Герд Бухгайт - Абвер - «щит и меч» III Рейха
Вынужденная необходимость работать так, чтобы никто не знал об этом и не мог наблюдать за сотрудниками секретных служб, что требует постоянной маскировки, окружила их ореолом романтики. Агенты тайных служб вызывают восхищение, но зачастую их просто боятся. Порода людей, из которых формируются тайные службы, складывается из представителей самых различных народов и слоев общества. Среди них встречаются и продажные элементы, и случайно оторванные от родины, и прирожденные предатели, и авантюристы по призванию, и идеалисты-романтики. Однако для разведки и контрразведки вовсе не важно, через кого они получают нужную информацию. В принципе же тайные службы должны настраиваться на «ловлю» таких людей во всех слоях населения, а это предполагает, что офицеры и агенты тайных служб должны быть хорошо обучены обхождению с людьми и обладать повышенной чувствительностью и интуицией. Вербовки доверенных людей и агентов должны вестись крайне тщательно, так как они должны действовать искусно, скрытно и надежно. Но в то же время они должны иметь какую-то гарантию того, что секретная служба, которой они обязались служить, соответствующим образом вознаградит их, а в случае крайней опасности придет им на помощь. Однако, даже обладая выдающимися способностями, доверенные лица и агенты могут успешно работать только тогда, когда «ведущий» их офицер будет «вести их целесообразно и добросовестно». Иными словами, деятельность тайных служб — это планомерно осуществляемая и тщательно продумываемая работа профессионалов высокого класса. Она требует холодного расчета и здравой оценки всех обстоятельств и трудностей, но прежде всего — терпения и выносливости.
Собственно говоря, именно из деятельности тайных служб и вызревает в конечном счете командование войсками или управление государством. И к этому нельзя приплести ничего «таинственного» или тем более «одиозного». Такие представления о тайных службах возникают чаще всего тогда, когда неопытные сотрудники спецслужб изолируют себя от окружающего мира. И тогда они терпят крах, ибо в этом случае даже у случайных наблюдателей пробуждается любопытство. Поэтому затворничество тайных агентов должно кончаться там, где оно становится опасным для жизни. Куда полезнее и выигрышнее определенная самоуверенность и раскованность поведения агента в обществе. Да и маскировка тоже не должна быть самоцелью, а использовать ее следует только при проведении операций, в которых она принесет наибольшую выгоду. В условиях, когда возникает большой приток людей в тайную службу, которые настроены индивидуалистически, весьма желательно добиваться постепенного развития «профессионального духа» в интересах дела. Эта цель может быть достигнута тем легче и быстрее, чем чище и достойнее будет осуществляться руководство тайной службой. При этом никак нельзя делать общим правилом тезис о том, что «я служу своему отечеству и не важно — хорошее оно или плохое», хотя это и весьма «удобный» принцип. Ведь офицеры тайных служб «не являются ни криминалистами, ни следователями, ни прокурорами, ни палачами».
Обозревая эту область деятельности с такой точки зрения, мы невольно приходим к выводу, что во главе секретной службы должна находиться независимая и ничем не запятнанная личность. К тому же эта личность должна гарантировать, что ни при каких обстоятельствах она не позволит использовать себя и свое дело в каких-либо партийно-политических интригах. Лишь тогда тайная служба сможет остаться верной своему делу даже при изменении страной своего политического курса. И действительно, вряд ли найдется такая военная или политическая организация, на которой не отпечатался бы столь явно штамп личности ее шефа, как тайная служба. Ведь именно он направляет своих подчиненных, ставит им задачи и обозначает пределы их компетенции и границы своего влияния, именно он определяет и методы работы, именно от него зависит в решающей степени, будет ли тайная служба соблюдать нормы международного права и гуманности или власть будет использована для террора и преступлений.
Можно спорить, существуют ли в сфере секретных служб обязывающая профессиональная мораль или какие-то международные договорные принципы. На практике же все сводится к довольно широкому набору весьма произвольных «правил игры» — как корректных, так и беззастенчивых — и различных путей выполнения задач — как прямых, так и окольных. И по каким рельсам движется та или иная секретная служба, в значительной мере зависит от того человека, который ею руководит, от того авторитета, которым он пользуется, от уважения, которое он вызывает своим примером.
