитан Фраймс стоят на коленях возле. Чарли бешено рубит, и вот в стене образовался шестнадцатидюймовый лаз. Через это отверстие Чарли пытается протиснуться в соседнюю квартиру, но не может — мешает противогаз. Он отступает, хочет снять маску, за эту минуту в дыру уже пролез капитан Фраймс.
А входная дверь в квартиру все еще не выломана, и Фраймс понимает, что пламя в любую минуту может охватить все комнаты, тут единственная надежда лишь на счастливый случай да на помощь божью. Он ползет к входной двери, разводя перед собой руками, словно плывет брассом. Ладонь его натыкается на лежащее на полу тело. Человек, похоже, крупный, капитан Фраймс с трудом тащит его к пролому в стене. Огонь бушует в трех комнатах в конце коридора и быстро распространяется к фасаду здания.
В это время Маккарти как раз просунул голову и плечи в пролом и видит капитана: тот волочит свою ношу куда-то.
— Сюда, капитан! Сюда! — орет Маккарти.
Дым такой густой, что капитан Фраймс потерял направление. Маккарти обхватывает пострадавшего и тянет его на себя.
Билли-о и Арти все еще ломают дверь. Капитан Фраймс ныряет обратно в дым и пробирается к двери по звуку их ударов. Он нащупывает длинный стальной стержень засова. Капитан Фраймс знает любые замки как свои пять пальцев, он опускается на колени и, повозившись, отпирает дверь. Едва он успевает отскочить — дверь распахивается: Билли-о и Арти подхватывают капитана — он наглотался дыма, еле держится на ногах — и вытаскивают его из квартиры.
Из соседней двери на лестницу выходит Чарли Маккарти, с ним пострадавший. Это рослый парнишка, негр лет 16—17. Но Маккарти — сильный мужчина, он легко несет его мимо нас и спускается на улицу. Парень еще дышит; но едва-едва. Ему необходим кислород, иначе он не выживет; и Маккарти делает ему искусственное дыхание «рот в рот».
Билли-о и Арти волокут капитана вниз по лестнице, и в это время рукав наконец наполняется водой. Лейтенант Уэлч дает «добро» Ниппсу, и мы начинаем ползти по коридору. Вот мы уже у первой горящей комнаты, Ниппс открывает кран ствола. Трещит пламя, гудит бьющая по потолку водяная струя, грохочет осыпающаяся штукатурка, дымит и шипит на мокром полу.
Огонь сбит, но дым доходит до самого пола. От него нет спасения, Ниппс понимает; надо отойти в угловую комнату, немного передохнуть.
— Подтащите мне рукав! — кричит он, и лейтенант Уэлч передает этот приказ по коридору:
— Трави полуторадюймовый!
Рукав продвигается вперед, и Ниппс вместе с ним.
Подходит Бойл, он в противогазе, дышать ему легко. Бойл должен сменить Ниппса у ствола, но посреди комнаты он спотыкается. Быстро шарит по полу — обо что он споткнулся? — и рукой нащупывает человеческое тело.
— Еще один пострадавший! — кричит он сквозь противогаз. К нему тут же подбегает Кэррол, и вдвоем они выносят тело.
У ствола уже Ройс. Ниппс говорит, что еще не устал, но лейтенант Уэлч приказывает ему отойти, Ройс берет ствол, а Ниппс встает во весь рост и бежит к выходу, скорее на свежий воздух. Но он уже наглотался дыма. Его рвет — прямо мне на сапоги и на спину. Ниппс даже не останавливается извиниться.
Винни Ройс методично, не торопясь, обрабатывает вторую и третью комнаты. Лейтенант Уэлч рядом.
— Все нормально, Винни, молодец. Все в порядке, — повторяет он и при этом беспрестанно кашляет.
Я иду следом за ними, что есть силы подтягиваю рукав, напрягаюсь, стараюсь держать покрепче: напор воды в стволе пятнадцать фунтов на квадратный дюйм, одному Винни удержать его трудно. Вот и в третьей комнате пламя сбито, и тогда я подбегаю к пожарному окну и вылезаю наружу. Прислонясь спиной к узким стальным ступеням пожарной лестницы, глубоко вдыхаю свежий воздух, словно пью из него кислород, ни на что вокруг не обращаю внимания.
Бойп и Кэррол кладут второго пострадавшего на тротуар, рядом с тем парнем, которого вынес Маккарти, — теперь он хлопочет над ним с аппаратом искусственного дыхания. Кэррол смотрит на лежащего перед ним негра. Тоже подросток, одежда на нем сгорела, кусками припеклась к телу, как обуглившаяся бумага. И сам он сильно обгорел, мышечная ткань на лице местами обнажена, похоже, будто на черную кожу наложили розовые заплаты. Бойл отворачивается, его рвет. Между тем Бенни включает кислородную маску... Аппарат нагнетает в легкие чистый кислород, там создается противодавление, и легкие выталкивают кислород обратно. Бенни прижимает маску обеими руками, чтобы обеспечить плотное прилегание, — если есть утечка, аппарат не сработает. Бойл кладет парню на грудь руку, поверх нее другую и начинает нажимать на грудь в ритме работы сердца — 60 раз в минуту.
