Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь - Сергей Николаевич Белкин
На протяжении всей этой книги я то там, то сям критикую и религии, и церкви, и их мировоззренческий базис. Но я при этом вовсе не богоборец и – тем более – не религиеборец. Антиклерикал – пожалуй, да. Но я соглашаюсь с тем, что нечто под названием «религиозное чувство» – естественное явление. Оно возникает практически у каждого человека. У кого-то чаще, у кого-то реже. И не надо ему противиться! Это хорошее в своей природной основе чувство, это реакция нашего сознания на внешний мир, это наш эмоциональный зонд и эмоциональный щит, с помощью которого мы «ощупываем» окружающий мир и находим средства справляться с идущими от него на нас лучами неизвестного. Мы его вопрошаем! И мы же за него – неизвестное – даем ответ.
Ответы, конечно, можно найти в кем-то ранее записанных «решебниках» – это религиозные вероучения, церковные правила и прочее. Я же, зная и читая все эти ответы, часто предпочитаю свои собственные – иррациональные, эмоционально-чувственные, образные. В них могут быть как вполне научные сведения и факты, так и мною сгенерированные образы какого-то нереального мира, возникшего в моем воображении сиюминутно. Этот мир для меня станет в тот момент реальностью – как переживание, как чувство. В нем могут быть и давно умершие родители, и другие люди, какие-то боги или Бог, ангелы и некие неведомые допрежь существа иного мира. Моя психика, мое сознание ищет утешения – и я готов его обрести, прибегая ко всем возможностям своего сознания и воображения.
Переживание смерти близкого человека – очень сложный, мучительный период для каждого человека. И на первое место надо выдвинуть не свою позицию (верующий – неверующий), а те возможности смягчения переживания, которые может дать наш собственный внутренний мир.
Даже если вы считаете себя атеистом или уклончиво именуете себя агностиком, не отказывайтесь от предлагаемой мною линии психологического поведения. Побудьте субъективным идеалистом, в этом нет ничего предосудительного, это не станет «изменой своим взглядам». Путь ваша собственная «религия неверующего» вам поможет. А я – если на то будет Воля Неба и иных обстоятельств жизни – напишу пособие с таким названием: «Религия неверующего».
Утро
Утро – слово-эмоция! Причем эмоция позитивная, радостная: восход солнца, начало нового дня, продолжение жизни – все это приятные события. Ну и поговорка «утро вечера мудренее» тоже свою лепту вносит.
Если же к сказанному добавить что-то полезное, то можно указать, какую часть суток следует или можно считать «утром». Если не ориентироваться на различные этикеты, то время от рассвета или от пробуждения до полудня – утро. А если ориентироваться на современный деловой этикет – скажем, если надо позвонить в организацию по официальным делам, – то до 11 часов утра следует говорить «доброе утро». Впрочем, допускается и до полудня говорить «доброе утро»: классический (британский) этикет безоговорочно считает «утром» время до 12 часов дня. «Ночь» у британцев – понятие растяжимое: этим словом – «ночь» (night) можно пользоваться, когда на небе нет солнца, то есть от заката до восхода. Соответственно, все остальное – «день». Русская традиция считает «ночью» период от полночи (24 или 0 часов) до 6 часов утра. Это определение до сих пор можно встретить, например, в расписаниях движениях поездов или самолетов, хотя оно и не является обязательной нормой. В отношении, скажем, начала работы московского метро чаще всего говорят: «Первый поезд отправляется в 5 часов 45 минут утра», а не ночи, как требовала бы старая традиция. В русской традиции «вечером» принято считать период от 18 до 24 часов. У англичан привычное для нас обозначение времени суток числами от 0 до 24 называется military time (военное время) или 24-часовой циферблат (24-hour clock).
В обычной жизни и англичане и американцы пользуются двумя двенадцатичасовыми интервалами, имеющими латинские наименования.
1. От полночи до 12 часов дня – Ante Meridiem (AM); этот период суток называют еще и «after midnight» – после полуночи. В этот же интервал укладывается и «утро» (morning): оно начинается с восходом солнца и завершается 12 часами дня.
2. От 12 часов дня до полночи – Post Meridiem (PM), это время «после полудня» (afternoon). В этот же интервал укладывается и «вечер» («evening»): период времени от захода солнца до полночи. То есть вечер, как и британское утро, как и британский день, не является постоянной величиной, а зависит от времени восхода и захода солнца.
Утопия
Раньше, во времена всеобщего советского образования, со школьной скамьи мы знали, что «Утопия» – это название книги Томаса Мора, что в ней он в 1516 году описал идеальное общество, построенное на вымышленном им острове Утопия. Само слово он составил из греческих слов ου и τόπος, вместе означающих «благое место». Все, в большей или меньшей степени изучавшие основы исторического материализма, знали, что кроме Томаса Мора, были еще и другие мыслители прошлого, придумывавшие «идеальные» общества: Томазо Кампанелло в 1613 году написал «Город Солнца», а позднее этот жанр, названный «утопическим социализмом», развивали многие. Двое французских философов, Анри Сен-Симон и Шарль Фурье, и один английский, Роберт Оуэн, довели в XIX веке литературный жанр до научного, превратив его в учение о возможности преобразования общества на социалистических принципах, о его справедливом устройстве. Их идеи, а также идеи и попытки практического построения социалистических коммун оказали огромное влияние на весь мир и на его последующую судьбу.
Теоретический и практический социализм (см. Социализм), развивавшийся в СССР, отдавая должное идеям, принципам и образам утопического социализма, считал, что реальное построение социалистического общества на этих принципах невозможно. Тем самым слово «утопия» окончательно приобрело устойчивый образ чего-то неосуществимого и поселилось в литературном творчестве, обозначив один из фантастических жанров, в котором живописуются светлые и прекрасные, но нереальные мечты.
В противовес жанру утопии возни жанр антиутопии – описание фантастического мира, в котором реализуются не самые прекрасные и возвышенные мечты, а самые ужасные и отвратительные ожидания, страхи, тревоги…
Несмотря на неосуществимость, «утопичность» миров, описываемых в этом жанре, они продолжают играть не только развлекательную или психотерапевтическую роль. Именно и только с воображаемого желанного результата начинается путь