Глава 2
Германская тайная разведывательная служба. 1912–1918 гг
Было бы, разумеется, превосходно описать историю германской тайной военной службы с самого ее рождения. Однако с какого времени можно вообще говорить о германской тайной службе?
В 1928 г. первый после мировой войны шеф разведки и контрразведки рейхсвера генерал-майор Гемп закончил написание до сих пор еще не изданного манускрипта, в котором подробно излагалась история «Тайной разведывательной и контрразведывательной службы сухопутных войск Германии с 1866 по 1918 г.»[6]. Автору не понадобилось вторгаться в эпоху существования мелких разрозненных германских княжеств, так как до середины XIX в. при дворах князей подвизались лишь отдельные завербованные ими шпионы и лазутчики. Информируя своих заказчиков обо всем, что творилось в военно-политическом плане за пределами их земель, они прибегали к подкупу, разным ухищрениям. Но этим импровизациям было очень далеко до хорошо организованной тайной службы. Только во время войн 1866 г. и 1870–1871 гг. прусская тайная военная служба вместе с созданной Бисмарком полевой жандармерией под начальством Вильгельма Штибера сумела стать постоянной организацией и добиться серьезных успехов. Начало было тем самым положено. Тем не менее Большой генеральный штаб даже после основания рейха никак не мог решиться на создание достаточно широкой и специализированной секретной службы разведки и контрразведки. Мало-помалу при кайзере Вильгельме II в Берлине сложился некий орган, личный состав которого насчитывал около дюжины офицеров, а бюджет составлял 300 000 марок. Такая «служба», конечно, не могла конкурировать с тайными службами великих держав — Англии, Франции и России. Это во многом объяснялось тем, что Германия в отличие от великих держав, имевших интересы во всем мире, ориентировалась в силу своего геополитического положения в основном на континент Европы. Даже в сравнении с австро-венгерским разведывательным бюро в Вене, которое уже после разоблачения предательства полковника Редля[7] сумело под руководством генерала Остромиеца (1909 — 1914) развернуть на Балканах хорошо функционировавшую шпионскую сеть, служба разведки в Большом генеральном штабе в Берлине оставалась третьестепенной или даже еще более незначительной. Она предназначалась только для выяснения чисто военных вопросов в потенциально враждебных странах. Вести политический или промышленный шпионаж ей запрещалось. Для этого были разные причины. Военные почти всегда отказывались вмешиваться в политические вопросы или прибегать к полицейским методам и политическим провокациям, а с политиками и исполнительными властями они связывались лишь в чисто служебном порядке. Как государственные секретари по внешним делам, так и политические партии ревностно следили за тем, чтобы военная разведка не выходила из своей узкой сферы военных проблем. И это при том, что германский рейх не располагал централизованной службой военной разведки. И вот, если еще за 100 лет до этого князь Меттерних уже мастерски координировал на Венском конгрессе 1815 г. действия дипломатической, политической и военной разведок, а британские службы превосходно работали в тесном контакте друг с другом, то офицеры германской разведки даже после окончания Первой мировой войны вынуждены были признать: «Как в Германии, так и в Австро-Венгрии не было единообразного руководства разведслужбой. Министерства иностранных дел занимались разведкой, вовсе не согласуясь с потребностями военного ведомства. Столь же оторванной от других задач была и борьба с вражеским шпионажем, поскольку она выполнялась органами полиции. Между политической и военной разведкой не существовало практически никакого взаимодействия»[8]. Следствием этого стало то, что в 1914 г. германская военная разведка оказалась плохо информированной о настроениях и политических целях наших противников.
Настоящее строительство самостоятельной службы разведки и контрразведки в Большом генеральном штабе было начато только в конце 1912 г. По распоряжению начальника оперативного отдела полковника (впоследствии — генерала от инфантерии) Людендорфа подполковнику (позже — полковнику) Николаи было дано задание реформировать разведслужбу. Новый отдел получил официальное обозначение «III-b». Тем самым был сделан первый шаг в решении давно назревшей задачи. Ведь до этого при корпусных штабах (военных округах) имелись только немногие офицеры связи и разведки, эпизодически инструктировавшие свое начальство о важнейших моментах, какие могут встретиться в будущем. Они поддерживали связь с пограничными войсками и полицией, которые были ответственны за борьбу со шпионажем.
