Лев Суханов - Как Ельцин стал президентом. Записки первого помощника
Возвращение в Москву было отмечено небольшим повышением по службе. Я стал старшим инженером, хотя на серьезный рывок в карьере тогда особенно не рассчитывал, поскольку был беспартийный. В апреле 1974 года нас, троих молодых специалистов, вызвал к себе секретарь парторганизации и сказал, что, мол, Черемушкинский райком «завалил план по интеллигенции». И поэтому в тот же вечер мы должны были проштудировать Устав партии, хотя бы перелистать программу КПСС и вызубрить наизусть несколько цитат из классиков марксизма-ленинизма.
На следующий день состоялось партбюро, и нас оптом приняли в кандидаты. И, действительно, вскоре после окончания кандидатского стажа меня повысили в должности, и я стал главным инженером проекта. Чтобы читатели лучше представляли, о чем идет речь, назову несколько объектов, на которые работал наш НИИ: КамАЗ, ВАЗ, Бхилайский металлургический завод в Индии, такой же завод в Новой Гуте в Польше и другие.
Оглядываясь назад, ловишь себя на ощущении какой-то фатальной взаимосвязи всех служебных и личных «преобразований». Как будто нарочно все делалось для того, чтобы я рано или поздно попал на работу именно в Госстрой, а там — «в руки» Ельцина. Однажды мне оттуда позвонили и сказали, что приглашают на работу — старшим экспертом. Я был, конечно, удивлен и вместе с тем польщен — как-никак Госстрой считался нашей головной организацией. И я начал работать в отделе типового проектирования. Через два года моего начальника Алексеева назначают заместителем председателя Госстроя СССР. Как-то вызывает меня Алексеев к себе и без предисловия предлагает стать его помощником.
— Виталий Александрович, — говорю ему, — я ведь инженер, мое дело — проект, экспертиза…
Но в ответ на мой лепет он выдвигает, кажется, неотразимый аргумент: зарплата — 400 рублей, спецпаек, лечение в первой поликлинике Минздрава, кое-какие льготы для семьи и другие «мелочи».
Вечером дома устроили совет. Но советская действительность дамокловым мечом висела над нашей жизнью. Я был против, жена — «за». Так я стал «профессиональным» помощником.
Однако через два года в Госстрое началась новая перетряска кадров. Может, помните угрожающую ситуацию на Атоммаше, когда случились грунтовые просадки и другие конструктивные срывы? Обвинили проектировщиков, экспертов и самого председателя Госстроя Новикова, которому из-за этого пришлось уйти на пенсию. ЦК КПСС на его место назначил свердловчанина Башилова, который со своим замом Алексеевым так и не нашел «общего языка». Словом, Алексеев «слетел», а я остался без работы. Нет, меня не уволили, но и конкретного дела тоже не было. В конце концов я стал помощником у другого зампреда — Ищенко.
Когда началась перестройка, многие большие чины, стали стремительно вылетать из своих кресел. Председатель Госстроя Башилов тоже «не справился с работой» (как будто был на Земле человек, который мог справиться с архигромоздкой строительной отраслью), и его оформили рядовым министром. А на должность председателя пришел Баталин, тоже из Свердловска. Это был декабрь 1987 года.
Позади уже остались октябрьский Пленум ЦК КПСС и ноябрьский МГК, которые сокрушали Ельцина. Словом, два поезда вышли в неизвестном направлении, один из которых все же докатил до какого-то пункта, а другой еще маневрировал между тупиками, подчиняясь воле некомпетентных диспетчеров…
Однажды мы сидели всей семьей за ужином, когда по ТВ объявили о том, что Борис Ельцин, освобожденный от должности первого секретаря МГК, назначается первым заместителем председателя Госстроя СССР — министром СССР. (Такой должности в Госстрое не было и ее «придумали» специально для Ельцина.) Тут я и сказал жене: «Вот увидишь, буду работать помощником у Ельцина». Это было интуитивное, совершенно ни на чем не основанное предположение. Светлана, хотя и усомнилась в реальности такого исхода, все же предостерегла: «Ты, мол, выбрось это из головы… Если при Ищенко у тебя были выходные, то с Ельциным, будь спокоен, их у тебя не будет и на нашем огороде можешь поставить крест»… «Ладно, — говорю, — раньше времени не паникуй… Поживем — увидим».
Когда утром пришел на работу, почувствовал, как уже гудит весь Госстрой. В каждом углу шушукались: «Ельцина назначили, Ельцина назначили»… При одном только упоминании его имени многих бросало в дрожь. Как же — кандидат в члены Политбюро, член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, Моссовета…
Вообще ситуация сложилась нештатная: в кресло чиновника, хотя и высокопоставленного, должен сесть один из небожителей партийного Олимпа. Кто-то молча ему сочувствовал, кто-то попросту боялся. Ведь все же знали его непримиримость к номенклатурным привилегиям, к нерадивым работникам, отбывающим службу как наказание.