— Поможет как мертвому припарки, — говорит Бойл.
— Так-то оно так, — отвечает Бенни, — но все равно надо попытаться.
73-я команда проложила рукавную линию на верхний этаж над огнем. Одна комната сгорела дотла, но пожар прекратили. Теперь они свернут рукава и возвратятся в свое депо на Проспект-авеню. Пожарные 31-й и 48-й команд все еще заняты делом — вскрывают потолки и стены. Винни снял противогаз и дожидается, когда спасательная команда закончит работу. В последний раз прольем квартиру водой и вернемся в часть.
Операцией руководит брандмейстер Солвин, и Аллен Сайбек, орудуя багром, спрашивает его:
— А что с тем парнем, который горел, шеф?
— Отправлен в больницу на полицейской машине. Но вряд ли он доехал. Скорее всего, врач констатировал «смерть до прибытия».
— Как же ему, черт побери, удалось выбраться оттуда? — спрашивает Ален.
— Наверно, вылез через пожарное окно, спустился на нижний этаж, а потом по лестнице — и в вестибюль.
В комнате появляется Билл Финч, помощник брандмейстера Солвина.
— Что делать с канистрами, шеф? — спрашивает он.
— Не трогать, — отвечает Солвин. — Скоро сюда прибудут пожарные инспектора.
Осматривая комнаты, Билли-о нашел две канистры из-под бензина, третью Арти обнаружил в коридоре. В этой еще и бензин оставался.
— Доказательство налицо, верно? — говорит Винни и неприязненно морщится. — Не иначе как эти ребята подожгли. А когда полыхнуло, их же самих и прихватило. Грех говорить, но если бы такое случалось почаще, меньше было бы поджогов.
Подходит лейтенант Уэлч, и мы начинаем разбирать этот случай, как делаем обычно после каждого вызова.
— Вы обратили внимание на то, как все вокруг опалено? — спрашивает Уэлч, вводя нас в прихожую сгоревшей квартиры. Мы осматриваем стены комнат — штукатурка облупилась и потрескалась от жара. — Как видите, — говорит он, — стены испытали воздействие высокой температуры, а когда мы прибыли, горели всего три комнаты. Мальчишки, наверно, все вокруг полили бензином, и огонь вспыхнул повсюду одновременно. За несколько секунд бензин выгорел, и огонь погас, за исключением, разумеется, трех комнат по фасаду: там было достаточно кислорода, чтобы поддерживать горение. Это все равно что зажечь свечу в майонезной банке, а потом накрыть крышкой: свеча будет гореть до тех пор, пока в банке не кончится кислород.
Прибывают два пожарных инспектора, берут показания у брандмейстера, капитана Фраймса и лейтенанта Уэлча. На инспекторах — пиджаки с широкими лацканами и яркие галстуки. Встреть я их где-нибудь в баре, я принял бы их за сыщиков, потому что пиджаки у них не застегнуты, а лица хоть и красивые, но совершенно каменные. Они, в сущности, те же полицейские сыщики, но занимаются лишь преступлениями, которые связаны с пожарами. Они пожарные, как и мы, но предпочитают носить на боку пистолет, а не держать в руках пожарный ствол. Мне один раз предложили стать инспектором. Но я потому и пошел в пожарные, что хотел бороться с пожарами. Если бы меня привлекало расследование преступлений, я поступил бы в полицию.
Инспекторы записывают данные, которые представляют для них интерес, и едут в больницу. Один из троих парней ещё жив, и они надеются, что успеют получить у него ответы на кое-какие вопросы. Канистры они забирают с собой.
Пожарные завершают тщательный осмотр помещения, и Винни в последний раз проливает комнату водой. Мы выпускаем из рукава оставшуюся воду, скатываем его и уезжаем обратно, в часть. Сейчас около шести утра, и в Южный Бронкс пробивается дневной свет.
Снова на кухне. Ребята даже не дали себе труда умыться. Перед ними — чашки с дымящимся кофе, на лицах — сажа и грязь. Иронизируют о справедливости возмездия на пожарах, но называют они это не возмездием, а «сущим дерьмом». Никто из нас никому не желает гибели, но горечь иронии — в том, что перед огнем все равны. Мы перебираем в памяти случаи явных поджогов; вспоминаем проломы в полу, затянутые линолеумом нарочно, чтобы пожарник провалился; вспоминаем, как погибли люди на верхнем этаже только из-за того, что в квартире под ними муж поругался с женой и поджег дом; вспоминаем свои ожоги, раны, переломы, которые достались на нашу долю по их вине. И сегодня мог погибнуть любой из нас. Но на этот раз погибли сами поджигатели.