Что же касается меня… Пожалуй, о Борисе Николаевиче я тогда знал столько же, сколько знал о нем любой москвич. К тому времени уже говорили о его борьбе с торговой мафией, резких, независимых высказываниях в адрес партийного аппарата. Более того, в начале 1987 года Ельцин провел нашумевшую встречу с пропагандистами страны. Как рассказывал Бунич (он приезжал после этого к нам в Госстрой и поделился впечатлениями об этой встрече), собралось более 1000 человек, которые по роду своей деятельности должны были нести «заветы» партии в народ.
Встреча проходила в Доме политпросвета и продолжалась шесть часов. Наверное, это было одно из первых публичных выступлений Ельцина, когда он позволил себе говорить такое, что в то время даже не каждый диссидент мог принародно произнести. Такого у нас еще не случалось, чтобы кандидат в члены Политбюро собрал под одной крышей столько пропагандистов и на пределе откровенности говорил с ними несколько часов. И Бунич подтвердил, что он никогда не слышал, чтобы человек из Политбюро так свободно и демократично общался с аудиторией.
В начале января меня вызвал к себе управляющий делами Госстроя и поставил в известность, что меня хотят рекомендовать на должность помощника Бориса Ельцина. Рекомендовать, и только, поскольку назначает сам Ельцин. Я попросил сутки на обдумывание, хотя про себя уже все решил. Вечером я провел формальные «консультации» с женой, выслушав все ее «про» и «контра». Она говорила то, что я уже знал: Ельцин привык работать до упора, он просто не может не работать по выходным. И еще, говорят, что Ельцин крутой человек, жесткий руководитель, с которым не каждый может сработаться. Я Светлане назвал плюсы, о которых знал тоже понаслышке. «Решай сам», — сказала Светлана.
Мы еще немного посидели, поговорили, обсудили возможные проблемы и пошли спать. Конечно, я долго не мог заснуть. Вроде бы все уже решил, а все равно сомнения одолевали. На следующий день я пришел к заместителю управляющего делами Н.Е. Павлову и дал официальное согласие быть помощником Ельцина.
«Захват» Госстроя
В один из январских дней к нам приехал начальник личной охраны Ельцина Ю.Ф. Кожухов. Это была своего рода разведка, так как он уже знал о моей кандидатуре. Хотел, наверное, посмотреть на будущего помощника своего шефа, поближе познакомиться. Лично мне Юрий Федорович сразу понравился: симпатичный парень, с приятным взглядом, рослый, спортивного вида. Мы с ним поздоровались, затем уселись рядышком, и он мне говорит: «Лев Евгеньевич, расскажите, пожалуйста, немного о себе». И я ему в двух словах поведал свою жизнь: «Вырос на Пресне, гонял с мальчишками в футбол, перворазрядник, закончил строительный институт, 23 года прослужил в ЦНИИ «Проектстальконструкция», которым руководил академик Мельников, и вот уже десять лет — в Госстрое. Что еще?» Он мне: «Ну, в общем, нам это уже известно… А как вы относитесь к политике?» Я пожал плечами: мол, как и все, нормально.
На этом наш разговор с начальником охраны Б.Н. Ельцина закончился. А когда он уезжал из Госстроя, я передал ему пачку писем, которые уже стали поступать на имя Бориса Николаевича. Через какое-то время Юрий Федорович снова звонит и предупреждает: «Ельцин приступает к работе в Госстрое…».
И вот утром 8 января мы с Николаем Григорьевичем Павловым «сосредоточились» в небольшой приемной будущего кабинета Бориса Николаевича Ельцина. Ждем. Поглядываем на часы и почему-то оба больше обычного говорим. Председатель Госстроя отсутствовал. В офисе пронесся слух, якобы Ельцин уже побывал у Баталина и что они еще по Свердловску друзья. Однако впоследствии Ба талин нелучшим образом проявил себя в отношении Бориса Николаевича, о чем я еще расскажу.
Представьте себе ситуацию: на улице Пушкина (на ней находился Госстрой) и примыкающей к ней улице Москвина в одно мгновение прерывается все движение, дается «зеленый свет» для правительственного кортежа. Все ближайшие подъезды и переулки взяты под контроль охраной. В самом Госстрое тоже стоит жуткий переполох — на работу прибывает кандидат в члены Политбюро. И не ктонибудь из «старцев», а сам смутьян Ельцин.
